Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - Владимир Захаров

Недовольство создавшейся ситуацией было всеобщим, однако, все заняли выжидательную позицию. Ситуация полной неразберихи и неясности заставила даже Орденского министра 12 июля 1798 г. подать представление в Российское Министерство об удержании приготовленных к отправке на Мальту двухсот тысяч рублей «по неизвестности судьбы сего острова»[86].

Это, кстати, понимали не только в Раштадте. Небезынтересно привести свидетельство из «Политического журнала на 1798 год», выходившего в Москве. Статья «Мирный проект в Раштадте», опубликованная в августовской книжке журнала, начиналась буквально следующими словами:

«Хотя давно известно было и в нашем журнале неоднократно замечено, что французские посланники всячески старались протянуть мирные переговоры, твердя, что время проволочки миновалось, и они делали все возможные замедления, обвиняя в том имперское депутатство. Но, наконец, они явно показали, что не имеют охоты заключать мир на предложенных условиях»[87].

В Петербурге еще не знали, что на самой Мальте его жители подняли восстание против французов, считая, что произошла измена со стороны рыцарей. Такого же мнения придерживались и некоторые из знаменитых и заслуженных членов ордена, проживавших в других странах.

Так, Бальи Лорас и Бальи Теньи прислали графу Литте в Петербург свои жалобы и просили передать их протектору Ордена — российскому императору Павлу I. В этих документах они весьма обоснованно обвиняли в случившемся «беспечность и малодушие самого Великого Магистра»[88]. При этом восьмидесятилетний Бальи Теньи, прославленный своей известностью и справедливостью, требовал даже, чтобы его письмо было опубликовано официально в печати.

Прошло почти два месяца, и в Европе решили, что с орденом покончено навсегда. Первым в поддержку ордена подало голос Великое Приорство Российское и сам Протектор Ордена, православный русский император Павел I. Он оказался единственным, кто оказал католическому ордену действенную помощь. Двухмесячное молчание Петербурга было обусловлено тем, что в течение всего этого времени собирались материалы о ситуации, происшедшей после сдачи Мальты. Были отправлены личные письма к отдельным Рыцарям, да и многие из них сами прислали весьма пространные депеши.

Наконец, 26 августа 1798 г. в орденском доме был собран Капитул, принявший важнейшие для того времени орденские документы. К сожалению, приходится констатировать, что в ряде зарубежных исследований, посвященных связям Мальтийского ордена и России, документы эти не только не цитируются, но с легкой руки историографа ордена середины ХХ века фра Кирилла Туманова, вся дальнейшая история ордена названа «русской легендой». Обвинить историографа в недобросовестности — дело простое. Кириллу Туманову, видимо, нелегко давалось объяснение той ситуации, что весь католический мир остался безучастен к судьбе ордена. Нам кажется, что необходимо более тщательно и детально разобраться в сложившейся ситуации.

На том историческом заседании Капитула 26 августа в Петербурге собравшиеся рыцари прежде всего выразили официальный протест против заключенной с французами конвенции. Вот текст этого документа:

«Мы Бальи, Кавалеры Больших крестов, командоры и Кавалеры Великого Приорства Российского и другие Кавалеры Ордена св. Иоанна Иерусалимского, по чрезвычайному случаю собравшиеся в приоральный дом Ордена в Императорской резиденции в Санкт Петербурге

Принуждены, будучи бросить печальный взор на судьбу Мальты, какую не должны мы поразиться скорбию при виде сего древнего и благородного зрелища нашей славы изменнически проданным чрез такое соглашение, которое столь же ничтожно в основаниях своих, сколь бесчестно в своих последствиях! Каким не должны мы воспламениться гневом, по мысли, что после маловажной атаки, едва несколько часов продолжавшейся, робкие души, носившие на себе имя Рыцарей, предали сию ограду Христианства, которую пример предшественников их и священные законы чести предписывали им защищать до последней капли крови — врагам, стократ невернейшим, нежели те, против которых долг звания вооружал их!

В течение семи столетней войны Кавалеры св. Иоанна Иерусалимского не раз испытали переменчивость счастья, не раз встревоженные христиане видели щит веры, так сказать, сокрушенным в руках ее поборников, и целый Орден не имеющий другого себе убежища, как только в сердце своих Рыцарей: но благороднейшие усилия, и слава онных была столь же почтенна в самый злополучнейших приключениях, сколько блистательна в самых счастливейших действиях. Сначала бытия Орден св. Иоанна Иерусалимского имя одного только изменника запятнало летопись его; по какому же злому року должны мы ныне видеть Орден сей низринутым в бездну стыда и посрамления от самих тех, на которых все налагало долг предохранять его от сего? Ежели скорая казнь Амаралова не исцелила ран, причиненных его неверностию, то, по крайней мере, она свидетельствует о строгости правил сего знаменитого корпуса, и справедливое потомство в равной мере сохранило славу Вильера де Лиль Адама и поношение бесчестного его совместника.

Когда не зависит от нас омыть ныне же в крови изменников злодеяние их, оказанное в постыдной продаже древнего и величественного наследия, от предков наших нами полученного, то, по крайней мере, явим им во всей силе праведного гнева, ненависть и презрение, внушаемое нам их изменою. Отвергнем с омерзением гнусный договор на веки их обесславивший, и предадим их навсегда угрызениям совести и посрамлению, кои впредь пребудут долею их.

Что ж касается до Нас, соединенных под славным покровительством Павла I, всепресветлейшего Императора Всероссийского и Протектора Ордена нашего, то Мы, пред лицом Бога и пред всеми теми, у коих честь и верность остаются еще добродетелями, протестуем против всего того, что произвела измена ко вреду нашего Ордена, отрицаемся торжественно от всего того, что противно священным законам установления нашего, почитаем всех составивших, принявших и подтвердивших бесчестный трактат о сдаче Мальты, и всех тех кои окажутся содействовавшими, посредственно или беспосредственно, в сем беззаконном деле, лишенными их сана и достоинства, отрицаемся отныне от всякого сношения с сими недостойными, зараженными и отсеченными членами, объявляем всенародно, что впредь не будем мы не будем признавать братьями нашими никого, кроме тех кои окажут согласие в правилах своих с Нами, приступя безусловно к сему протесту нашему, который предоставляем Мы себе впредь распространить и повторить по обстоятельствам.

В верность чего Мы сей акт написали, единодушно его приняли, и печатью Великого Приорства Российского утвердили. В Санктпетербурге, в четверток, августа 26 дня, 1798 г.»[89].