Игры в любовь - Лорен Хендерсон

При мысли, что это она могла бы переехать к Мику, в дом на другой стороне их улицы, и выкрасить в яркие цвета маленькую комнату, Салли окатывала горячая волна — смесь вины, радости и отчаяния, и ее бедное разбитое сердце начинало трепыхаться, демонстрируя, что оно еще живо, еще бьется. Но нет, не стала бы она переезжать к Мику. Она поступила бы разумнее. У нее ведь тоже есть недвижимость. Они продали бы свои квартирки и купили бы что-нибудь попросторнее.

— Так когда приезжает Софи? — спросил в трубке голос Джуди.

Салли порадовалась, что Джуди ее сейчас не видит, иначе от той не укрылись бы ее грезы наяву. Салли постаралась взять себя в руки, хотя это было непросто — столько разных и нелепых мыслей роилось в голове. Иногда эти мысли ей даже снились.

— На следующей неделе, — ответила она.

— Черт возьми, скорее бы на нее посмотреть, — с чувством сказала Джуди.

— Это точно, — поддакнула Салли.

Она не лгала, ей всегда хотелось собственными глазами увидеть мифическую Софи. И все же она чуточку завидовала Джуди: та смотрела на все, что связано с Миком, со стороны, а потому могла в полной мере насладиться разворачивающейся драмой.

— И как Кэти выглядела? После того, как ей рассказали про Софи?

— Как будто ее кувалдой огрели, — ответила Салли, слегка ободренная воспоминанием.

Перед тем как Стефани произнесла имя Софи, Кэти улыбнулась Салли — самодовольной улыбкой собственницы. А в следующий миг по ней словно асфальтоукладчик проехался.

— А потом Мик сказал: «Ах да, Кэти, разве я тебе не рассказывал о Софи? Это моя бывшая подруга, сколько лет уже прошло! Будет приятно встретиться». И тут Стефани сменила тему, очень тактично, как она умеет, но от этого все вышло еще хуже, потому что Кэти сообразила, что Стефани пытается ее отвлечь… Черт!

На мониторе мигал значок поступившего письма.

— Ладно, закругляюсь. Мне тут работу сбросили. Вечером увидимся. Ты дома будешь?

— Ага. Поужинаем вместе? Я купила замороженную пиццу.

— Не пепперони, надеюсь?

— Салли, ты же знаешь, что пепперони я никогда не покупаю, потому что ты ее не ешь, так что будь любезна…

— Ладно-ладно, до вечера. Мне пора.

Джуди задумчиво положила трубку и подняла голову. Взгляд ее уперся в стильный серый костюм, коричневую рубашку и шелковый галстук винного цвета. Наверное, у него сегодня встреча с клиентами, автоматически подумала она. Потом перевела взгляд на лицо Пола. Она точно знала, зачем он здесь. В их офисе открытая планировка, и стоит лишь Джуди произнести в телефонную трубку имя Салли, Пол тут как тут. Джуди слышала, что в ЦРУ есть специальные приборчики, которые ловят в телефонных разговорах по всему миру ключевые слова типа «президент», «коммунизм», «империализм», «взорвать на хрен». Вот так и антенны Пола улавливали все фразы, в которых мелькало слово «Салли». У него был тяжелый случай — настолько тяжелый, что он даже не пытался это скрыть.

— Как поживает твоя подруга Салли?

Пол беззаботно поигрывал галстуком, но беззаботность его была не убедительней игры телесериальной актриски второго плана, которая пробуется на роль Дездемоны.

Джуди задумчиво смотрела на Пола. Уже третий раз он пытается заговорить с ней о Салли. Утром в понедельник, после той злосчастной вечеринки, он выпытал у нее телефонный номер Салли и несколько раз звонил ей, но либо попадал на автоответчик, либо Салли вежливо его отшивала. Тогда Пол сосредоточился на Джуди, надеясь выудить информацию о том, как следует ухаживать за Салли. Но Джуди его игнорировала, потому что в качестве троянского коня Пол уже не годился. Даже если Мик взбесится от ревности и поймет, что Салли — его судьба, что с того? Кэти-то беременна, и тут ничего не изменишь. И какой тут, скажите, возможен хэппи-энд?

Будь Пол не столь упорен, Джуди и не задумалась бы о варианте Б. Но теперь ее все чаще посещала крамольная мысль: кому от этого вред? Мик скоро станет папашей. Они с Кэти наверняка поженятся, как только родится ребенок. И что, прикажете Салли ждать его до гробовой доски? Да на хрен все! Ей нужна замена, и желательно кто-нибудь понастойчивей. Например, такой, как Пол, который явно не собирается сдаваться…

И Джуди одним росчерком пера отдала Полу роль «Друга на переходный период». Главное — не отнимать у него последнюю надежду. Ему нужно чувство цели, но в то же время не стоит лепить из него этакого охотника на женщин.

— У нее все в порядке, — сказала Джуди, — просто небольшие неприятности.

— Господи. — Пол присел на край стола, на лице его была написана тревога. — С ней все нормально?

— Ну, в общем и целом да, — ответила Джуди и приступила к рассказу.

Она изложила оскопленную версию недавних событий — дабы Пол понял, что Салли нужно спасать, и как можно скорее. Он как раз из тех мужчин, которые с готовностью запрыгивают на белого коня ради дамы сердца, угодившей в беду. На миг Джуди ощутила укол совести. Она ведь вполне сознательно бросает бедного Пола в яму с ядовитыми змеями. Но с другой стороны, разве робкий сердцем способен завоевать прекрасную даму? И потом, ее прежде всего волнует Салли. Может, и жестоко так манипулировать Полом, но всех ведь в этом мире не спасешь. Так что придется симпатяге Полу рискнуть.

Кэти впервые позволила себе строгость по отношению к Мику. Он собрался поехать на вокзал один, но она запретила. Она долго наряжалась, причесывалась, даже губы подкрасила. Ее по-прежнему постоянно подташнивало, но выворачивало все реже, отчасти благодаря выдохшейся коле, которая и вправду оказалась чудодейственным средством. Поэтому Кэти набрала пару потерянных килограммов и выглядела уже не таким истощенным дистрофиком. И кожа не такая землистая, подумала она, разглядывая себя в зеркале. И красная помада смотрится не слишком гротескно.

Она переминалась с ноги на ногу, постоянно поглядывая на часы, хотя и понимала, что это ничего не изменит. Они торчали на вокзале уже битый час, встретили два поезда и проверили всех пассажиров. Сердце у Кэти билось как загнанное, словно ее ждала встреча с самой судьбой. Что ж, возможно, так оно и есть. Да и Мик был необычно взбудоражен, ему не стоялось на месте: он расхаживал взад и вперед по платформе, сунув руки в карманы.

Видя, как он вышагивает туда-сюда, Кэти успокаивала себя, припоминая все те милые глупости, что Мик говорил и делал в последнее время. Как гладил ей живот и шептал, что ждет не дождется, когда он вырастет. Как смеялся над ней, когда она жаловалась, что растолстеет и подурнеет. Как в тот раз повалил ее на кровать и дарил ей оргазм за оргазмом, а потом целовал, и на губах его оставался ее собственный вкус. И как твердил, что всегда будет любить ее запах, ее кожу, что она навсегда — его Кэти, которая родит ему малыша. Как зачитывал ей вслух отрывки из книг для будущих родителей, ужасно серьезным голосом, почти как увлеченный школьник. Но более всего ее утешало даже не то, что он так радовался ребенку, а самые первые воспоминания, связанные с Миком: как он с самого начала не скрывал своей нежности, как целовал и обнимал на людях, без намека на обычные мужские комплексы. Он с самого первого дня не мог обойтись без нее ни минуты, беспрестанно звонил ей, хотел, чтобы она всегда была рядом, а едва они вернулись в Лондон, вручил ей ключ от своей квартиры. Как же с ним легко! Никогда раньше ей не было так легко с мужчиной; казалось, она знает его всю жизнь. И с ее друзьями он быстро нашел общий язык. Она в шутку как-то заметила, что он поладит даже с дохлой собакой, если их друг другу представить. Мик ответил, что поладит с кем угодно, кроме глистов.