Звезда Напасть - Брендон Сандерсон

«Они не говорили, как далеко до города?» — спросил я.

«Они в пути уже много часов, — ответила она, — так что… может, час или два на джипе. Они говорят, что мы должны встретить других беженцев, идущих в сторону Ильдитии. Людей из Канзас-Сити».

Значит, по крайней мере кому-то из жителей удалось бежать. Я облегченно вздохнул, после чего показал сообщения Миззи и Абрахаму.

— Насчет политики в Ильдитии — хорошая новость, — заметил Абрахам. — Это означает, что Профу не удалось стабилизировать власть в городе и у него нет ресурсов, чтобы за нами следить.

— У нас получится туда пробраться? — спросила Миззи. — Не вызывая подозрений?

— Можно затеряться среди беженцев из Канзас-Сити, — сказал я.

— Это даже не потребуется, — ответил Абрахам. — Заграбаст позволяет людям свободно приходить в Ильдитию и покидать ее, так что мы можем притвориться, будто ищем работу, и нас сразу же примут.

Медленно кивнув, я отдал приказ продолжать движение, но при этом объехать стороной полосу мертвой земли. Автомобили на ходу, переделанные для работы на энергобатареях, были в новинку в большей части мира. Кто знал, с каким проявлением дурацкой отваги мы могли столкнуться, подъехав чересчур близко к доведенным до отчаяния людям?

Вернулись Меган и Коди, и мы вместе около часа ехали по ухабистой земле. Глядя в прицел, я заметил первые признаки Ильдитии — поля. Они простирались рядом с городом — не на мертвой земле, но возле. Этого следовало ожидать — Ильдития была известна своим сельским хозяйством.

Вскоре я заметил кое-что еще, поднимавшееся над горизонтом впереди, — очертания города, казавшиеся неуместными посреди огромного, лишенного каких-либо черт пейзажа.

Мы нашли Атланту — или, как она теперь называлась, Ильдитию.

Город из соли.

13

Я сидел на капоте джипа, припаркованного в небольшой рощице в паре километров от Ильдитии, и разглядывал город в прицел. Ильдития сохранила в себе немалую часть старой Атланты — деловой район, центр, часть пригородов. По словам Абрахама, ее поперечник составлял примерно десять километров.

Небоскребы напомнили мне Ньюкаго — хотя, признаться, когда живешь в городе, с трудом представляешь, как выглядят его очертания на горизонте. Здания казались мне чуть дальше отстоящими друг от друга и более заостренными. И к тому же они были сделаны из соли.

Впервые услышав о городе из соли, я представлял себе нечто состоящее из прозрачных кристаллов. Как же я ошибался! Здания были в основном сплошные, прозрачные лишь по углам, где просвечивало солнце. Они напоминали камень, а не гигантские сооружения из размолотой пищевой приправы.

Небоскребы отличались удивительным цветовым разнообразием. Среди них преобладали розовые и серые, а прибавив увеличение, я смог различить идущие вдоль стен белые, черные и даже зеленые прожилки. Зрелище, если честно, было просто великолепное.

И оно постоянно менялось. Мы подъехали к городу сзади — у него определенно имелись «зад» и «перед». Районы в задней его части медленно осыпались, словно земляная стена под дождем, тая и оползая. На моих глазах обрушилась целая стена небоскреба, а затем весь он обвалился с грохотом, слышным даже с такого расстояния.

Падая, соль собиралась в комки, становившиеся все меньше и меньше. Это выглядело вполне разумно: несмотря на все свои способности, эпики, как правило, не могли создавать долговечные предметы. Рухнувшие соляные здания в конце концов таяли и исчезали, испаряясь и оставляя после себя мертвую землю, по которой мы и ехали.

Насколько я мог понять, по другую сторону города росли новые здания — как объяснял Абрахам, наподобие формирующихся кристаллов. Ильдития перемещалась, но не на ногах или колесах. Она ползла, подобно плесени на выброшенном куске тоста.

— Ничего себе, — проговорил я, опуская винтовку. — Ни за что бы не поверил.

— Да, — сказал стоявший рядом с джипом Абрахам. — И жить там нелегко. Город совершает полный цикл за неделю — здания, распавшиеся сзади, снова вырастают спереди.

— Круто.

— Жить там нелегко, — повторил Абрахам. — Представь, что твой дом разрушается каждые семь дней и тебе приходится перебираться через весь город в новый. И все же местные эпики не более жестоки, чем где бы то ни было, а в городе имеются некоторые удобства.

— Вода? — спросил я. — Электричество?

— Воду они собирают во время дождей, которые случаются часто благодаря местному эпику.

— Грозовой Туче, — кивнул я. — Но разве от дождя…

— …не тает соль? — закончил за меня Абрахам. — Да, но это не важно. Здания сзади действительно разрушаются от времени еще до того, как упадут, и, возможно, протекают, но с этим можно справиться. Куда более серьезная проблема — как собирать воду так, чтобы она не была слишком соленой для питья.

— Значит, водопровода у них нет, — сказал я.

В убежище мстителей в Новилоне имелся канализационный отстойник — довольно-таки приятная роскошь.

— У богатых есть электричество, — сказал Абрахам. — Город обменивает еду на энергобатареи.

К нам подошла Меган, глядя из-под руки на город:

— Уверен, что твой план поможет нам туда проникнуть, Абрахам?

— Однозначно, — ответил канадец. — Пробраться в Ильдитию никогда не представляло проблемы.

Снова забравшись в джипы, мы осторожно обогнули город, держась на всякий случай поодаль. Наконец мы спрятали джипы в старом фермерском доме, прекрасно осознавая, что к нашему возвращению их там может и не оказаться, несмотря на все наши хитроумные замки. Мы также переоделись в потрепанные джинсы и пыльные куртки, надев рюкзаки со старыми бутылками для воды по бокам. Отправляясь в путь, мы надеялись, что в достаточной степени походим на группу одиночек, пытающихся выжить собственными силами.

Поездка в тряском джипе показалась мне раем по сравнению с последовавшим походом. Приближаясь к краю Ильдитии, мы шли через поля, о которых я читал и слышал, но никогда до этого не видел.

Между городами-государствами Разъединенных Штатов существовало куда больше связей, чем я предполагал. Возможно, эпики и смогли бы выжить без какой-либо инфраструктуры, но им хотелось иметь подданных, которыми можно было править. Какой смысл быть воплощением всеразрушающей силы и ярости, если у тебя нет крестьян, которых можно время от времени убивать? К несчастью, крестьяне нуждались в еде — иначе они попросту бы вымерли еще до того, как представится шанс кого-то из них прикончить.

А это означало, что эпику требовалось создать в своем городе некую структуру, найти некий продукт, которым можно было бы торговать. Города, имевшие возможность производить излишки еды, могли обменивать ее на энергобатареи, оружие или предметы роскоши. Меня это вполне устраивало. Когда эпики появились впервые, они сладострастно уничтожали все и всех, разрушая национальную инфраструктуру. Теперь же они были вынуждены вернуть все назад, став местными администраторами.