Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов

мгновение всадник зависал вниз головой и, едва не вываливаясь из седла, тянулся к барану. Но до цели все равно не дотягивался… И уносился прочь, подальше от колких шуток зрителей.

Подъезжал новый претендент.

Короткий взмах хлыста, гортанный гик… Бросок вперед, прыжок… Конь вытягивается струной… Всадник, будто подстреленный, сваливается вниз… Треск подпруг… Вздох восхищения зрителей… и несостоявшийся жених снова в седле, а баран – в яме…

– Э-э, нет, гунойцы хитры, они и не собирались отдавать Чиллу кому-либо, иначе не поставили бы такое невыполнимое условие, – слышалось из толпы зрителей. – Видно, не нужен гунойцам зять! Красавица Чилла и сегодня будет спать у ног своей матери!

Претендентов на руку красавицы Чиллы набралось много. Один за другим выезжали на поляну легендарные удальцы, не раз удивлявшие своими подвигами эти горы и населявших их горцев. Все, кто решился попытать счастья, сделали по одной попытке. Но на вторую никто из них так и не решился. А огромный баран продолжал метаться по яме, время от времени затравленно блея.

– Что же вы там приутихли, курчалинцы? – стали подшучивать над своими соседями гунойцы. – Почему же никто из вас не пытается заслужить Чиллу, хотя сторожить ее у родника что ни день ваши молодцы не ленятся? Силы не те или кони ваши способны только за тучными коровами гнаться? Неужто в славном Курчали не осталось удальца после гибели легендарного Темболата?

Тимарболат, державшийся в сторонке от старших родичей, уступая им право участия в состязании, не выдержал упрека. Огрев хлыстом коня, в нетерпении бившего копытами о землю, он выскочил вперед.

– Знаменитый Темболат, имя которого даже враги произносили с уважением, а соплеменники с почитанием, не ушел бесследно. У него остались сыновья, которые не уронят честь отца и сумеют приумножить славу его рода! Пусть об этом знают все в этих горах и на равнине!

Эти слова молодого человека, сказанные с холодным металлом в голосе, дошли до самых дальних концов поляны. Собравшиеся на праздник люди, услышавшие их, поняли – этот молодец сделает то, на что ни у кого сегодня сил не хватило – он увезет из Гуни невесту.

Конь Тимарболата молнией взмыл над ямой. Всадник схватил барана за рог и потянул вверх. Как только эта тяжелая туша оторвалась от земли, рог отломился и баран с ошалелым блеянием рухнул обратно в яму. Тимарболат развернул коня и повторил попытку – второй рог барана также остался в руках удальца. Все уже решили, что и сын Темболата уедет из Гуни с опушенной головой. Но на лице самого Тимарболата никто не заметил даже тени сомнения в собственных силах. Было видно, что неудачи только раззадорили его. Глаза молодого человека горели еще большей решимостью – его устраивала только победа! По условиям состязания, он мог сделать еще одну попытку, но это был его последний шанс.

Красавица Чилла, стыдливо пряча лицо, завороженно наблюдала за курчалинцем. Это и понятно, ведь здесь решалась и ее судьба тоже. Неожиданно для нее самой все ее существо затрепетало, как весенний листик на ветру. Это было то самое чувство, которое одно только и питает корень жизни. Как часто и бывает, возникло оно внезапно и озарило ее душу, как вспышка молнии озаряет ночное небо. И разве вправе кто винить ее в том, что она желала победы именно тому, кто разбудил в ее юном сердце волнительные чувства.

Сквозь шум и выкрики толпы до Тимарболата долетел звонкий и чистый голос девушки:

– Волчьей хваткой его!..

Тимарболат повернулся в сторону девушек, среди которых стояла Чилла, и мимолетной улыбкой поблагодарил за совет.

В третий раз взлетел конь курчалинца над ямой. Тимарболат воспользовался советом юной Чиллы. Он на короткое мгновение повис вниз головой, крепко схватил барана за холку и тут же выпрямился в седле, держа мертвой хваткой мохнатую тушу огромного животного. Он проскакал вперед и бросил его к ногам старцев, следивших за состязанием.

С той самой весны имя Тимарболата стало известно во всех уголках нахской земли. Слава о нем разнеслась по горам и равнинам. Самые именитые к,онахи приезжали в Курчали, чтобы познакомиться с сыном Темболата и завязать с ним дружбу. Редкий день обходился без гостей в его доме.

У Тимарболата теперь было все, что должно быть у настоящего наха – чистокровный скакун на привязи, красавица жена у очага и уважение в народе!

Как и его отец, Тимарболат тоже часто уходил в горы на несколько дней. Правда, он не привозил оттуда ни дорогой металл, ни драгоценные камни, но переметные сумы при возвращении всегда были полны олениной или медвежатиной.

А сердца старших братьев Тимарболата уже грыз червь сомнения. После смерти отца они долго искали место, куда он ходил по весне и привозил золото. Но так ничего и не нашли. Они знали, что их младший брат тоже часто уходит в горы и ни разу еще не возвращался без добычи. Правда, каждый раз невестка приносила деверьям что-нибудь из охотничьей добычи Тимарболата – то лопатку оленя, а то и целую тушу косули. Но не такого подарка ждали те от младшего брата. Они не сомневались в том, что отец рассказал Тимарболату о заветном месте. Ведь он любил его больше их всех, значит, вполне мог указать ему место, где спрятан клад. И в горы он ходил, по их мнению, вовсе не охотиться, а совсем с другой целью, иначе зачем, спрашивается, молодому человеку проводить вдали от дома долгие дни и ночи, оставляя в одиночестве юную красавицу жену? Тем более что недостатка ни в чем он не испытывал – и земли под хлеба, и скота у него было вполне достаточно. Не голод же его туда гнал, в конце концов!

В один из дней, когда Тимарболат в очередной раз собрался в горы, старшие братья тоже тайно стали готовиться в путь.

Два дня им удавалось следовать за ним, хотя трудов это стоило неимоверных. Иногда они начинали даже сомневаться, действительно ли их брат и его конь состоят из плоти и кости, а не из какого-то там гранита. Они шли и шли вперед, хотя кони их от усталости уже стали спотыкаться. Вечером третьего дня Тимарболат остановился на отдых. Он развел костер под огромным выступом скалы, нарубил веток орешника, из которых соорудил что-то вроде ложи, и прилег. Конь его стоял тут же, поедая овес из торбы и изредка фыркая. Братья отошли подальше от места стоянки Тимарболата, чтобы ни он сам, ни конь его не почуяли их присутствия,