В рабство – на экскурсию - Наталья Бессонова

— По одному адресу — массажный салон, по другому — ресторан с ночным клубом. Ты можешь только понаблюдать снаружи, как и говорила. И прошу тебя, не вздумай соваться внутрь! Посмотри, кто туда заходит… какой контингент. Попробуй оценить обстановку… в общих чертах. Если увидишь Китайца или Ирину — звони, я сразу сообщу коллегам в Стамбул… Близко к заведениям не подходи и на глаза никому старайся не попадаться… Если ты хочешь помочь Ирине, будь осторожна. А иначе… и себе навредишь, и дело… с мертвой точки не сдвинется… Хорошо?

Надежда молча кивнула.

— Может быть, и нет там ничего криминального… Звони мне по каждому поводу. Я на твой телефон денег положил на такой случай. И еще: вот номера управления полиции Стамбула, адрес полицейского участка и имена сотрудников, — Юрий отдал Надежде список телефонов. — Обращайся, если что… Я их предупредил, что прилетит наш человек…

— А я — «ваш человек»?

— Ну а чей же?.. Ты можешь позвонить из аэропорта, тебя встретят, устроят в отель…

— Не надо, сама доберусь, я уже знаю, где поселиться. Я присмотрела в Интернете один очаровательный и относительно недорогой отельчик в старом центре. Карта есть, разговаривать умею! Оказывается, в Стамбуле каждый третий житель хотя бы немного владеет разговорным русским. Так что не заблужусь, — бодро заверила она, — я и словарь на такой случай купила.

— Ну, смотри. А телефоны все-таки возьми, — он отдал ей листок. — А может быть, все-таки…

— Нет! Полечу!

— Ух!.. Кстати, сколько у тебя с собой денег? Вот, держи на всякий случай, — Юрий протянул ей конверт, — здесь тысяча долларов.

— Ого! Так значит, можно пошиковать?

— Ну, в рамках разумного, конечно…

— Деньги я не возьму, у меня есть…

— Возьми, возьми, — настаивал Юрий, — мало ли, какие расходы могут случиться…

— Спасибо, — Надежда приняла конверт. Она оценила эту его заботу, его стремление оградить ее от материальных затруднений. Но разве так поступают по отношению к посторонней женщине? Она опять разозлилась на собственные мысли и собралась выходить из машины.

— Подожди, рано еще, — сказал Юрий, удерживая ее за локоть, — я тебя прошу, будь там благоразумной. Ладно? Ты обещала!

— Благоразумной?.. Постараюсь… хоть и не всегда понимаю, что это значит.

— А это значит: не лезть на рожон понапрасну, быть осмотрительной, в карты ни с кем не играть, особенно на деньги, назойливых турецких мужиков безжалостно отшивать и не кокетничать с ними! — проговорил он скороговоркой, держа в своих ладонях ее руку.

Щеки Надежды пылали, а сердце громко билось. Чтобы скрыть волнение, она заторопилась на посадку.

«Вот интересно, у него тоже так сердце стучит, или я одна этой дурью мучаюсь?» — подумала она, злясь на себя, а вслух спросила:

— А что самое главное: не кокетничать или в карты не играть?

— Ну, это уж смотря по обстоятельствам!

Проводив Надежду на посадку и отдав ей сумку, Юрий уже знакомым жестом слегка приобнял ее за плечи и сказал полушепотом, слегка касаясь губами уха:

— Будь умницей, ладно?

— Ладно! — ответила она, стараясь не выдать своего смущения.

— Господи, что я делаю?! — воскликнул полковник. — Зачем я тебя отпускаю?

— Я лечу в Стамбул, — бодро проговорила Надежда, — а ты меня провожаешь.

Его негромкое «Будь умницей» Надя вспоминала много раз в течение всего полета, как и прикосновение его теплых губ. Сердце сладко щемило.

«Ну что же это такое, — ругала она себя, — ни к чему мне это все! Вот так влипла, прямо как в двадцать лет! Идиотка! И вообще, о чем я думаю?.. Не время сейчас…»

Ей было хорошо знакомо это ощущение: когда зарождается чувство, когда нет еще ни слов, ни намека на отношения, но уже есть какая-то общая аура, какое-то магнитно-чувственное поле, которое нельзя обнаружить никакими приборами, но которое реально существует между двумя людьми. Когда ты, как мотылек, летишь на огонь, зная, что, возможно, скоро сгоришь в этом пламени. А потом, сгорев, будешь долго и мучительно возрождаться для новой жизни…

Надежда, взывая к собственному благоразумию и совести, попыталась изменить направление своих мыслей: старалась думать об Ирине и о том, что следует предпринять для ее поисков.

Самолет мягко приземлился в аэропорту имени Ататюрка, под недружные аплодисменты пассажиров покатился по взлетно-посадочной полосе, замедляя бег, подрулил к месту стоянки и остановился.

На таможне бдительный офицер пограничной службы, окинув Надежду строгим взглядом, поставил в ее паспорт отметку о пересечении границы, после чего она минут двадцать блуждала по эскалаторам и переходам и, наконец, вышла к остановке поезда метро, надеясь добраться до центра города.

В ближайшей кассе она поменяла пятидесятидолларовую купюру на турецкие лиры. Подойдя к автомату по продаже билетов, некоторое время стояла, пытаясь разобраться, как эта техника работает. Внезапно рядом очутился молодой мужчина-турок в яркой рубахе и на ломаном русском предложил помочь. Но буквально через минуту подбежал бдительный полицейский, что-то строго сказал незнакомцу, и тот быстро удалился.

— Он хотэл обманут! Осторожьно надо, — объяснил полицейский, кивая в сторону уходящего мужчины. Показал Надежде, как следует пользоваться автоматом, и помог купить билет.

Поблагодарив полицейского, Надежда подумала, что ее приключения в Стамбуле уже можно считать начавшимися.

Прогуливаясь вдоль колеи метро в ожидании поезда, она рассматривала изразцы, украшающие стены.

Поезд передвигался больше над землей, чем в подземелье. В этот майский день сильной жары не наблюдалось, а сетчатая солнцезащитная пленка на окнах мешала созерцать городские виды.

Надежда пока не разобралась в системе стамбульского метро, но заметила, что линия частично совмещена с трамвайным скоростным сообщением. На одной из станций она пересела в трамвай, доехала до остановки «Султанахмет» и пошла вдоль рельсов. Открыла путеводитель, осмотрелась, сориентировалась и направилась дальше.

Увидев свободную скамейку в аллее, неподалеку от фонтана, она решила немного посидеть в этом красивом месте, собраться с мыслями.

— Купите кашьтаны, — улыбающийся стамбульский коробейник предложил на ломаном русском языке свой товар — печеные каштаны.

Надежда улыбнулась в ответ:

— Спасибо! А откуда вы знаете, что я русская? — удивилась она.

— Русскай буквы, — указал он на путеводитель по Стамбулу, который Надя держала в руках, — я учил русскай мало-мало!

Оба засмеялись.

После довольно скудного завтрака в самолете Надежда уже успела проголодаться, но каштанов ей не хотелось. Мимо прошел еще один коробейник с застекленной тележкой-витриной, в которой ровными рядами был разложен другой товар — румяные аппетитные калачи, посыпанные кунжутом.