Нацисты. Предостережение истории - Лоуренс Рис

Если бы эти господа более серьезно восприняли прочитанное в «Майн кампф», они бы знали: Гитлер считал, что Германии не хватает Lebensraum, жизненного пространства. Если жизнь – это борьба между сильнейшими расами, то для триумфа немцам нужно было найти правильное соотношение между количеством населения и площадью сельскохозяйственных угодий. Но, по словам Гитлера, Германии катастрофически не хватало земли, столько необходимой для поддержки сильного населения. С его точки зрения, немцы были «нацией без земли».

Гитлер изучил политическую карту мира и обнаружил лишь одну страну, которая успешно разрешила проблему с недостатком пространства для жизни – Англию. В первые годы своего канцлерства Гитлер лелеял мечту о заключении союза с Англией. Ему претила мысль о разрешении конфликтов в коллективной Лиге Наций – он собирался разделаться со всеми европейскими нациями, одна за другой.

Обдумывая политику дружественных отношений с Англией, Гитлер одновременно старался пошатнуть ограничения, наложенные Версальским соглашением. После того, как Гитлер вознамерился добиться пересмотра условий Версальского договора, касающихся вооружения Германии, но ему ответили отказом, Германия в октябре 1933 года демонстративно выходит из состава Лиги Наций и отказывается от участия в Женевской конференции по разоружению. Теперь Гитлер попытался заключить отдельное соглашение с Англией. Именно в эти дни выходит на сцену самый странный германский нацист – Иоахим фон Риббентроп. Гитлера настолько впечатлил этот бывший торговец вином, женившийся по расчету ради положения в обществе, что он тут же сделал его своим личным эмиссаром и отправил в Лондон заключать пакт о ненападении между двумя странами. Скрытый смысл этой предполагаемой дружбы между государствами заключался, по словам бывшего дипломата Рейнхарда Шпитци, в следующем: «Фактически Британия и Германия должны были поработить весь мир. Британия должна была властвовать на море, а Германия – от Рейна до Урала».

В 1935 году «ухаживания» за Англией принесли первые плоды. В результате ряда встреч Гитлера и Риббентропа с сэром Джоном Саймоном, британским министром иностранных дел, и Энтони Иденом, его заместителем, было заключено англо-германское морское соглашение, согласно которому Германия могла построить надводный флот в размере тридцати пяти процентов и подводный – в размере ста процентов от английского. Важным фактором, повлиявшим на решение Британии подписать это соглашение, было то, что англичане считали наказание, примененное к Германии Версальским договором, слишком жестоким, и думали, что пришла пора сделать разумную уступку Адольфу Гитлеру.

В марте 1935 года Германия объявила, что не намерена в будущем придерживаться оборонных ограничений, обусловленных Версальским соглашением. В апреле Лига Наций одобрила предложение о вынесении вотума недоверия немцам. Англичане, подписав морское соглашение, продемонстрировали, сколь малое значение они придали реакции Лиги Наций на военную экспансию Германии. Гитлер описывает день, когда он узнал о заключении морского соглашения, как «самый счастливый день своей жизни»8.

В следующем году Риббентропа назначили послом Германии в Великобритании. И он в первый же день не произвел хорошего впечатления. При вручении верительной грамоты королю он поднял правую руку в гитлеровском приветствии. Британская пресса осудила его, но он с тех пор повторял знаменитый жест каждый раз, когда встречался с королем, иначе бы потерял лицо. Доктор Лозе, который работал с Риббентропом, полагает, что тот «не мог и не желал простить англичанам свою собственную ошибку».

Атмосфера в лондонском посольстве была отнюдь не радужной. По словам Рейнхарда Шпитци, который служил там, с Риббентропом было практически невозможно работать, он бесконечно переносил встречи; был «напыщенным, самодовольным и не слишком сообразительным». Еще более серьезным ударом по его репутации стало его плохое обращение с английскими торговцами и лавочниками. Он заставлял портных ждать встречи часами, даже не догадываясь, что они могут рассказать о его опрометчивом поведении другим своим клиентам-аристократам. «Он вел себя безрассудно и заносчиво, – критикует его Шпитци, – а англичане заносчивых людей не любят».

Риббентроп вызывал острую неприязнь у всех, кто встречался ему на пути. Геббельс говорил о коллеге следующее: «Он купил себе имя, женился по расчету и обманом попал в министерство»9. Граф Чиано, итальянский министр иностранных дел, отмечал, что «дуче как-то подметил, что достаточно посмотреть на голову Риббентропа, чтобы понять, насколько мал его мозг»10. Этот человек был единственным представителем верхушки правящей партии, о котором мы услышали только отрицательные отзывы. Герберт Рихтер считал Риббентропа ленивым и бесполезным, а Манфред фон Шредер называл его «тщеславным и амбициозным». Ни один нацист не вызывал такого враждебного отношения у своих же соратников.

Гитлер отлично знал о том, какого низкого мнения его подчиненные о Риббентропе. По словам герра Шпитци, как-то в разговоре с Гитлером Геринг назвал немецкого посла «ослом». Гитлер ответил: «Но все же он знает многих важных людей в Англии», на что Геринг резко возразил: «Мой фюрер, возможно, вы и правы, но гораздо хуже, что эти люди тоже отлично знают его».

Так почему же Гитлер столько времени упрямо поддерживал Риббентропа? На самом деле ответ лежит на поверхности. Риббентроп лучше других понимал, как вести себя с Гитлером. Для начала он превратился в обычного блюдолиза. «Риббентроп ничего не смыслил во внешней политике, – рассказывает Герберт Рихтер. – Единственным его желанием было угодить Гитлеру. Хорошие отношения с Гитлером – вот в чем заключалась его единственная политика». Воплощая эту «политику» в жизнь, Риббентроп не гнушался никакими средствами, даже услугами доносчиков. Он часто просил тех, кто обедал с Гитлером, пересказывать ему каждое слово фюрера. А на следующий день излагал ему те же мысли так, будто они были его собственными. Гитлер, естественно, не мог не согласиться с предложениями Риббентропа. Но была и еще одна причина особого отношения фюрера к этому человеку. Как рассказывает Рейнхард Шпитци, «когда Гитлер говорил “серое”, Риббентроп тут же кричал “черное, черное, черное”. Он всегда повторял все по нескольку раз и бросался в крайности. Как-то раз мне довелось услышать такие слова Гитлера о своем преданном слуге, пока того не было рядом: “С Риббентропом просто, он всегда придерживается радикальной точки зрения. А все остальные мои подчиненные приходят сюда со своими проблемами, боятся чего-то, их головы загружены всякими посторонними задачами, и я просто вынужден ругать их, чтобы они стали сильнее. А Риббентроп разглагольствовал целый день, покуда я молчал и бездействовал. Я сумел передохнуть – и отлично”».

Так, несмотря на свои очевидные промахи, Риббентроп подобрал ключик к доверию Гитлера, нашел нечто, чего не хватало большинству его заметно более одаренных коллег: он понял, что фюрера всегда радуют радикальные меры. Одно это уже значило, что нацистская внешняя политика неизбежно кончится кризисом. Для Гитлера самым заманчивым решением любой и всякой проблемы было радикальное решение. Не важно, принималось ли такое решение – будучи предложено, оно свидетельствовало о высших нацистских доблестях того, кто предлагал. Как результат Гитлер ценил в своих подчиненных верность и радикализм выше, чем ум и способности. Одним из первых это заметил Ялмар Шахт, самый образованный представитель правящей верхушки нацистской партии.