Бог Лезвий - Джо Р. Лансдейл

Клайд протянул руку к Брайану и сдавил его пальцы. Прикосновение было ледяным – и притом липким, будто его касалась сама Смерть.

* * *

Клайд довез Брайана до дома. Брайан тихо прокрался к себе. Уже из своей комнаты он выглянул в окно наружу – звук мотора «шеви» 1966 года выпуска таял вдали. И, хоть ночь была светла, видимости ничто не мешало, он так и не смог понять, в какую сторону поехал Клайд.

* * *

Позже…

…в доме девушка, которую разделили между собой Клайд и Брайан, начала стонать от ударов невидимых гарпий, существовавших в ее воображении. Клайд, утомленный стонами, оттащил ее в подвал – чтобы та «немного поплавала». Вскорости за ней следом отправилась и девушка с матраса. Ни первая, ни вторая не «проплавали» долго…

…по всему городу прокатилась серия неслыханных доселе ночных краж…

…в маленьком тихом доме у Гэлвистон-Бэй вожатый скаутов и примерный студент убил отца и изнасиловал мать…

…патрульный на службе, с хорошей семьей и прекрасными перспективами, внезапно припарковал служебную машину на темной улице, сунул дуло табельного револьвера себе в рот и спустил курок, заляпав лобовое стекло мозгами, кровью и костной шрапнелью…

…покорная домохозяйка зарезала супруга мясным ножом, пока тот спал, и позже заявила полиции, что поступила так потому, что супругу не понравился ее стейк, хотя неделей ранее она приготовила ему точной такой же – и все было в порядке…

…в своей маленькой квартирке Монти и Бекки Джоунсы предприняли тщетную попытку заняться любовью, но у Бекки не было настроения, а у Монти – эрекции. Тогда им это показалось жуть какой неурядицей, но лишь потому, что они пока не ведали, какие плохие для них времена скоро наступят.

Так или иначе, то была странная ночь в городке Гэлвистон, штат Техас. Чуть ли не все городские собаки выли.

1

В начале мая Бекки и Монтгомери Джоунсы отправились на гэлвистонский пляж. С собой они взяли принадлежности для пикника, похотливые аппетиты и целую корзину ностальгии. На пляже они встретились много лет назад. Тогда тоже был май, жара стояла адская.

Как Монтгомери признавался Бекки много раз, первое, что он заметил в тот день, – ее черное бикини. Он также признался, что там было много других интересных бикини, и их он тоже подмечал, но Бекки быстро стала его любимицей – может, из-за того, что чаще других ходила мимо его пляжного полотенца, покачивая неприкрытыми ягодицами.

Из-за этих ягодиц приходилось перекатываться с живота на бок, так как ниже пояса сразу становилось некомфортно, но и на боку Монти не задерживался – шорты безбожно торчали, ничего не скрывая. Вздумай он лечь на спину, со стороны казалось бы, что он поставил себе на передок небольшую палатку, скажем для хомяка.

В итоге Монти просто садился по-турецки и щурил глаза, пока парочка Идеальных Ягодиц не исчезала из поля зрения, теряясь в людском пляжном мельтешении.

Конечно, можно было разглядывать и других девиц – среди них много вполне себе отпадных и диво каких хорошеньких… Но ни одной, подобной обряженной в черное бикини Бекки. На других он просто не мог сосредоточиться – ее образ не желал покидать его разум.

Собрав лосьон для загара, переносной радиоприемник и полотенце, которое он на манер римской тоги перекинул через грудь с заходом на пояс (словом, так, чтобы эрекции не было видно), Монти стал осторожно расхаживать по пляжу в поисках утраченного идеала.

И – о чудо, он нашел его. Парочка Идеальных Ягодиц как раз погружалась в нежную морскую пену по правую руку от него.

Тут-то Монтгомери впервые задумался головой, а не головкой. Подняв взгляд чуть выше естественной точки сексуального интереса, он узрел абсолютно сногсшибательные талию, грудь и лицо. Поплескавшись, Бекки вернулась на песок, и раздосадованная пена шепталась у ее ног, будто жалея отпускать такую красоту. Бекки была в тот момент для Монти как Венера, восстающая из моря. Да, она была очень красива, без сомнения.

Но слова «красивая» не хватало, чтобы выразить восхищение Монти. Совершенная, потрясающая – нет, все не то, слабо! Ни английский, ни французский, ни какой другой язык не смог бы ни одним словом отразить великолепие Бекки в глазах вмиг пропавшего Монтгомери Джоунса в тот день.

Она буквально зачаровала его.

Тогда он подумал: может, это всего-навсего мимолетное помрачение. Вблизи наверняка окажется, что у нее лошадиные зубы, проплешина или хотя бы плохой цвет лица.

Монти решил подобраться ближе, втайне опасаясь, что вблизи его ангел окажется очередным неказистым чертенком.

Опустив взгляд на топорщившиеся плавки, он сказал про себя: веди меня, маленький брат. Итак, для начала нужно было окунуться, чтобы вода подчеркнула все достоинства его груди. А потом – выйти к ней, подобно Аполлону, как-нибудь миленько и ненавязчиво пошутить, подобно Кэри Гранту[6], завоевать ее душу и сердце, подобно…

(Господи, солнце играет в ее волосах, будто ореол! Какая же она…)

И тут он упал.

Никакой возможности списать все на случайность не было – он шагнул прямо в кучу мокрого и скользкого песка, подвернул лодыжку и упал наземь.

Секунду назад он созерцал ангела – и вот уже кашляет и плюется соленой водой, перемазанный с ног до головы песком. Набежавшая волна захлестнула его бренное тело и потащила прочь от берега – так с театральных подмостков уводят горе-актера, который вышел на сцену под мухой.

Противясь волне, Монти сел. Намокшее полотенце облепило его, а еще он потерял лосьон для загара и радиоприемник. Хорошо, удалось спасти шорты – еще немного, и волна слизнула бы их, и торчал бы его голый зад из волн пляжу на потеху. Нет уж! Хватало и того, что приемник с лосьоном утонули – почему он вообще о них забыл? Но трясти непокрытой задницей перед ангелом – форменное богохульство.

Оглянувшись, он увидел ее. Ангел стояла на пляже и смотрела на него, держа руку у рта. Смех из нее так и рвался – тот его самый худший вид, являющий себя пред лицом чужого конфуза, самый трудный для сдерживания.

Поднялась волна – и перед ним услужливо всплыл лосьон для загара. Что ж, славно! Радио обошлось почти в двадцать долларов, но что всплывает первым? Конечно, трехдолларовая бросовая дешевка.

Подобрав лосьон, он с укоризной взглянул на ангела. По обе стороны от ее ладошки выступили зубы – совсем не лошадиные, – и Монти удивился, открыв для себя, что можно взаправду улыбаться от уха до уха.