Россия белая, Россия красная. 1903-1927 - Алексей Мишагин-Скрыдлов

Лишившуюся своего священного ореола императрицу рассматривали вблизи, критиковали и обсуждали, как обыкновенную женщину, на каковую она и стремилась походить. Все ее недостатки и ошибки, которые, конечно, у нее были, не прикрываемые более божественным и императорским величием, стали заметны. Этого не случилось бы, если бы она стояла далеко. А так люди не упускали ни одного ее шага.

Ее проклинали за немецкое происхождение; ее подозревали в недостатке любви к России, в германофилии, однажды заподозрили в предательстве. Кажется, что последнее было несправедливо. Надо помнить, что принцесса Алиса была воспитана при английском дворе. А главное – ее мечтой, чуть ли не навязчивой идеей, было сохранение для сына абсолютной власти, и эта идея никак не могла увязаться с какой бы то ни было любовью к Германии. Следует также сообщить, что, когда в 1918 году кайзер предлагал свою помощь в вызволении императорской семьи из рук революционеров, императрица наотрез отказалась от спасения, которым была бы обязана «врагу своей страны».

Но широкая «общественность» даже не знала, что при дворе никогда не говорят на немецком. Основываясь на внешних проявлениях, она видела немецкие фамилии членов императорского окружения и, естественно, рассматривала их носителей как шпионов.

По этому поводу ходил анекдот. Император созвал представителей земств. После встречи один такой делегат, вернувшись к себе в провинцию, отвечает на вопросы домашних.

– Мне выпало счастье видеть царя, – говорит делегат.

– Ах! – умиляется семья. – Государь здоров?

– Вполне… Но к сожалению, находится в плену у немцев.

– О господи! В плену! Да как же это?

– Увы, не может быть никаких сомнений: царя окружают граф Фредерикс, граф Бенкендорф, барон Мейендорф…

В действительности оснований подозревать именно этих лиц в измене было не больше, чем для подозрений любого другого придворного. Несмотря на свои фамилии, они были обязаны короне всем, что имели, и уже хотя бы заботы о собственной выгоде, не говоря о других мотивах, было достаточно, чтобы обеспечить их преданность. Но так же точно, что сразу после объявления войны императору пришлось временно удалить этих людей от своей персоны, потому что, не сделав этого, он совершил бы грубую психологическую ошибку.

Следует признать, что ошибки император совершал часто, особенно под влиянием императрицы. В числе прочих можно упомянуть одну, на первый взгляд незначительную, но ярко высвечивающую как беспечность императора, так и пагубную роль г-жи Вырубовой.

В 1916 году на железнодорожной линии Петроград – Царское Село произошла катастрофа. Среди многочисленных пострадавших оказалась г-жа Вырубова. У нее была изувечена нога; после этого она передвигалась только на костылях. Скорее всего, она не пострадала бы в этой истории, если бы вагон первого класса, в котором она ехала, не был прицеплен непосредственно к паровозу. С этого дня составление поездов было полностью изменено, и место вагона первого класса за локомотивом занял вагон другого класса. Как будто одного этого вызова общественному мнению было недостаточно, железнодорожная компания выплатила г-же Вырубовой компенсацию в сто тысяч рублей – сумму по тем временам весьма немалую. Не будучи государственным служащим и не занимая никакой официальной должности, Вырубова не могла требовать компенсации за увечье при исполнения служебных обязанностей, тем более что больше никто из пострадавших компенсации не получил.

Все эти ошибки обращались против императрицы. Это стало очевидно, когда в 1916 году она отправилась в Тобольск для участия в канонизации святого Иоанна Тобольского. Поехала она туда по настоянию Распутина, у которого имелись собственные причины добиваться от своей покровительницы этой канонизации, не одобряемой Синодом. Во время церемонии перед церковью стояли многие тысячи людей. Когда царица вышла и проследовала по площади, ни один человек не опустился на колени. Чтобы понять все значение этого факта, следует вспомнить обычаи того времени; и в неподвижно стоящей толпе, обычно простирающейся перед монархами ниц, виден более дерзкий вызов, чем во Франции были бы улюлюканье и свист.

Остальные члены Императорской фамилии нисколько не способствовали подъему престижа династии. Главная вина ложилась на некоторых великих князей, считавших, что им все дозволено благодаря их титулу. Странности их характера, их грубость, любовные истории и, в двух-трех случаях, связанные с ними скандалы уже не соответствовали реалиям, формировавшимся с 1905 года. Не прибавляли уважения к великим князьям и их слабости. Раз мы здесь уделяем большое внимание вопросам психологии, отметим, что особенно общество разочаровывали их морганатические браки: вследствие их великие князья переставали быть стоящими над всеми, почти сказочными персонажами, которым суждены возвышенные, неординарные судьбы, и становились вровень с обыкновенными людьми, не только ничего при этом не выигрывая, но и напротив.

Из-за этих мезальянсов император чаще всего наказывал их. Наказание окончательно разрушало величие великих князей в умах людей. Когда же император снимал с них свою немилость, эта снисходительность еще более роняла их авторитет. И они продолжали состоять в браке с простыми смертными женщинами, жить в современных квартирах и больше не являлись великими князьями.

Великий князь Михаил Александрович, брат императора и долгое время наследник престола (до рождения цесаревича), также потерял окружавший его ореол, женившись на княгине[20]Брасовой. Она была женой офицера по фамилии Вулферт, служившего в полку, которым командовал великий князь. Но того данное обстоятельство не смутило. Г-жа Вулферт развелась с мужем и вышла за великого князя. В дальнейшем она носила пожалованный ей императором титул княгини Брасовой, по названию одного из имений, принадлежавших великому князю.

Подобный брачный союз был далеко не единственным в этом роде. Сейчас может показаться невероятным, чтобы в самой семье такого абсолютного, такого феодального монарха, каким был царь, столь увеличились неподобающие для членов династии браки.

Великий князь Михаил Николаевич, двоюродный дядя императора, женился на внучке великого поэта Пушкина, которая получила титул графини Торби.

Великий князь Павел Александрович, дядя императора, женился, как мы уже говорили, на г-же Пистолькорс. Она была замужем за генералом, с которым развелась, чтобы выйти за великого князя. Сначала она стала графиней Гогенфельзен, затем, по специальному императорскому указу, княгиней Палей.

Эти запоздалые титулы и прощения не могли скрыть от общества факта разрушения морганатическими браками императорской фамилии.

Но главным виновником дискредитации фамилии был Распутин.

В 1915 году своего рода умственное помешательство – коллективное фанатическое почитание бывшего конокрада – достигло в Петрограде своего апогея.