Репортаж об убийстве - Вэл Макдермид

Только теперь Линдсей поняла, что заставило Корделию примчаться в Глазго. Линдсей припарковала машину в неположенном месте у входа в аэропорт, мысленно похвалив себя за то, что не успела отлепить от ветрового стекла наклейку, на которой написано, что она – гость королевской семьи.

Едва Линдсей подбежала к эскалатору, объявили о приземлении самолета Корделии. Преодолев искушение заскочить в бар и опрокинуть стаканчик виск. – в качестве успокоительного, Линдсей ринулась к залу прилета внутренних рейсов. Вереница пассажиров уже направлялась к стеклянным дверям. Еще не дойдя до этих дверей, увидела Корделию. Та тоже заметила ее и прибавила шаг. Едва она вышла, Линдсей бросилась к ней, и они заключили друг друга в объятия.

– Так ты уже слышала? – спросила Корделия.

– Да. Только сейчас, по радио – в машине, – пояснила она.

– Я думала, что ты наверняка услышишь это сообщение в своем офисе.

– Нет, я весь день была в разъездах. Послушай, не можем же мы разговаривать прямо здесь.

Поехали ко мне домой.

Линдсей подняла с пола кожаный портплед, который Корделия отшвырнула в порыве чувств, и повела ее к машине. Первые несколько минут Корделия молчала.

– Честно говоря, я ведь не просто так сюда заявилась, – произнесла она наконец. – Я захотела увидеться с тобой, потому что ты любишь Пэдди не меньше, чем я. Впрочем, я вряд ли решилась бы, если бы у меня не возник повод. Видишь ли, сразу после ареста Пэдди мне позвонила Памела Овертон. Она хочет, чтобы мы выяснили, что же на самом деле произошло. Представляешь? Она очень четко изложила свою просьбу, чуть-чуть приправив ее лестью: «Мисс Гордон, с ее завидным умением проводить журналистские расследования, и ты с вашим профессиональным пониманием человеческой психологии, могли бы добиться опровержения и разыскать истинного виновника – полиции это не по силам». – вот что она сказала. Как видишь, мисс Овертон понимает, что Пэдди не могла совершить убийство.

– А все-таки Памела Овертон умеет заставить делать то, что ей нужно, не так ли? – заметила Линдсей. – Интересно, с чего это она взяла, что мы добьемся успеха там, где полиция села в лужу. – Мисс Гордон смотрела на бежавшую перед машиной ленту дороги и говорила о Памеле Овертон, однако мысли ее были заняты Корделией и страхом, который сковал ее разум.

– Полагаю, она считает, что нас подстегнет наша дружба с Пэдди, – ответила Корделия.

Они снова надолго умолкли. Свернув с шоссе на Думбартон-роуд, Линдсей затормозила у магазинчика, принадлежавшего бакалейщику-индусу. Несмотря на вечерний час, на улице было полно народу: люди наскоро делали покупки, обменивались парой фраз и торопились домой, в тепло, прочь от промозглого осеннего ветра.

– Я быстро. – пообещала Линдсей, направляясь в магазин. И действительно, минут через пять вернулась, держа в руках пакет с готовым цыпленком, несколькими луковицами, грибами и натуральным йогуртом. – Это нам на обед, – пробормотала она, заводя мотор.

– Какая красота. – воскликнула Корделия, когда они подъехали к дому Линдсей. – Я и не знала, что Глазго такой! – Она выбралась следом за Линдсей из машины и повела рукой в сторонудеревьев, сливающихся с вечерним небом, потом долгим взглядом посмотрела на Ботанические сады, на реку Келвин, виднеющуюся за ними, и, наконец, на элегантный новенький дом песочного цвета.

– Что, не ожидала. – улыбнулась Линдсей, направляясь к лестнице. – Между прочим, в городе восемнадцать парков, несколько самых ценных в мире коллекций картин и предметов прикладного искусства, потрясающая архитектура и пиво «Тенентс». А не только многоквартирные ульи-высотки, трущобы и всякие вандалы с ножичками и бритвами, – добавила она. – Лучше меня не заводи, а то мне не остановиться. Давай-ка хорошенько подкрепимся и выпьем.

Линдсей разожгла газовый камин в гостиной и налила два стакана виски с содовой.

– Пошли на кухню, – позвала она Корделию. – Я буду готовить, а ты тем временем поведаешь мне обо всем, что тебе известно.

Пока Линдсей посыпала молотым карри готового цыпленка, Корделия, меряя шагами кухню, начала свой рассказ:

– Я узнала обо всем днем по телефону, – сказала она. И пояснила. – Мне позвонила Пэдди. Таким образом она использовала единственный разрешенный ей после ареста телефонный звонок. Пэдди знает, что у меня есть хороший адвокат, и она хотела, чтобы ее защищала либо эта женщина, либо кто-то, кого она порекомендует, она смогла лишь сообщить мне, что ее арестовали по подозрению в убийстве и что полиции каким-то образом стало известно, что у нее мог быть мотив убить Лорну. После звонка Пэдди я позвонила той самой адвокатше, и она назвала мне одну фирму в Манчестере. Я немедленно с ними связалась, и мне сразу же предложили услуги одной молодой дамы с замечательным именем Джиллиан Маркхэм, специализирующейся в криминальных делах. Только я всех обзвонила, в том числе и родителей Пэдди, чтобы сообщить им печальную новость, как затрезвонил телефон: это была Памела Овертон. Она сказала, что полиция допрашивала Пэдди почти весь прошлый вечер. Памела явно не знает подробностей ареста Пэдди, но вот что она мне сказала. Видишь ли, никто не видел и не слышал Лорну после того, как Пэдди ушла от нее. Есть у них и кое-какие доказательства того, что Пэдди могла быть убийцей. Несколько свидетелей видели, как Пэдди зачем-то долго слонялась у дверей второго музыкального класса. И еще одно… Тот поясок, что был намотан на струну… Он – от плаща Пэдди, который обычно висит на вешалке возле ее комнаты.

– Откуда у них такая уверенность? – поинтересовалась Линдсей.

– У него необычная пряжка – роговая, а не деревянная.

– Господи, все против нее! Ужас… Но все этидоказательств. – косвенные, этого присяжным вряд ли будет достаточно. Если только у полиции больше ничего нет на Пэдди. Ох! Как назло, все одно к одному! Вдруг они прознают о торговле наркотиками. – пробормотала Линдсей, яростно кроша лук.

– Что еще за торговля наркотиками? – изумленно спросила Корделия.

– Предполагаемый мотив, который мог подтолкнуть Пэдди к убийству, – объяснила журналистка. – Я думала, ты знаешь. – И она рассказала об этом эпизоде в жизни Пэдди. Потом направилась в гостиную, говоря на ходу: – И что же нам теперь делать? Как разобраться во всем этом хаосе?

В гостиной Корделия развалилась на выгоревшем диванчике и оценивающим взглядом осмотрела просторную комнату с высоким потолком. Стены Линдсей выкрасила в теплый шоколадный цвет, а все деревянные детали, рамки для картин и потолок были светло-кремовыми. Настоящим украшением комнаты служило огромное окно в нише. На стенах висели черно-белые снимки, сделанные Линдсей: здания и уличные сценки в Эдинбурге, Оксфорде, Глазго и Лондоне. Одна стена была заставлена книжными стеллажами; у другой высился массивный резной буфет, который Линдсей обнаружила в купленной ею квартире и которы. – увы! – ей придется тут бросить, если она решит когда-нибудь уехать отсюда. Очень уж он был громоздким. В нише под окном на полке стоял музыкальный центр, рядом с которым было отдельное отделение для пластинок и кассет.