Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

— Не совался бы ты в это дерьмо, сынок. Катя работает, у нее все нормально, тьфу-тьфу. — Отец символически сплюнул через левое плечо. — Начнутся неприятности — уволится, никто неволить не будет. Катя может за себя постоять, не волнуйся. У нее трудовой договор, все такое, ее не обидят. Права личности в нашей стране худо-бедно защищены.

«Беззащитна сама личность», — подумал Илья.

Отец, видимо, сам смутился своих слов, отвернулся.

— И все же? Что за фрукт такой?

— Да не знаю, — отмахнулся Виктор Александрович. — Я с ним на брудершафт не пил, на рыбалку не ходил. В параллельные миры стараюсь не соваться. Катя говорила, что человек в принципе цивилизованный, хотя высокомерный, заносчивый. Работников держит в узде, вольничать не позволяет. Помимо банковского дела занимается еще каким-то предпринимательством.

«А ведь я реально лезу в чужой монастырь, — подумал Илья. — Притормозить бы надо. Есть и куда более важные дела.

Например, надо выяснить все нюансы, связанные с аварией. Интуиция подсказывает, что дело тут нечисто».

Он на цыпочках дошел до комнаты родителей, приоткрыл дверь. Мама спала, укрывшись пледом. Сын всматривался в ее обострившееся лицо и вдруг почувствовал злость.

Он осторожно закрыл дверь, вышел обратно во двор. Илья кругами барражировал по нему, курил, посматривая на темнеющее небо.

Остаток вечера прошел в каком-то томительном безделье. Сколько дней ему еще осталось? Шесть? Семь? Вспомнилась Катя. Илья снова почувствовал неловкость, смущение. Не много ли всего наверчено?

Перед сном отец предложил сыну выпить. Они приняли по стопке, больше не пошло. Беседа тоже не клеилась. Мама не вставала, вечер для нее перетек в ночь.

Илья лежал на кровати, глядел на полную луну и не мог избавиться от чувства, что слышит протяжный волчий вой. Сна не было ни в одном глазу, хотелось пить, курить, думать. Он прикладывался к пластиковой бутылке с колодезной водой, смолил сигареты.

«Катя тоже, наверное, спит. Заперлась в каморке под лестницей, свернулась бубликом. Может, про меня думает?..

Теперь насчет охранников. То, что ты слышал, было временным помешательством. Психолог объяснит, как такое происходит.

Какие у тебя доводы, что это и есть те самые парни?

Во-первых, один из них кавказец. Доказательство, конечно, отменное. Голос показался знакомым — не факт. Зыбко. Скажешь кому — засмеют. Интуицию к делу не подошьешь, она и сама сомневается.

Они отправились от болота на северо-восток. Тоже более чем убедительный довод. Куда вела дорога, туда и двинулись. Покинули район и сменили курс. Как проверишь?

Слова чернявого о командировке три дня назад — аргумент серьезный, но тоже не улика. Хозяин мог отправить их куда угодно.

Позвонить полковнику Козыреву, очистить совесть? Глупо. Нет доказательств, только измышления. Запереть эту тему в дальний шкафчик сознания, ключик не выбрасывать, повесить на цепочку.

Что с аварией? Отец говорил, что Настю сбил белый «Лексус RX IV» пятнадцатого года. Машина не из тех, что покупают обычные автолюбители. Возьмешь в кредит, кабала на всю жизнь. Цена от двух миллионов.

Кто такой Кулик? Информации ноль, отец не в курсе. Только общие фразы. Мол, опустившийся асоциальный тип, алкоголик, тунеядец. Увидел, решил покататься.

Почему машина стояла без сигнализации на улице Свердлова? Водитель и пассажиры вышли из нее и отправились по своим делам. Они забыли поставить тачку на охрану. Мимо очень кстати проходил пьяный Кулик.

Мозгов на то, чтобы завести машину хватило, а соображения, что такие тачки угонять не стоит — нет? Есть другие. Весь ночной город забит машинами, припаркованными где угодно, выбирай любую.

Факт, что не поставили на сигнализацию, — весьма сомнительный.

Нужна информация по машине. Кто хозяин, на кого зарегистрирована? Это важно.

На таких машинах всегда стоят видеорегистраторы. Надо бы посмотреть запись, и все станет понятно.

Теоретически, конечно, возможно такое. Шел пьяный идиот, увидел, что люди покинули машину, забыли поставить ее на охрану. Вокруг никого нет, машина красивая.

Скворцов приехал в Быстровку и лично выразил соболезнование. Тоже допустимо, если, скажем, человек хороший, совестливый и сострадательный. Пусть так.

Все же многое необъяснимо. Есть у меня подозрение, что версия с этим вот Куликом сшита на живую нитку».

Утром они с отцом починяли забор с левой стороны двора. Набивали штакетник, заделывали дыры. Соседкой была одинокая пенсионерка, тихая, но ценящая спиртное. За огородом она не следила, и весь ее участок зарос сорняками. Оттуда летели споры одуванчиков, крапивы, прочей гадости.

Терпеть это каждый год было невыносимо. Требовалась нерушимая стена, возведением которой отец с сыном и занимались после завтрака. Они работали дружно, пилили, закапывали столбики, набивали штакетины, взмокли, устали.

Соседка в это время сидела у себя на крыльце и попивала чаек. Судя по усугубляющейся бессмысленности лица этой дамы, в него было что-то намешано. По губам ее блуждала улыбочка состарившейся Моны Лизы.

Иногда к работникам подходила мама. Ей уже было лучше.

К трем часам дня строительство пришлось остановить — закончились стройматериалы. Соседка поганенько хихикала, и Илье очень хотелось бросить в нее чем-нибудь тяжелым.

— Ладно, покурим и пойдем обедать, — заявил отец.

— Съездим в магазин и все закупим, — пообещал Илья. — Но не сегодня. Слушай, отец, по Кулику есть информация кроме той, которую ты уже озвучил?

— Зачем тебе? — насторожился Виктор Александрович. — Что-то неясно?

— Есть маленько, — согласился Илья. — Натура у меня такая, отец, — ищущая. Люблю полную ясность.

Отец как-то съежился. В глазах его блеснуло что-то непонятное, но слишком уж похожее на страх.

— Другой информации нет, сынок. Не лезь, прошу тебя.

— Ты был в полиции, говорил с автоинспекторами, со следователем. Показалось что-нибудь странным?

— Они были не очень разговорчивы. — Отец с усилием сглотнул. — Мычали сквозь зубы. Но у них всегда так, для полиции это рутина. Я не заметил ничего странного. Сказали, что отправили все данные в ЗАГС. Там можно получить справку о смерти. Следователь Свиридов был молчаливый, подчеркнуто вежливый, про Кулика сказал лишь общие фразы.

— У них имеется запись с видеорегистратора? Это важная улика, сейчас ее разрешается приобщать к делу. Прибор включается одновременно с запуском двигателя.

— Про это он ничего не говорил. — Отец пожал плечами. — Им и так все ясно. Ах, да, — вспомнил он. — Я спрашивал у следователя про Кулика: мол, что за гаденыш, как получилось, что он угнал машину? Можно ли увидеть его, посмотреть в глаза? Он среагировал резко. Никаких разговоров, преступник изолирован от общества и будет наказан по всей строгости закона. Мне не о чем волноваться, органы надежно стоят на страже спокойствия граждан.