Безмолвный Джо - Т. Джефферсон Паркер

– Ваши друзья тратят миллионы, как я четвертаки.

– Это называется "положение обязывает", толстокожий бегемот. И не забывай о нежелательной огласке.

– А вы так беспокоитесь, что первыми ее отыщут фэбээровцы?

– Джек не хочет огласки по одной причине. Все из-за того же Алекса. Ни к чему и фонтан публикаций на эту тему. Просто тихое и счастливое воссоединение семьи – вот для чего этот миллион.

Я подумал о Бешеном Алексе и его спокойной вежливой сестричке.

– Я попытаюсь найти ее независимо от денег.

Он бросил на меня жесткий взгляд:

– Чего ради?

– Она мне понравилась.

Он медленно покачал головой, словно я спятил.

– Ты напоминаешь мне того гватемальца, которого копы замочили в Ньюпорт-Бич.

– Чем же?

– Он также пытался пробраться туда, где живут большие богатые люди. Но пользовался для этого тупыми инструментами и примитивными средствами.

– Похоже, именно в этом ты и видишь его ошибку.

– Там посмотрим.

Изобразив из указательного пальца пистолет, он "выстрелил" мне в живот, а потом в голову.

– Спокойной ночи, Джо. И не давай себя кусать клопам.

* * *

Той ночью мне снились маки, потому что мне всегда снились маки, ярко-оранжевые покрывала которых раскинулись по склону горы. Но когда я подходил ближе, это оказывались вовсе не маки, а языки пламени, и не на горе, а на гигантски увеличенной человеческой щеке. И это была моя щека. И тогда мне снилась боль.

Мне снились жирные псы. Огромные черные псы, извивающиеся вокруг меня, висящие на мне, душащие меня. Все, что я могу, это попытаться сбросить их. Я отдираю их. Оттаскиваю. Отталкиваю. Вот тогда мне снится эта боль. И проснувшись, я царапаю шрамы на лице, пытаясь их отодрать.

Мне снились волны, облизывающие пляж и вымывающие кости из песка. Дождь, омывающий сочащиеся кровью скалы. Пустынный ветер, от которого плавится песок и остаются только кости, зубы и смола. И огромный жирный плющ, питающийся стволами деревьев, от которых остается только шелуха.

Я не помню саму агонию, помнится лишь ее осознание. Я вспоминаю, как наплывает понятие самого ошеломительного и решающего события в моей жизни, которая теперь четко делится на две половины. Вспоминаю внезапную мглу и столь же внезапный свет. Вспоминаю и более позднее: медленное заживление шрамов, которым понадобилось огромное время, чтобы застыть в окончательной форме. Для меня это время измерялось геологическими масштабами. Операции. Пересадки тканей. Трансплантаты. Металлическая сетка, зеркала, мази.

И даже по прошествии многих лет эти зарубцевавшиеся шрамы продолжают связывать меня с прошлым, как сигнальные провода, и когда я поглаживаю их, они вызывают в памяти события и чувства двадцатитрехлетней давности – бесконечно отчаянные, ослепительно яркие и убийственно страшные. Это еще случается.

А иногда мне снятся лица красавиц.

И так всегда.

В понедельник ФБР публично объявило официальный розыск Алекса Блейзека. Биография Алекса, двадцатиоднолетнего нарушителя спокойствия, заполнила утренние страницы газет и вечерние телепередачи. Множество прекрасных фотоснимков, список его преступлений, непременное упоминание о том, что он был "торговцем оружия" и "подозревается в незаконных операциях с боеприпасами".

В течение следующих двух дней Алекса засекали дважды, и команда быстрого реагирования ФБР выезжала по обоим сигналам. Но Марчанту с его людьми так и не удалось прибыть туда вовремя. Казалось, Алекс обладал шестым чувством. Один раз его видели на горном курорте вблизи озера Большой Медведь. Там Алекс арендовал просторное, с двумя спальнями, шале на северном побережье. Второй раз он остановился в гостинице в местечке Сансет-Стрип в Голливуде.

Согласно последним новостям, очевидцы утверждали, что в обоих случаях Саванну видели вместе с ним. Я припомнил свежую еду на кухне Алекса, неразрезанную буханку хлеба, слегка пожелтевшие бананы и непросроченные пакеты с молоком и соком. И в конце концов я поверил, что Алекс сделал то, что не удалось мне тем проклятым вечером. Он все-таки отыскал ее в тумане и увез на своем автомобиле. После того что девочке пришлось пережить на Линд-стрит, она, вероятно, была просто рада увидеть его. И быть похищенной братом ей казалось лучшим вариантом, чем оказаться в руках пятерых убийц в плащах.

Я прикрепил на кухонной стене карту и обвел красными кружочками все три места, где видели Алекса. Теперь сестра опять была в его руках, и он передвигался быстро и часто, на один шаг впереди подвижных челюстей ФБР. Я прикидывал, когда же, несмотря на всю эту беготню, Алекс попытается снова получить выкуп за сестру. И почему он не воспользовался тем миллионом в теннисной сумке, чтобы смыться, подбросить сестру и отвалить в Мексику?

Я дважды в день звонил Марчанту, но он так и не перезвонил мне. Я полагаю, что это было связано с его последними неудачами и он просто переводил дыхание.

Приятель Уилла из Анахаймского медицинского центра дважды в день передавал мне информацию о состоянии подозреваемого в убийстве Ике Као, чье положение оставалось неизменным и критическим. Он лежал без сознания под круглосуточным контролем охранников из управления шерифа.

Два раза мне звонил доктор Норман Зуссман, требуя, чтобы я как можно быстрее с ним связался для подготовки заключения для отдела по использованию огнестрельного оружия.

Поколебавшись, я ему перезвонил.

Из "КФОС" звонила Джун Дауэр с просьбой подтвердить намеченное интервью. Оно выпадало как раз на день похорон Уилла, но я все-таки не отменил нашу встречу, потому что мне нравилось слушать голос, в котором звучала такая искренняя надежда.

* * *

Мы хоронили Уилла в теплый летний день. Это было во вторник, на седьмой день после его гибели.

Заупокойной службой в присутствии множества собравшихся руководил преподобный Дэниэл Альтер. Отпевание проходило в его огромном молельном доме с тонированными окнами – храме Света. На похороны пришло более двух тысяч человек, и когда все сиденья были заняты, остальные перешли в зал с установленными по всем четырем стенам большими мониторами.

Во время службы мои братья, родные сыновья Уилла и Мэри-Энн, сидели по обе стороны от меня.

Уилл-младший плакал. Он на десять лет старше меня, женат, имеет троих детей, работает юристом, живет в Сиэтле. Гленн на два года младше Уилла, тоже женат, у него двое маленьких близнецов. Они живут в Сан-Хосе, где у Гленна фирма по внедрению волоконной оптики. Он смотрит прямо перед собой, словно ничего не видит или, наоборот, видит все.

Мэри-Энн сидела рядом с кафедрой, вся в черном. По ходу службы слышатся ее сдержанные рыдания, большей частью она смотрит себе под ноги, в пол.