Девяносто девять и один - Катрин Корр

Замечаю, как на его лбу появляется широкая венка. Он отпускает одну руку и дотрагивается пальцем до моих губ, а потом показывает на свои.

Ему нужен воздух.

Ему нужен мой воздух.

Я снова пытаюсь вырваться, но не могу. Вена на его лбу становится всё шире и выпуклее, меня это пугает и злит одновременно. Максимилиан снова показывает на свои губы и его веки всё медленнее и медленнее опускаются. Неожиданно, его рука отпускает меня и я, не задумываясь, всплываю на поверхность.

Пытаюсь отдышаться, жадно хватая ртом воздух. Я смотрю вниз, но вижу лишь свои дрыгающиеся конечности.

— Максимилиан? Максимилиан?! — кричу я на воду. — Рома? — Зову его друзей, но тех уже и след простыл. Там ближе к берегу плавают туристы. — Черт, Максимилиан?! Всплывай сейчас же!

Секунды растягиваются, а его по-прежнему нет на поверхности. Чертыхнувшись, я глубоко набираю ртом воздух и ныряю под воду, в панике оглядывая тусклое пространство вокруг себя, куда не попадает солнечный свет. Я спускаюсь ещё ниже, мои ноги уже касаются холодного дна и теплой кожи. Хватаю Максимилиана за руку и пытаюсь поднять его тело наверх, но он чертовски тяжелый. Буквально прилипаю к нему, пытаясь заглянуть в лицо, и в тот момент, когда он открывает свои глаза, меня пронзает электрический разряд.

Он снова показывает на свои губы и смотрит на мои. От злости я ору под водой, ведь то, что он заставляет сделать меня, неправильно… Это не хорошо, не надо! Максимилиан не станет собственноручно губить себя здесь только потому, что я отказываюсь касаться его губ. Нет не станет.

Не станет.

Но его глаза закрываются и весь мой страх огромным клубком застревает в горле. Я обхватываю его голову руками и вонзаюсь в теплые губы, внутренне моля, чтобы он скорее забрал мой воздух. Рука Максимилиана медленно поднимается к моему лицу, вновь смахивает расплывшиеся в разные стороны волосы, а потом впивается в мой затылок, вынуждая прижаться к губам ещё сильнее. Мокрые, влажные, теплые, его губы завладевают не только моим ртом, но и разумом. Я слабее и меньше… Я бессильна! Спичка, что несколько минут назад затухла от страха, вновь загорается, породив пламя до самых кончиков моих пальцев.

Он крадет мой воздух и возвращает обратно. Наши тела прильнули друг к другу, а вода делает их скользкими и неуправляемыми. Желание во мне так велико, что я пытаюсь взобраться на Максимилиана, прижаться к нему ещё сильнее, стать ближе, чем есть сейчас. Здесь под водой мне ничуть не страшно, не стыдно, не гадко…

Здесь мне очень нравится быть с ним.

Мне очень нравится.

Осознание случившегося появляется через несколько секунд, когда мы оба всплываем на поверхность и прохладный воздух касается наших тел. Я смотрю, на пышное облако, что спрятало за собой солнце. Мои губы горят, в самом низу живота сгущается пылающая жаром энергия, а холод в ногах я замечаю только сейчас.

Смотрю на то, как буйно шевелятся крылья мужского носа. Парень, который десять лет назад не обращал на меня никакого внимания, для которого я была прозрачнее стекла, прижимает мое тело к себе и неотрывно следит за моими глазами.

— Теперь ты не сомневаешься, что хотела этого?

Мои губы начинают дрожать от холода и осознания случившегося. Нет ничего плохо в том, чтобы целоваться с парнем. Да ещё и под водой. Да ещё и наслаждаться происходящим. Но это не тот парень, с которым я могу делать это. Возможно, что его и нет на этом свете, но это точно не Максимилиан.

— Ты замерзла.

Я молча отстраняюсь от него, но лишь насколько позволяют наши руки. Максимилиан держит меня за запястье, не желая отпускать.

— Скажи мне что-нибудь, — просит он, изучая мое лицо.

— Отстань.

— Это совсем не то, что я хотел услышать, — ухмыляется он.

— А что ты хотел услышать? Что тебе говорят обычно?

— Обычно? — Максимилиан снова усмехается. — Обычно не до разговоров. Но ты особенная. С тобой нужно говорить. Что с тобой? Тебя когда-то обидел парень и ты теперь шарахаешься ото всех, кто обращает на тебя внимание?

Его слова нарушают во мне баланс хорошего и плохого. Я стараюсь не реагировать и обуздать взрыв эмоций, но это чертовски сложно. Особенно, когда черные глаза следят за движением каждой мышцы на моем лице.

— Отпусти меня! — требую я. — Я устала и хочу на берег!

— Скажи, что ты именно этого и хотела, — осаждает он меня.

— Отпусти!

— Ты ведешь себя так только потому, что боишься, Муза! Тебя не сложно прочитать, ты расслабляешься только когда меня нет рядом. Стоило мне прикоснуться к тебе вчера, как твое тело цементом покрылось! В чем проблема? Что с тобой? Я тебя раздражаю? Бешу? Ты поэтому делаешь вид, что не помнишь меня?

— Отпусти, мне больно!

Вырывая свою руку из его крепкой хватки, с трудом удерживая себя на поверхности воды. А потом, когда вижу, как его хмурый взгляд внимательно следит за моей рукой, мое сердце уходит в пятки.

— У тебя тату? — спрашивает Максимилиан, стараясь разглядеть мою руку. Я опускаю её под воду, но он бесцеремонно хватает кисть и поворачивает к себе внутренней стороной. — Пальма.

Я снова вырываю свою руку и рассеянно смотрю на воду.

— Часы. Я потеряла свои часы…

— Что означает твое тату?

— Пожалуйста, найди их. Или отпусти, я сама посмотрю…

— Зачем они тебе?! — перебивает меня Максимилиан таким тоном, словно происходящее сначала веселило его, а теперь наскучило и раздражает. — Чтобы эту татуировку за широким браслетом прятали? Или чтобы всякий раз, когда тебе неуютно, неудобно и страшно, ты терла по ним пальцем?!

Мне на голову словно огромный телевизор падает. Максимилиан и впрямь очень внимательный. До ужаса. До мурашек. Пораженная его резким словам я не сразу обращаю внимание на настойчивый взгляд, прилипший к моему запястью.

— Не трогай меня, Максимилиан, — говорю я со злостью. — Не прикасайся ко мне, не смотри на меня — не делай вообще ничего. Я терплю твое общество только потому, что ты брат Карины, а её я очень люблю. Придерживайся своего принципа: не обращай внимания на подружек сестры. Хотя бы постарайся, ведь Карина верит тебе и…твоим друзьям, — добавляю я одними губами. — Не расстраивай её и не беси меня.

Набрав в легкие воздух я ныряю под воду и плыву как можно скорее к берегу, чувствуя как холод от пальцев ног стремительно прокладывает пути к ледяному сердцу.

Спрятав глаза за черными стеклами, я делаю вид, что загораю на шезлонге и, возможно, сплю. На деле же тайком наблюдаю за Музой: они с сестрой лежат на топчане рядышком и о чем-то шепчутся, а до меня доносится только их звонкий смех. Теперь вместо часов, что затерялись в глубине моря, на её руке широкая красная резинка для волос, скрывающая небольшое цветное тату с изображением пальмы. Которая, в свою очередь, скрывает кривой глянцевый бугорок.