Седьмое Правило Волшебника, или Столпы творения - Терри Гудкайнд
Шрифт:
Интервал:
Пара растворилась во тьме. Оба же, засунув руки в карманы куртки, повернул к дому Латеи. Он терпеть не мог ходить туда в темноте. Колдунья сама по себе пугала его, а ночной поход к ней вызывал еще больший страх…
Оба судорожно вдохнул прохладный зимний воздух. Он не боялся оказать сопротивление грубой силе, но знал, что беспомощен перед колдовством. Он знал, в какое жалкое состояние повергает его снадобье Латеи. Оно прожигало Обу, входя в него и исторгаясь вон. Зелье не только вызывало боль, от него Оба терял власть над собой, а после ощущал в себе что-то звериное. Это было так унизительно.
Он слыхал истории о людях, которые разозлили колдунью. Их постигла ужасная кара — лихорадка, слепота, медленная, намеренно мучительная смерть. Один человек сошел с ума и голым бросился в болото. Люди говорили, что он каким-то образом разозлил колдунью. Его нашли погибшим от укуса змеи, он весь распух и стал багровым; тело его плавало среди осклизлых водорослей.
Оба не мог вообразить, что должен был сделать этот человек, чтобы заслужить от колдуньи такую судьбу. Ведь он должен был знать об опасности и остерегаться этой старой сварливой бабы.
Иногда Обу преследовали кошмары о том, что при помощи своего колдовства она может сделать с ним. Во власти Латеи было пронзить его тысячью копий. И даже содрать мясо с костей. Или сварить его глаза прямо в голове. А то и сделать так, чтобы его язык распух, и тогда он подавится и задохнется, испытав страшные мучения…
Он поспешил к дому колдуньи. Раньше начнешь, раньше закончишь… Оба уже хорошо знал об этом.
Подойдя к двери, он постучал:
— Это Оба Шолк. Мать прислала меня за лекарством.
Ожидая ответа, он наблюдал, как его дыхание облачком поднимается к небу. Дверь наконец открылась, и Латея принялась разглядывать его. Он подумал, что колдунья могла бы посмотреть на него, и не открывая двери. Иногда, когда он ждал, пока Латея смешает снадобья, к ней приходили, и она запросто открывала дверь. Однако, если приходил Оба, она всегда сначала разглядывала его в щелку.
— Оба.
Ее голос был такой же постный, как и выражение лица. Она открыла дверь, впуская его. Осторожно, проявляя уважение, Оба ступил внутрь. Он осматривался, хотя хорошо знал это место. Он следил за тем, чтобы не быть с ней слишком напористым. Латея не испытывала к нему ни капли страха и запросто подтолкнула его плечом, понукая пройти в комнату.
— Опять у твоей матери колени? — спросила она, захлопывая дверь, из которой шел холодный воздух.
Оба кивнул, уставившись в пол:
— Она говорит, что они очень болят и ей надо бы вашего лекарства. — Он знал, что придется сказать и об остальном. — Она также попросила прислать… чего-нибудь и для меня.
Латея улыбнулась своей обычной хитрой улыбкой:
— Что-нибудь для тебя, Оба?
Оба знал — ей прекрасно известно, что он имеет в виду. Он всегда приходил только за двумя снадобьями: одним для матери, другим — для себя. Ей, однако, нравилось, чтобы он это говорил. Латея была омерзительна, как зубная боль.
— Какое-нибудь средство для меня тоже. Так сказала мама.
Лицо колдуньи приблизилось к нему. Она разглядывала его.
Коварная ухмылка все еще кривила ее рот.
— Средство от зла. — Ее голос перешел в шипение. — Так ведь, Оба?.. Мамаша Шолк хочет, чтобы ты принес именно это?
Оба прокашлялся и кивнул. Он чувствовал свое ничтожество и снова уставился в пол.
Взгляд Латеи задержался на нем. Оба забеспокоился. Что было в этой умной голове, какие дьявольские мысли, какие мрачные планы?..
Наконец она пошла за компонентами для составления снадобий. Они хранились в высоком шкафу с выдвижными ящиками. Грубо сделанная сосновая дверца шкафа скрипнула, когда колдунья потянула за нее. Потом она прижала бутыли к груди и понесла их к столу в середине комнаты.
— Она не бросает своих попыток, правда, Оба? — голос стал монотонным, словно колдунья разговаривала сама с собой. — Она по-прежнему пытается, хотя ничего не меняется.
Оба.
Масляная лампа на столе осветила целый ряд бутылей. Колдунья выставляла их одну за другой, подолгу держа каждую перед глазами. Она раздумывала. Наверное, о том страшном зелье, которое должна намешать для него на этот раз. А может, о том, какое болезненное состояние она навлечет на него на сей раз, пытаясь искоренить живущую в нем таинственную злую силу.
Дубовые поленья в камине полыхали ярким желто-оранжевым пламенем, распространяя вокруг сильный жар и хорошо освещая комнату. У Обы и матери посреди комнаты находилась яма для костра. Ему очень нравилось, что дым из камина у Латеи уходит вверх по дымоходу, а не зависает в комнате прежде, чем выйти через маленькое отверстие в крыше. Обе нравился настоящий камин, и он думал, что дома следует сделать такой же. Каждый раз, приходя к Латее, он изучал, как устроен камин. Очень важно узнавать новое…
Поэтому он поглядывал и на Латею, видя, как она наливает жидкости из бутылей в банку с широким горлом. Добавив очередную жидкость, она разбалтывала смесь стеклянной палочкой. Наконец, удовлетворенная результатом, она налила лекарство в маленькую бутылку, закрыла пробкой и вручила бутылочку гостю:
— Это для твоей матери.
Оба передал ей монету. И осмелился вздохнуть лишь после того, как она взяла монету узловатыми пальцами, бросила в карман и снова вернулась к столу. Там она молча подняла несколько бутылей, изучая их содержимое при свете огня.
Обе не нравилось разговаривать с Латеей, но от ее молчания ему становилось совсем неуютно. Ничего путного для разговора в голову не приходило, но надо было хоть что-то сказать…
— Мама будет довольна лекарством. Она надеется, что оно поможет ее коленям.
— И надеется излечить сына, не так ли?
Оба пожал плечами, сожалея, что затеял этот пустой разговор.
— Да, госпожа.
Колдунья глянула через плечо:
— Я уже говорила мамаше Шолк… Я сомневаюсь, что от этого будет какой-нибудь толк.
Оба тоже так думал, поскольку не верил, что ему требуется лечение. В детстве он думал, что мать все знает лучше и не будет давать ему лекарство, если оно не требуется, однако с тех пор многое изменилось. И мать больше не казалась Обе такой мудрой.
— Она ведь должна заботиться обо мне. И она все время старается, чтобы было лучше.
— А может быть, она надеется, что это лечение поможет ей избавиться от тебя?
Латея произнесла последнюю фразу бездумно, продолжая возиться с бутылями.
Оба.
У Обы голова пошла кругом. Он не мигая смотрел в спину колдунье. До сих пор такая идея никогда не приходила ему в голову. Неужели Латея надеялась, что ее средство избавит мать от бастарда?.. Мать хаживала к Латее в гости. Может быть, они обсуждали это?..
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!