Актриса года - Джон Кейн

— О да, — усмехнулся он в ответ. — Некоторые рождаются великими, другие, так сказать, впускают величие в себя. — И он судорожно вошел в нее.

Фиона терпеливо сносила все эти рывки и подрагивания, ощущая себя жалким маленьким плотиком в бурном море. Дыхание Колина учащалось, становилось все более прерывистым и хриплым. Ну прямо второй акт «Камиллы»!.. Все идет хорошо, думала Фиона. Пусть вынести это нелегко, но отныне у них все будет в порядке. И она еще крепче зажмурилась, пытаясь восстановить в памяти прелестную ткань с цветочным рисунком.

Но она все не появлялась. Вместо нее Фиона вдруг увидела изумрудно-зеленый холм, купающийся в лучах утреннего солнца. Где-то вдалеке играла музыка. Затем вдруг из-за гребня возникла фигура в черном. То была Мэри фон Трапп!

— Нет! Только не это! — взвизгнула Фиона.

— Что «не это»? — испуганно спросил Колин и тут же отстранился от нее.

— Я не тебе, дорогой, — сказала Фиона. — Просто… просто. — И она умолкла.

— Неужели опять эти чертовы «Звуки музыки»? — взвыл Колин. Эрекция его увяла столь же быстро, как исчезают на улице зонтики по окончании летнего ливня.

— Но, дорогой, пожалуйста! — взмолилась Фиона и защитным жестом натянула на грудь простыню. — Дай мне еще хотя бы немного времени — и все будет хо…

— Фиона, дорогая, ты уже целый год пытаешься выйти из этой роли, — мягко заметил Колин. — Но совершенно очевидно, что окончательно избавиться от этого образа тебе не удастся никогда! — Он поднялся с постели и принялся собирать разбросанную вокруг одежду.

— Нет, Колин, нет!

— Боюсь, что да, любовь моя. Довольно глупо получилось. И нам уже не восстановить того, что разрушили Роджерс и Хаммерштайн.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, Колли! — простонала Фиона. — Я не смогу без тебя жить!

— Боюсь, придется.

— Но что я буду делать?..

— Уйдешь в монастырь, — буркнул Колин, застегивая молнию на брюках.

— Ты бросаешь меня ради мужчины?! — взвизгнула Мария и запустила в стену керамическим чайником. Он разбился на мелкие кусочки, что только добавило беспорядка на кухне. Осколки разлетелись по полу и присоединились к уже валявшимся там осколкам стеклянной вазы для цветов, итальянского фарфорового блюда и кофеварки «Мистер Кофе»[26].

Кухня Лори напоминала фабрику керамических изделий на следующий день после землетрясения.

— Я и не думала тебя бросать! — взмолилась Лори, уворачиваясь от запущенной в нее металлической кружки, которая царапнула левое ухо. — Просто хотела, чтобы ты отсиделась где-нибудь, пока не пройдет церемония вручения «Оскара».

— Отсиделась? — прошипела Мария, швырнув банку с концентратом апельсинового сока прямо в микроволновую печь, отчего последняя немедленно включилась и заработала. — Ты же знаешь, малышка, я никогда нигде не отсиживалась и теперь не собираюсь! Я горжусь тем, что лесбиянка, ясно тебе? Я лучшая в мире мексиканка-лесбиянка, и тебе это прекрасно известно!

Лори это действительно было известно, в том-то и заключалась проблема. Пылкая по природе, Мария никогда не смирится и не поймет, почему людям порой приходится скрывать свою истинную суть. Раздался глухой хлопок — это банка с концентратом взорвалась в печи. Ничего, Лори, приведет все в порядок позже. Сейчас надо попробовать другую тактику.

— Неужели ты не понимаешь, что значит для меня получение «Оскара»? — спросила она. — Это же обеспечивает блестящую карьеру…

— Ты и без того уже сделала карьеру, — огрызнулась Мария, швыряя солонку и баночку для перца в мусорный бак. — И что такого особенного в этом вшивом «Оскаре», а?

— Но это главный и самый почетный приз, который только может получить актер! — рявкнула в ответ Лори и выхватила из бака солонку и баночку с перцем, едва не порезавшись при этом стеклом. — И прекрати устраивать бардак на моей кухне!

— Не беспокойся, ничего с твоей гребаной кухней не сделается! Советую побеспокоиться о любви! — взвизгнула Мария. В руках у нее в данный момент ничего не было, но это вовсе не означало, что она стала менее опасной. Да от нее можно ожидать самого худшего, как изжоги от продуктов фирмы Бетти Крокер.

— Черт побери, Мария, далеко не все лесбиянки придерживаются столь радикальных взглядов, — возразила Лори. — Для многих из нас большое значение имеют карьера и имидж. И наша частная жизнь… она должна быть действительно частной.

— Однако Эллен Дедженерес это не остановило! — парировала Мария.

— Я не занимаюсь комедийными телесериалами!

— Ну и тем лучше! Потому что ты меня больше не увидишь! — Мария рванулась к двери, но Лори успела схватить ее за руку.

— Это же «Оскар», Мария, — мягко сказала она. — Я мечтала о нем всю свою жизнь! Только представь, что это для меня значит! Я буду сидеть в зале с самыми знаменитыми в Голливуде людьми. Назовут мое имя, и я выйду на сцену. И все будут радоваться и приветствовать меня.

— Ну и пусть все они приходят и живут тут с тобой! — отрезала Мария. Она запрокинула голову, истерически расхохоталась и затопала ногами. Затем ворвалась в спальню, схватила чемодан и начала яростно запихивать в него одежду.

— Ты можешь вернуться на следующей неделе, — сказала Лори. — Сразу после того, как я дам интервью «Персонэлити».

— Нет уж, спасибо! — выпалила Мария. — Скорее буду жить с родителями, чем с женщиной, которая стыдится нашей любви.

— Но я вовсе не стыжусь, — ответила Лори. — Просто не могу рисковать такими вещами, как интервью для журнала. Я хочу сказать, оно прогремит на всю Америку и…