Две половины победы - Олег Бондарев

– Пройдемте в столовую, мы как раз собирались ужинать!

– Мы? – заинтересовался я.

– Да, я тут немножко… ээ… женился.

Занятная формулировка…

– О, что ж, поздравляю. И кто же эта счастливица?

– Арина, подойди, у нас гости! – позвал Верек.

Арина оказалась весьма приятной и, что меня удивило, достаточно молодой девушкой. Не скажу, что она блистала красотой, но ладная фигура и довольно милое лицо – явно в ее пользу. Не знаю уж, что заставило эту девушку выйти замуж за такого человека, как Верек… Внешне Арина не показалась мне дамой, готовой на всё ради возможности получить крупную сумму в наследство. Впрочем, уже через пару дней я узнал, что падкой на деньги оказалась мать Арины. А скромная дочь не сумела ничего возразить против выгодного замужества.

Но узнал я это только через пару дней. Пока же лишь сказал:

– Поздравляю, поздравляю! С меня, конечно же, подарок. Ну, так вы накормите скромного агента, как пообещали?

Арина ойкнула и бегом отправилась за дополнительными приборами. Сам Верек буквально впился в меня глазами, считая, что деловой разговор следует начинать агенту. Я же решил, что побеседовать мы вполне сможем и после ужина, поэтому только пожал плечами.

– Спасибо, всё было очень вкусно, – поблагодарил я. Действительно, жареный сладкий перец с гарниром был выше всяких похвал. Теперь, на сытый желудок, можно и побеседовать. – Арина, мы с вашим мужем должны поговорить наедине.

Девушка кивнула и вышла.

– Может быть, пройдем ко мне в кабинет? – предложил Верек.

– Если не возражаете, останемся здесь.

– Не возражаю.

– Если кратко, то я очень недоволен тем, что ваши… наши разведчики не сумели обнаружить ничего серьезного, в то время как из Кортила приходят подробные сведения о ситуации в Валитане и даже в Кодии! Я, конечно, понимаю, что вы, Верек, были отвлечены свадьбой, но уже пора браться за работу. Отлагательства могут стоить Веронии очень дорого.

– Я понимаю. Но у меня есть для вас очень важная новость. Сообщили буквально перед вашим приходом. Я сейчас вернусь. – Верек вскочил со стула и быстрым шагом устремился к двери из кухни.

Покуда он будет бродить, можно как следует оглядеться.

Да… Я попытался вспомнить, каким был дом во время моего прошлого визита. И невольно улыбнулся.

Этот дом глава гильдии строил вот уже два года. Ему постоянно не нравилось то одно, то другое, и планы здания менялись на ходу. Судя по всему, появление Арины вынудило Верека всё-таки закончить строительство. По крайней мере никакие глобальные перемены обиталищу волшебника уже не грозили…

– Вот, – вернувшийся Верек протянул мне белый конверт, без подписей и печатей. Я достал из него лист и пробежал текст глазами. Закончив чтение, с невозмутимым видом сложил бумагу пополам и сунул за пазуху.

Кажется, мне вновь предстоит ехать в Стом. Будет лучше, если это письмо я передам королю лично в руки.

Висельники дядюшки Джо

– А где твой друг? – подала голос Литолайн, когда мы уже лежали на лесной полянке.

Я глубоко вдохнул носом, выдохнул ртом и, дождавшись, когда в глазах перестанет мельтешить, повернул голову к ней.

Литолайн хватило моего взгляда. Удивительно, но она… она заплакала, будто Коршун был не только моим, но и ее другом!

– Успокойся, Лита, – сказал я, отвернувшись. – Он спасал нас с тобой…

Девушка лишь тихо всхлипывала. Скосив глаза, я увидел, что она свернулась в комочек и закрыла лицо руками.

Еще совсем юная… Черт, кому ты могла понадобиться?

По небу плыли мягкие пушистые облачка. Ярко светило солнце, грея размокшую от весенних дождей землю.

Коршун должен быть где-то там… Я верю в это. Мы убивали, да, но чужая смерть не приносила нам радости. Обычная работа, которую выполняешь, чтобы есть, пить, жить. Сродни той же скотобойне… ну по крайней мере я хочу в это верить. Те, кого убивали мы с Коршуном, успели заслужить смерть – по большому счету, это были сволочи, которые выезжали наверх на шее других.

Наверное, у нас с Альбертом был даже собственный кодекс чести. Наша жизнь – не беззаконье, хоть мы и отвергаем привычные остальным людям каноны. Просто мы считали, что каждый устанавливает правила сам. Ведь те, что предлагают нам, тоже, по сути, установлены кем-то. Так пусть у них, умников, семь пядей во лбу, но и у меня тоже есть голова на плечах, а значит, я и сам могу придумать не хуже! Всё, что диктует мне сердце – это мои законы. Главный из них – беречь близких людей…

А сейчас я этот закон нарушил. И тот, кто вынудил меня лишиться близкого мне человека, заплатит большую цену.

Я дал себе слово. Обычное человеческое слово, данное самому себе, стоит много больше, чем закрепленное титулами и прежними наградами. На престол может взойти абсолютный кретин, награды несложно заработать смертями своих подчиненных, пущенных на убой во время очередного сражения, а вот человеком стать могут лишь единицы.

Остается только надеяться, что я в это число вхожу.

– Помню, он рассказывал мне о своей… мечте. – Слова давались с трудом, но я чувствовал, что высказаться просто необходимо. – Мы тогда сидели после задания в таверне… И Коршун говорит: «Завязывать надо, Лис. Не протянем мы вечно на удаче! Состаримся – и кому нужны будем? Нас же молодые уделают, дружище, чтобы потом хвастаться – мол, Коршуна и Лиса к праотцам отправили!»

Я еще смеялся тогда, говорил, что чушь всё это, пьяный бред… что мы еще любым юнцам фору дадим… А потом вспомнил, как сами авторитет зарабатывали – и словно тучи солнце закрыли.

А Коршун всё не останавливался: «Домик бы мне, на берегу речушки тихой, жену-красавицу, сынка… Я бы его воспитал не так, как меня – отец! Он бы по улицам не шастал…»

Такая мечта у него была, Лита. Жаль, ей уже не дано сбыться… – Сказав это, я перевернулся на другой бок.

Не знаю почему, но мне хотелось, чтобы Литолайн запомнила Альберта не убийцей и грабителем, а отличным другом, который просто-напросто мечтал о несбыточном – как и любой другой человек, склонный к нелепым, но прекрасным грезам.

– Теперь нам с тобой придется спасаться бегством, Лита. Пока не отвяжутся висельники, не успокоится Радуга. А потом – обещаю – я верну тебя домой. До того момента тебе придется слушать, что я говорю… если ты действительно хочешь остаться в живых.

Несколько мгновений она молчала, только изредка всхлипывая. А потом, собравшись на секунду с силами, сказала:

– Хорошо, – и снова заплакала.

Я устало вздохнул и вновь отвернулся.

Мысли путались. Сознание упрямо подбрасывало образы простой бревенчатой избы у речушки, серпантином убегающей вдаль по холмам… смуглой девушки в простом крестьянском платье, стоящей у порога с малышом на руках… мальчишки, бегущего ко мне и радостно кричащего…