Амазонки - Аркадий Крупняков

— Так, может быть, следует позвать на праздник рабынь и метеков?

— Никогда не думала об этом.

— Их жизнь тяжела и безотрадна. Пусть сотня, другая.

— Но как их выбрать?

— Доверить это Чокее. Она знает тех, кто предан тебе и храму.

— Я согласна. Триста тел будут выбраны. Посадим их на верхние трибуны. Пусть они увидят могущество Фермоскиры.

— Я все время упрекаю Антогору, — сказала Атосса, когда они спускались по лестнице дворца, — за то, что она продала тебе Чокею. Скажи положа руку на сердце, зачем, она тебе понадобилась?

— Мне?! Я ее купила для Лоты. Полемарха немного тщеславна. Она захотела, чтобы ее колесницу водила царская дочь. Я решила сделать ей этот подарок.

Больше они не сказали друг другу ни слова.

Праздничное утро выдалось солнечным. Небо ясное, голубое, только за грядами гор клубятся белые громады облаков, с моря тянет влажным теплым ветерком, кружась, падают на сиденья палестры желтые листья платанов. Круглая, просторная площадка посредине заросла лужайкой, осень еще не коснулась травы, и она зеленела, омытая вчерашним дождем. По краю палестры — песчаная дорожка для конных игр и состязаний. За дорожкой, за дерняными ступенями до самого забора, поднимаются сиденья. Самые верхние ряды сидений с утра заняли рабыни. Те, кому не хватило места, расположились на заборах. Ниже их один ряд отведен метекам. Еще ниже будут сидеть гоплитки, а самые нижние ступени — для наездниц.

Праздник начинается с принесения жертв богине Ипполите, Дионису и Гефесту. На внешнем алтаре у подножья храма принесут в жертву коня. На раскаленные священные угли алтаря бога Диониса возложат внутренности быка, омытые в молодом вине. На алтарь Гефесту принесут мечи, копья и щиты, взятые в боях, — Гефест, бог–кузнец, нуждается в металле.

Метеки и рабыни ждали появления наездниц и гоплиток долго. Молитвы и жертвоприношения в этот день велики— нужно поклониться трем божествам. Рабыни рады этому: чем дольше продлится праздник, тем больше им удастся отдохнуть. Они греются на солнышке, лежат на траве, разговаривают между собой.

Они сегодня будут лакомиться остатками от пира.

На балконе, что навис над воротами палестры, приготовился оркестр. Флейтистки и кифаристки смотрят на Тикету, а сигнумистка следит за дорогой к палестре.

Наконец из?за поворота показалась процессия. Впереди на жеребце игреневой масти — Священная.

Увидев Священную, Тикета поднесла к губам рог. Раздался сигнал, возвещающий начало праздника, зазвучала музыка, и ворота палестры распахнулись.

Властительницы Фермоскиры выехали на середину площадки, спешились и уселись на приготовленные им места.

Спустя минуту распахнулись восточные ворота, и в них показалась Лота. Она вела наездниц царицы. В конном строю, по четыре в ряд, въезжали амазонки на поле. Горят на солнце их доспехи, колышет ветер султаны на шлемах, щетинятся ряды остриями копий.

В западные ворота вошла Антогора. За ней храмовые наездницы. Одеты они так же, как и царские, только им не. полагается султанов на шлемы, потому что на голове богини Ипполиты, что стоит в наосе храма, шлем без султана. Этим и отличаются храмовые от царских.

Привычно, без суеты подъезжают к своим коновязям, соскакивают с лошадей, набрасывают поводья на крючки и идут на трибуны. В это время в ворота устремляются гоплитки. Они тоже идут рядами, но строй их не так красив, доспехи их победнее. Так и должно быть: гоплитки — воительницы второго сорта.

Наконец все расселись, утихли споры из?за лучших мест, снова запели флейты, и Лаэрта ввела на палестру пятилетних. Девочки в легких розовых хитончиках выше колен, с венками из цветов на голове. Они рассаживаются на почетных местах — в рядах ниже Священного Совета. Они виновницы сегодняшнего торжества, для них сейчас старшие воспитанницы гимнасия покажут конные игры. Сегодня они прощаются с паннорием. Отныне они не козлятницы, отныне они гимнасийки. Пусть поглядят на игры, пусть поймут, чему им предстоит научиться в гимнасии...

Мелета и Кадмея пришли на праздник вместе. Они только сейчас по–настоящему стали понимать значение того, что произошло.

— О, я, наверно, умру от счастья! — шепчет Мелета и прижимается к Кадмее. — Я расплачусь, когда мне скажут это...

— И покроешь себя позором. Где ты видела, чтобы амазонка...

— Мы же еще маленькие...

— Завтра мы уже не козлятницы. Завтра нам дадут настоящие мечи.

— Ты очень ждешь встречи с матерью?

— Не знаю. Для меня она — царица. Как я могу?..

— Тише, Кадмея. На стены вышли музыканты...

... Взметнулись ввысь звуки рогов. Трубят музыканты, зовут гимнасиек на поле. Вот распахнулись ворота, и на молодых резвых лошадях юные амазонки с гиканьем и визгом вырываются на простор, рассыпаются по полю.

Заклубилась пыль, закипело в движении все пространство ристалища, наполнилось пронзительными криками, топотом и ржанием коней.

Вдруг запели флейты, и словно по единому знаку выстроилась бурлящая масса всадниц сначала в ряды, затем в отряды.

— О, боги, как красиво! —воскликнула Кадмея, привстав над сиденьем. Мелета как зачарованная смотрела на поле.

Идут отряд за отрядом по беговой дороге, враз покачивают кони головами — парад, предшествующий играм, открылся.

Девочки наперебой рассказывают Фериде о происходящем, и будто наяву видит слепая педотриба ликующие глаза молодых амазонок. В молодости она видела такие праздники в родном для нее Милете, и теперь воображение подсказывает ей то, что не успевают высказать Meлета и Кадмея.

Она четко представляет блистательный строй амазонок, взнузданных коней, девочек в шлемах со щитами, словно видит легкие колчаны за их плечами, золотые цепи, что спускаются на грудь, обвивая стройные шеи.

Плеском ладоней встретила палестра трепетные отряды. Вот они едут мимо трибун, соблюдая тройной строй, блистая уменьем управлять конями.

Взмахнула и оглушительно щелкнула бичом Лота. Строй разделился, образуя два полухория, и ринулся в разные стороны.

Снова знак Лоты, круто повернув коней вспять, полухория, выставив вперед копья, поскакали навстречу друг другу. Казалось, вот они сейчас сшибутся, но подняты мгновенно копья вверх — ряды сошлись и вновь разошлись, чтобы, резко повернув лошадей, сойтись снова, являя подобие битвы. Вот один строй убегает, а вот, повернувшись, снова мчится вперед. И опять оба строя смыкаются мирно и скачут рядом...

Очнулась Ферида от тишины. Парад закончился, и слепая педотриба услышала, как встала царица, — звякнул меч о камни сидения.

Голос у Годейры, хотя и молодой, но звучный и твердый.

— Юные пчелы Фермоскиры! Славные воспитанницы гимнасия. Внемлите моему слову. Мы начинаем состязание юных. И сколько бы вас ни было здесь сегодня, ни одна не уйдет без подарка. Каждая из вас получит копье и двуострый топор с насечкой из серебра. И еще мы приготовили три особых награды. Лучшая в стрельбе из лука получит колчан, полный стрел, с перевязью из золота, с пряжкой из самоцвета. Победившую в троеборье мы увенчаем позолоченным аргосским шлемом. За победу в скачке самый дорогой подарок — конь в драгоценной наборной сбруе. Да будет так!