Золото для Дракона - Мария Зайцева

господин Аррих, – Эйопская. Здесь, в пещере Галинакса, найдены археологами первые наскальные рисунки, датирующиеся как раз примерно тридцатью миллионами лет до нашей эры, где можно четко увидеть рисунки пра-драконов.

Он увеличивает картинку еще в несколько раз, и все мы, раскрыв рты, начинаем рассматривать примитивные наскальные рисунки.

Я вообще забываю про все на свете, поражаясь идеальной учебной магии, с помощью которой была создана эта карта. Ее явно гений делал.

– Как вы можете видеть, соотношение человеческих фигур и дракона примерно десять к одному. То есть, мы можем сделать вывод, что уже в те времена драконы были примерно такого же размера, как и современные. Кто назовет мне кардинальное отличие от наших современников?

В классе наступает полнейшее, абсолютное молчание, такое мертвое, что даже слышно, как мухи гудят у стекол.

Я оглядываюсь по сторонам, не рискуя вылезать и решив на этот раз, для разнообразия, прикинуться ветошью.

Но мое ерзание замечает преподаватель и, поджав сурово губы, сам обращается:

– Госпожа Касси? Что-то желаете сказать, может быть?

– Э-э-э… – ну ладно, полудракон, сам напросился! – у них… Гребни больше гораздо… И соотношение хвоста и туловища… Э-э-э…

– Интересно… – господин Аррих прищуривается, разглядывая меня уже с вполне благожелательным интересом, без прежней желчи, – а вы много драконов вживую видели, госпожа Касси?

Нет, чтоб тебя! Но мне хватило!!!

– Нет… – так, я – ветошь, ветошь, ветошь… Глупенькая ветошь… Тряпочка… – Я на картинках… Знаете ли… Книжки читать… Люблю… Да.

Мое бессвязное бульканье и нарочито туповатое выражение лица почему-то невероятно веселит господина Арриха, он улыбается, кивает мне и продолжает, обращаясь уже ко всем остальным студентам:

– Вот что значит наблюдательность и живой ум! Совершенно верно! У пра-драконов были более объемные гребни и хвосты практически на треть длиннее, чем у современных. По позднейшим рисункам можно заметить, как видоизменялись пра-драконы, становясь все более похожими на тех, которых мы имеем счастье видеть теперь.

– А с чем это связано? – пищит кто-то с задней парты.

Господин Аррих сурово щурится на еще одного инициативного студента, кивает чему-то и, по вредной привычке всех преподавателей, задает встречный вопрос:

– Ну а как вы предполагаете?

Опять молчание служит ему ответом, пока я, мучаясь, но все же не умея сдержать ученическое рвение, не поднимаю руку.

– Да, госпожа Касси.

– Возможно… Ну… Это как у человека… Если провести аналогию с надбровными дугами и с увеличением лобных долей мозга?

Ох, не надо на меня так смотреть отовсюду! Ну это же логично! Ну вы чего? В школе не учились?

– Ну что же… – господин Аррих оглядывает аудиторию, – предположение имеет место быть. И вполне логично. А вот верно оно или нет, нам расскажет на следующем занятии госпожа Касси, раз уж вызвалась. Госпожа Касси, – поворачивается он ко мне, успевшей поперхнуться от неожиданности и теперь заходящейся диким кашлем, – доклад о причинах видоизменений пра-драконов жду от вас к следующему занятию. Материалы получите в библиотеке, я напишу пропуск для Библиотекаря. Все понятно?

– Ага, – сквозь хрип, выдавливаю я.

– Идите воды попейте, – милостиво указывает господин Аррих мне на стол с графином и разворачивается к студентам, – итак, внимательно: пишем даты древнейшего периода, который делится на до-драконий, мы его с вами уже изучили поверхностно, пра-драконий, драконий… И внимательно изучаем географию распространения. Как видите, она совпадает с миграцией древнейших людей. То есть, еще до первобытнообщинного строя наши предки уже сосуществовали с драконами, а, вполне возможно, что и вступали с ними … э-э-э… в контакт. Неизвестно, обладали ли пра-драконы способностью к обороту, или это более поздняя мутация, но то, что наши истории, в том числе и истории осознания себя разумными, перекликаются и в целом неразрывны, думаю, ясно и без дополнительных упоминаний…

Я, борясь с неожиданно напавшей икотой, пью медленными глотками воду и раздумываю о том, в какой момент самый древний пра-дракон осознал себя разумным? И в какой момент он научился оборачиваться? Что послужило толчком к этому? И жив ли еще этот пра-дракон? Вообще, сколько они живут?

Нет, все же хорошо, что я попала в эту Академию, несмотря на такой тяжелый, неоднозначный путь и совершенно теперь неясное, в свете последних событий, будущее.

В любом случае, я буду больше знать об окружающем меня мире.

Удивительно, как девяноста процентам населения Империи нет дела до тех вопросов, что мучили меня все эти годы, еще до того момента, как я впервые подпалила на папаше сюртук.

Я могла бы стать ученой… Изучать археологию, например…

Чертова драконья кровь!

Гулящая бабка Катаржина!

Проклятый черный дракон!

Все светлое будущее мне обломали!

Но мы еще посмотрим… Посмотрим!

Глава 18

После занятий я дисциплинированно отправляюсь в Библиотеку. Само собой, я знать не знаю, где она, но заряженный на дорогу пропуск, который подписал мне господин Аррих, позволяет без особых сложностей разобраться в хитросплетениях коридоров и выводит прямиком к высоченным дверям Библиотеки.

Пару секунд я стою, прикидывая, как туда попасть. Не стучать же?

В итоге просто прислоняю пропуск к дереву, и дверь тихо, совершенно бесшумно распахивается.

Я захожу и буквально застываю на пороге, даже дыхание от восторга перехватывает.

Потому что не просто библиотека. Это такая Библиотека, где могли совершенно свободно отовариваться книгами драконы в своей звериной ипостаси. Широченные коридоры, высоченные, забитые до отказа фолиантами, стеллажи… Тишина и благолепие. По сравнению с этим роскошеством папенькина замковая библиотека выглядела бледно и неубедительно. Я оторопело изучаю огромные витражные окна, сквозь стекла проходят солнечные лучи, окрашиваясь в разные цвета и расписывая помещение в совершенно невероятные оттенки. Ох, красотища!

Хочется взвизгнуть от восторга, но я, из уважения к культурному наследию, только сдержанно пару раз подпрыгиваю на месте и благоговейно складываю ладони у груди.

– Прыгать иди в спортивный зал, – тут же раздается у меня над ухом противный, знакомый до боли, скрипучий голос.

Я все-таки взвизгиваю и с огромным удивлением смотрю на полупрозрачную здоровенную фигуру, появившуюся из-за крайнего стеллажа.

Фигура до оторопи напоминает ивратника, но с поправкой на пол. То есть, это женщина. Очень, надо сказать, некрасивая женщина. Да еще и с дурным характером, это совершенно четко прослеживается по ее собранным в куриную гузку губам и ледяному высокомерному взгляду.

– Что тебе надо?

– У меня… Вот! – я взмахиваю пропуском, рассчитывая, что Библиотекарь увидит, что я тут на легальном положении, и сменит гнев на милость, но, само собой, этого не происходит.

– Что ты тут передо мной крутишь? Если б пропуска не было, ты бы тут не стояла. Даже зайти не смогла бы. Я спрашиваю, чего тебе