Всплеск внезапной магии - Диана Уинн Джонс

Она открыла дверь — и навстречу ей хлынул голубой сигаретный дым. Шторы в гостиной были опущены, свет горел. Тьфу. И этот гнусный Джо сидит на ее диване и щерится на нее с банкой пива в руке и переполненной пепельницей под ногами. Опять напился, подумала Морин. Никаких сил нет.

— Вон отсюда, — проговорила она, одной рукой придерживая дверь, а другой указывая на нее. — Все. Уходи. Я хочу спать. Как ты вообще сюда попал?

Он мотнул головой:

— Нет. Никуда я не пойду. И ты тоже. Мы тут останемся вдвоем.

— Не смей мне… — начала было Морин, но тут дверь, внезапно отяжелев, вырвалась у нее из пальцев и с глухим стуком захлопнулась сама собой.

Морин развернулась к ней. Повсюду были защитные чары, не позволявшие ей даже прикоснуться к двери. Сильные чары — жуткие, незнакомые. Морин повернулась обратно.

Джо все ухмылялся. Что-то с его лицом сделалось не то.

— Не старайся, все равно эти чары ты не снимешь. Это чары Арта. Ими вся квартира заколдована. Никто не войдет и не выйдет, и даже не пытайся звать на помощь — никто все равно не услышит, как ни хитри. Так что лучше тебе сразу все выложить про этот твой проект. И себе, и мне работу облегчишь.

Поверить не могу, подумала Морин. Она страшно устала.

— Что ты несешь?..

При этих словах она обнаружила, что про чары в квартире он говорит истинную правду. Она прямо чувствовала, как они окаймляют пространство, густые, тяжелые и абсолютно ей незнакомые.

Джо поднялся на ноги. Он был плечистый, черноволосый, с черной щетиной на подбородке, — но далеко не такой пьяный, как ей поначалу подумалось. Может, и вовсе трезвый. Морин не понимала, как он вообще мог ей когда-то нравиться.

— Этот твой проект, — проговорил он. — Я ждал, пока ты все закончишь, потому что понимал, что тогда тебя будет проще подловить. Теперь я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне, чем ты занималась, а я подам отчет Верховному главе.

— Ты бредишь, — сказала Морин.

— Наоборот, — ответил он. — И не пытайся тут приколдовывать. Я учился волшебству в Арте и такое умею, чего тебе и не снилось.

— Я тоже кое-что могу! — рявкнула Морин. — Ты и половины моих чар не знаешь! — А когда он тяжко шагнул к ней, добавила: — Даже и не мечтай заставить силой. Не забывай, я профессиональная танцовщица. И гораздо крепче, чем с виду.

Джо смерил ее презрительным взглядом, и почему-то в его лице проявилось от этого еще больше чуждой несообразности.

— Сам знаю. И подготовился. Смотри. Вот посмотри! — Острый запах его пота смешался с сигаретной вонью, когда он бочком прошел мимо Морин — она заметила, что он боится поворачиваться к ней спиной, — и пинками открыл двери в кухню и в ванную.

Морин — не менее осторожно — вышла на середину комнаты. Она так устала, что действовала, похоже, на одних животных инстинктах. И не чувствовала ничего, кроме раздражения и злости. Кухня была заставлена коробками с провизией. Морин увидела фрукты, овощи, чипсы. В ванне громоздились ящики с пивом. Типичный Джо!

— Видишь? — сказал он. — Мы тут неплохо устроились, можно и подождать, когда ты мне все выложишь. Я все это купил в основном затем, чтобы ты поняла: я настроен серьезно. Но будет гораздо проще, если ты не станешь упираться. — По-прежнему старательно держась к ней лицом, он отступил в сторону и уселся на угол дивана. — Ну?

Второе дыхание есть у всех, напомнила себе Морин. Да и обряд должен был придать ей сил. Она положилась и на то, и на другое (по крайней мере, попыталась) и сказала себе, что ей уже легче.

— Проваливай, — велела она. — И не пори чепуху.

— Никакая это не чепуха, — ответил он. — Ты только что провела какой-то масштабный обряд. Я хочу знать, для чего это. Реальный мир должен это знать. Меня послали оттуда выяснить, чем ты занимаешься, вот я и выясню. И не желаю торчать в твоем вонючем мире ни единой лишней секунды!

Да он шпион из пиратской вселенной, подумала Морин. Она не удивилась и не встревожилась — на это не было сил. Понимание пришло сама собой — итог всего, что она обнаружила, после того как отперла входную дверь. Морин подумала о ракете. Может быть, она уже на Лапуте-Блиш, а может быть, и нет. Никто не знает, сколько длится переход между вселенными — и даже удался ли этот переход. Даже если предположить, что все прошло лучше некуда, что ракета попала туда мгновенно и диверсантам удалось проникнуть в крепость, вирусные чары подействуют не сразу, нужно время. Шесть часов уже прошло. Нужно по меньшей мере еще шесть. Надо просто переждать, подумала она.

— Пошел ты к черту, ничего тебе не скажу, — проговорила она.

— Правда? — отозвался Джо. — Тебе надо иногда спать. Тогда я могу поработать над твоими мозгами.

— Тебе тоже надо спать, — возразила она.

Но сердце у нее сжалось. Она так устала. За грудиной появилась какая-то гулкая вялость — Морин решила, что это отчаяние.

— Похоже, это тупик, — произнесла она и мрачно села лицом к Джо на другой конец дивана.

Джо глумливо разглядывал ее. И тут она поняла, что такого странного было в его лице. На нем появилось множество чужеродных мыслей. Она видела, как внеземное сознание, прятавшееся за его лицом, лепит изнутри из черт, которые, как она думала, прекрасно ей знакомы, совершенно новый облик. Она попыталась уговорить себя, что это ее не пугает — ничуточки. Просто она очень устала.

Тоду в Арте все не нравилось. Он знал, что и не должно, но легче от этого не становилось. Тод был здесь только потому, что так потребовал отец.

— Увы, сынок, закон есть закон, — сказал ему пентарх. — Иначе я не стал бы тебя утруждать. Лично мне служить было сущее мучение. Тупые правила, допотопные представления. Говорят, сейчас там еще сильнее отстали от жизни. По-моему, они просто стали никому не нужны, когда появились все эти новые технологии. Но по закону наследник Пентархии обязан провести год в Арте. Если ты туда не поедешь, сынок, то лишишься права унаследовать престол, и тогда царь сможет назначить другого наследника, да и меня сместить. С него станется. Мне несколько раз приходили вежливые запросы из Царской канцелярии по поводу тебя. Придется тебе поехать.

Тод любил старика-отца и верил ему. И ладил с ним, хотя с матерью Тода старик обходился по-свински. Поэтому Тод скандалить не стал, хотя и мог бы. И отказался от своей прекрасной, счастливой, уютной жизни — дорогой машины, красоток-подружек, скачек и коллекции антиквариата, первоклассной еды: боги свидетели, он уже взрослый и может себе все это позволить! — и отправился в Арт с его суровой дисциплиной, всего-навсего ругнувшись про себя.