Семья - Тони Парсонс

— Джесс! — вмешалась Кэт, стараясь ее успокоить. — Прошу тебя, перестань.

— Саму процедуру я понимаю гораздо лучше, чем ты, — сказала Меган.

— Не уверена, — процедила Джессика сквозь зубы. — Некоторые вещи не вычитаешь из книг. Знай, что ребенка из тебя высосут, словно пылесосом! Сейчас имеются специальные пылесосы, с помощью которых ребенка из матки высасывают! А после этого его выбрасывают в мусорное ведро, как любой другой мусор. И все ради того, чтобы ты могла продолжать свою драгоценную карьеру!

— А знаешь ли ты, — в свою очередь спросила Меган, — что значит быть беременной без мужа? А потом стать матерью-одиночкой? Я вижу таких матерей каждый день: у них нет жизни, они высосаны без всякого пылесоса! Ты сидишь в своем Хайгейте и целыми днями только тем и занимаешься, что ждешь с работы своего Паоло. Ты и понятия не имеешь о том, как живут люди в реальном мире! Извини, Джессика, я не хочу, чтобы такая участь постигла меня.

— До чего эгоистично! До чего же эгоистично ты рассуждаешь! Ты считаешь, что я не живу в реальном мире? А на каком основании ты считаешь Хэкни более реальным местом, чем Хайгейт?

— Дело не в тебе, — примирительно встряла в разговор Кэт. — Джесс, дело не в вас с Паоло и не в вашем ребенке. Меган сама имеет право принимать решения.

— От ваших разговоров мне стало нехорошо, — сказала Джессика. — Эти женщины считают аборт еще одним способом контрацепции.

— Эти женщины? — переспросила Меган.

— Как будто нет никакой разницы между презервативом, таблетками и абортом. Почему ты позволила себе зайти так далеко? С чего тебе вдруг приспичило делать детей? Кто тебя к этому принуждал?

— Это пока еще не ребенок, — постаралась объяснить Меган. — И если я его рожу, то не буду справляться ни с ним, ни со своей работой. По отношению к ребенку это будет несправедливо.

— А убийство — это справедливо по отношению к ребенку? Ты совершенно не думаешь о ребенке, Меган. Ты думаешь только о собственной карьере.

Джессика встала. Кэт попробовала ее остановить, но Джессика оттолкнула сестру.

— Бедное маленькое существо, Меган! Бедный маленький ребеночек!

Джессика бросила на стол деньги и быстрым шагом вышла из ресторана. Меган и Кэт сидели молча. Когда Джессика проходила мимо рыночных носильщиков, те даже присвистнули.

— По-моему, это вполне естественно, — сказала Меган, когда они с Кэт остались вдвоем. — Как ты думаешь, разве не естественно — не хотеть этого ребенка?

Кэт смотрела в окно на мясной рынок. «Скоро все это исчезнет», — думала она. И внезапно почувствовала себя очень усталой.

— Это самая естественная вещь в мире, — сказала она.

Где-то над Южно-Китайским морем Кирк вдруг почувствовал, как самолет запнулся в воздухе и начал терять высоту. У него свело внутренности.

На табло зажглась надпись «Пристегните ремни». Между рядами забегали стюарды, которые начали срочно будить спящих пассажиров и заставляли их пристегиваться. По радио раздался спокойный, уверенный голос пилота, который произносил какие-то малозначащие ободряющие слова.

Кирк закрыл глаза и пощупал пряжку на ремне безопасности. Самолет снова запнулся, на этот раз сильнее, и снова как будто провалился в воздушную яму. Пассажиры начали кричать. Эта вечная, невысказанная паранойя всех современных путешественников: «А что, если?..» Кирк глубоко вздохнул и зажмурился.

«Очевидно, это всего лишь небольшая турбулентность, — подумал он. — А я всего лишь обычный путешественник, возвращающийся домой после отпуска».

Но он снова пощупал рукой пряжку ремня безопасности и сделал то, что всегда делал, когда чувствовал, что его жизни грозит опасность: он вспомнил всех женщин, с которыми спал в своей жизни.

Спать с женщинами Кирк начал рано, с четырнадцати лет. Его первой женщиной стала их семейная няня и домработница. Это раз. Потом прошло два года, и только тогда у него появилась настоящая, собственная девушка. Это два.

А потом, три года спустя, когда он стал инструктором по нырянию с аквалангом, в его офисе каждый день толпились женщины в купальных костюмах. Тогда их у него было много: итого примерно десять.

Потом он провел лето на Филиппинах и открыл для себя девушек из бара: девятнадцать. А, может быть, двадцать? Когда в сентябре Кирк вернулся в Сидней, то у него появилась замужняя дама, чья семья владела цветочным магазином. Они встречались по утрам в воскресенье, между восемью и девятью часами, когда ее муж и сыновья еще спали на верхнем этаже в своих спальнях, а он одевался и уходил как раз к тому моменту, когда они просыпались и готовились идти в церковь. Это двадцатая или двадцать первая.

Потом была еще одна пловчиха, которая ему действительно нравилась, потом сестра его друга… А, может, он кого-то забыл? Он знал, что у него случаются странные провалы в памяти. Вот и сейчас почему-то все тела и постели смешались в его мозгу в одну неразборчивую массу, и он ничего не мог вспомнить: сколько их еще было? Трое, четверо, пятеро?

Итого можно округлить до двадцати пяти… Впрочем, кажется, было еще несколько. Если разобраться, не так уж и много, учитывая, что периоды алчной половой неразборчивости перемежались в его жизни с отрезками вполне моногамными, причем длящимися годами.

И тут он вспомнил один из периодов своего сексуального сумасшествия, когда еще не закончилась одна связь, а уже началась другая, а между ними вдруг вклинилось очень заманчивое предложение, так что ему пришлось в один день встречаться с тремя. Он до сих пор не мог понять, как тогда со всей этой чехардой справился. Причем дело было не в физической потребности — совсем нет. Он ощущал себя так, словно путешествует.

Но последние два года Кирк был верен одной девушке, у себя на родине. Ему самому это казалось удивительным, если учесть, что во время своих путешествий он посещал бары в Бангкоке, клубы в Токио и молодежные вечеринки в целой дюжине европейских городов, включая Варшаву и Стокгольм, где красавицы встречались на каждом шагу. И, несмотря на все эти соблазны, он остался верен своей девушке.

Вплоть до той ночи, когда встретил Меган.

Что он такого в ней нашел? Чем она его так привлекла?

Все дело в том, что он желал ее больше, чем она его. И это главное. Она зацепила его по всем пунктам: была страстной, веселой и остроумной (хотя, как правило, с другими девушками галочку по последнему пункту Кирк не считал обязательной). Но фокус заключался в том, что ей, в отличие от него, было все равно, и это его сильно зацепило.

Пока самолет трясся и дергался где-то над Индонезией, Кирк задавал себе вопросы, которые только могут волновать влюбленное мужское сердце.

Как мне завоевать ее? Сколько мужчин было в ее жизни?

Когда я смогу увидеть ее снова?

Дигби пришел в «Мамма-сан» под руку с Томсин. Кэт бросила взгляд на Бригитт, которая обслуживала за барной стойкой двух постоянных посетителей, и увидела, что та заметно покраснела, словно ее ударили наотмашь.