Репортаж об убийстве - Вэл Макдермид

– Я уж и не надеялась тебя встретить, – вместо приветствия проговорила она. – Все или за городом, или моют головы, или катаются в машинах.

– И что же, мое появление огорчило тебя? – спросила Линдсей.

– Да нет, особенно если ты угостишь меня чем-нибудь, – ответила блондинка. – А кто твоя подруга?

Линдсей села, Корделия после недолгого раздумья последовала ее примеру.

– Это Корделия Браун, – представила Линдсей. – Корделия, это Мэри Хатчесон, лучший консультант по профориентации в Глазго, а эта должность, уж поверь мне, сравнима только с должностью тромбониста в оркестре «Титаника».

Мэри улыбнулась.

– Привет, – произнесла она. – И что же привело вас в Глазго? Уж, наверное, не компания такой распутницы, как Линдсей?

Не успела Корделия ответить, как к их столику подошла официантка – миловидная дама лет сорока.

– Что будешь пить, Линдсей? – спросила она приветливо. – Как обычно?

– Да, Крисси, пожалуйста. И один бокал дляМэри. А ты что будешь, Корделия? Наверное мускат?

Корделия немного смутилась, заподозрив подвох. Приметив ее замешательство, Крисси сказала:

– У нас есть еще немецкое вино «Либфрауэнмильх» и очень неплохое красное итальянское, если оно вам больше по вкусу.

Стараясь сохранить серьезное выражение лица, Линдсей сказала:

– Думаю, она предпочтет виски с содовой, Крисси, во всяком случае, именно это мы с ней постоянно пили. Идет, Корделия?

Та кивнула. Крисси направилась в бар, а Мэри спросила:

– Ты решила попугать свою подругу? – Она была весьма проницательной особой.

Линдсей широко улыбнулась.

– Каюсь. – кивнула она. – Извини, Корделия, но я не могла удержаться от соблазна. Я видела стольких лондонцев, которые с высокомерным видом смотрят на нас, что мне это порядком надоело. Так что, считай, что мы квиты.

Корделия раскурила сигарету и задумчиво посмотрела на журналистку:

– Хорошо, возможно, я этого и заслуживала, но только запомни: если когда-нибудь у меня будут к тебе претензии, я тоже не буду с тобой миндальничать.

Двумя часами и несколькими порциями виски позже обе, хихикая, поднимались к Линдсей.

– Извини за то, что приходится взбираться на третий этаж, – пробормотала она. – Но на верхнем этаже квартиры дешевле.

Пропустив Корделию вперед, Линдсей заперла все засовы и замки и накинула цепочку, а потом, внезапно смутившись, произнесла:

– Не знаю уж, как ты предпочитаешь спать… Если хочешь, в моем кабинете есть свободная кровать… Я не хочу, чтобы ты думала, что я… чего-то жду от тебя… – Линдсей прислонилась к двери и слегка съежилась, уверенная в том, что сейчас последует отказ.

Корделия стояла, сунув руки в карманы. Вид у нее был беспечный, но на самом деле сердце ее бешено колотилось.

– Я бы предпочла спать с тобой, – тихо выговорила она.

Линдсей несмело улыбнулась:

– Ты уверена? У тебя нет чувства, что ты по какой-то причине должна это сделать?

Приблизившись к Линдсей, Корделия крепко обняла ее.

– Нет, конечно, – прошептала она. – Но если ты будешь продолжать в том же духе, то я, пожалуй, решу, что ты меня не хочешь.

Линдсей обвила руками ее шею и нервно рассмеялась.

– Нет, я очень хочу тебя. В чем, в чем, а в этом можешь не сомневаться. Даже если окажется, что ты и есть тот жуткий убийца. – Она тут же почувствовала, как напряглось тело Корделии.

– Так ты все еще считаешь, что я могла сделать это? – спросила та, резко отодвигаясь.

Линдсей удержала ее за руку.

– Я ведь едва тебя знаю, – вымолвила она задумчиво. – И то, что у меня колени подгибаются, когда я тебя вижу, не означает, что я могу перестать думать. Ты была там. У тебя был мотив для убийства. Я не верю в то, что ты это сделала. Но я вполне отдаю себе отчет в том, что не верю я, главным образом, потому, что мне не хочется верить.

– Похоже, тебе известно, как умертвить желание, а?

Линдсей покачала головой:

– Я не хочу этого делать. Те два часа, что мы провели в баре, я до боли желала тебя, – страстно проговорила она. – Я и из дому тебя увела только потому, что не смогла бы сидеть тут с тобой весь вечер наедине и не чувствовать себя полнейшей идиоткой. Конечно же, я хочу переспать с тобой. Но пойми: для меня это будет очень важный шаг. Это не просто плотская прихоть, это гораздо более глубокое чувство. Так что давай все сначала обсудим. Да, я по-прежнему считаю, что ты могла это сделать. Разум говорит мне, что это возможно. Однако все мое естество твердит, что ты невиновна.

Некоторое время они стояли, глядя друг на друга. Наконец Корделия восторженно помотала головой.

– Господи, какая ты честная! – воскликнула она. Ты никого не щадишь, не так ли?

– Если начать отношения со лжи, то правды в них уже никогда не будет, – отвечала Линдсей. – Знаешь, я ведь из-за этого и рассталась со своей прежней подружкой – не было в наших отношениях честности. Так что если мы хотим стать любовницами, то лучше сразу выложить все карты на стол.

– Ну хорошо, моя честная журналистка. – Корделия снова прижалась к Линдсей. – Карты на стол. Я не убивала Лорну. Я не ложусь с людьми в постель только для того, чтобы потрахаться. Для меня это тоже будет кое-что значить. Я не имею дела с кем-то еще. У меня целы все зубы. Я люблю Италию весной. Ненавижу консервированный суп и хочу тебя прямо сейчас. – Внезапно она крепко поцеловала Линдсей. От нее пахло сигаретами, виски и шампунем. Корделия почувствовала, что теряет голову.

Сцепившись в крепких объятиях, женщины, покачиваясь и натыкаясь на мебель, дошли до спальни. Поскольку это было впервые, то они долго и неловко путались в одежде, раздевая друг друга, отчего их желание становилось все более острым.

Наконец они упали на широкую кровать. Их тела изнывали по ласкам друг друга. Губы и руки исследовали новые пути блажества, глаза не могли насытиться… Позднее, когда страсть была утолена, Корделия, положив голову между маленьких аккуратных грудей Линдсей, провела рукой вдоль ее разгоряченного тела. Линдсей приподнялась на локтях и облизнула пересохшие губы.

– Мои губы пахнут тобой. – улыбнувшись, произнесла она. – А на вкус ты как море. Вот чего мне не хватает в городской жизни. Я выросла у моря. Мой отец зарабатывал на жизнь рыбной ловлей. И всегда лучшие времена в жизни ассоциировались у меня с запахом и вкусом моря.

– Ты хочешь сказать, что я на вкус напоминаю морские водоросли? – тоже ей улыбнувшись спросила Корделия.

– Не совсем. Не все люди на вкус напоминают море. На вкус все разные, и от всех по-разному пахнет.