Колода предзнаменования - Кристина Линн Эрман

– Его сила… уникально подходит этому случаю.

Айзек черпал силу из энергетического поля и давал ей выход через ладони. По его воле она могла разрушить что угодно – включая барьер между Четверкой Дорог и Серостью. Сила Габриэля тоже шла от энергетического поля, но, вместо того чтобы разрушать, она помогала всем, к кому он прикасался. Его целебный дар не мог сотворить чудо, но зато ускорял естественную способность организма к восстановлению. Возможно, ему удастся дать иммунной системе Генрика необходимый толчок, чтобы побороть эту заразу.

– Думаешь, он придет сюда? – спросила Августа.

Он кивнул и достал телефон, чтобы написать брату.

Айзек был из тех Салливанов, кто уничтожал. Габриэль же был из тех Салливанов, кто восстанавливал, и юношу это бесило. Но его гордость не стоила еще одной смерти на его совести.

Габриэль приехал меньше чем через полчаса. Во время ожидания все в основном молчали, так как говорить было не о чем. Однако прибытие Габриэля это изменило. Как только он вошел в медпункт, воздух вокруг него слегка накалился. Айзек наблюдал, как брат здоровается со взрослыми и кивает другим основателям. Затем он подошел к койке Генрика, который по-прежнему слабо содрогался, и тщательно его осмотрел.

– Ты сможешь его исцелить?

Айзек даже не осознавал, что это он задал вопрос, пока Габриэль не оторвал взгляд от Генрика. Внезапно они будто вернулись в прошлое, когда Айзек протягивал ему окровавленную руку, которую поцарапал о ветку, и задавал тот же вопрос.

«Ты сможешь меня исцелить?»

Скулы Габриэля пошли желваками.

– Зависит от того, как давно он подхватил эту заразу.

– Мы не знаем. Но его привезли сюда около часа назад.

– И с тех пор его состояние ухудшилось?

Айзек пожал плечами.

– Ничего не поменялось, так что вряд ли.

Габриэль пристально посмотрел на Генрика.

– Я давно не использовал свою силу, но могу попробовать.

Он присел у койки и сжал ладонь Генрика в руках. Затем медленно выдохнул, и вокруг его пальцев возникло знакомое мерцание. Айзек проигнорировал укол зависти.

Генрик застонал, и Айзек вернул свое внимание к нему, встревоженно наблюдая, как глаза юноши распахнулись. Они были стеклянными и безжизненными. Его рот приоткрылся и издал тоненький, гулкий звук. Все в комнате отпрянули.

– Он одержим, – испуганно пробормотал Айзек. Прямо как Вайолет раньше.

На секунду Габриэль растерялся, но потом сделал глубокий вдох, и его лицо сосредоточенно сморщилось. Воздух у койки пошел рябью, и вокруг руки Габриэля заплясали зеленые и золотые пятна света. Татуировки на его шее будто стали извиваться в такт огонькам. Они поднялись по руке Генрика и покрыли всю посеревшую кожу.

Юноша вздрогнул, его рука дернулась в ладонях Габриэля, а затем стала абсолютно неподвижной. Айзек забеспокоился, если бы не видел, что его грудь стабильно опускалась и поднималась. Свет усилился, и комнату окатила волна жара. Айзек прищурился и ахнул.

Кожа Генрика менялась – серость отступала, вены постепенно теряли переливчатый блеск. В его знакомых карих глазах то гасла, то загоралась жизнь, тело билось в конвульсиях. Габриэль подался вперед и надавил на корчащееся нечто под кожей Генрика, и спустя секунду из руки брызнула маслянистая жидкость, наполняя комнату запахом гнили. Габриэль отодвинулся, держа что-то в пальцах.

Айзек был прав.

В ладони брата зловеще извивался корень – прямо как тот, который Вайолет достала из его щеки.

– Какого хрена! – воскликнул Габриэль, глядя на него с неприкрытым ужасом.

Айзек открыл было рот, чтобы предупредить его, но было слишком поздно.

Корень туго обвился вокруг пальцев Габриэля и в мгновение ока погрузился в его кожу. Тот дернулся назад и, запаниковав, вскрикнул.

Айзек не думал, просто действовал. Он обхватил брата за запястье и повернул к себе; его сердце вздрогнуло от страха в глазах Габриэля.

– Я все исправлю, но будет больно.

Габриэль резко выдохнул через нос.

– Поторопись.

Айзек опустил руку брата на тумбочку рядом с койкой, придерживая за запястье. Габриэль буквально источал панику – хоть он и пытался изо всех сил сохранять спокойствие, Айзек видел правду. Все остальные в комнате затаили дыхание.

Айзек набрал побольше воздуха и призвал свою силу. Его правая ладонь засияла фиолетовыми и красными огоньками, которые, пульсируя, закружились вокруг пальцев. Как только они коснулись руки Габриэля, тот начал кричать.

Живот Айзека сковало льдом, пока он наблюдал, как сгорала плоть. Ее запах смешивался с вонью гнили. Габриэль корчился от мук, его лицо озарила сила Айзека. Тот гадал, выглядел ли он так же, когда Габриэль прижал нож к его шее: беспомощно, испуганно.

Теперь Габриэль был в его власти. Он мог отомстить любым способом, каким сочтет нужным: например, бросить его бороться с заразой в одиночку или же продолжить сжигать его силой даже после устранения корня, пока от брата не останется ничего, кроме горстки пепла на полу.

Но что бы о нем ни думал город, Айзек Салливан не был чудовищем.

Он сжал извивающийся корень в ладони и сжег его дотла.

– Готово. – Он отошел, и свет погас. Габриэль упал на колени и молча уставился на кровь, собирающуюся в его ладони. – Ты в норме?

Тот поднял взгляд и передернулся.

– Почему ты помог мне? – хрипло спросил Габриэль, слегка покачиваясь. Алые ручейки стекали по его запястью и капали с пальцев, пятная пол.

Живот Айзека сжался, когда он понял, что по протянутой ладони брата начала распространяться серость. Ничего не вышло, она уже разрасталась, но… нет.

Серость начала убывать, и кожа Габриэля вернула нормальный цвет.

– Она не работает на нас, – выдохнул он, пересекаясь взглядом с Айзеком.

Тот нахмурился.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую.

Габриэль снова взял Генрика за руку. В ту же секунду еще один корень впился в его ладонь. Габриэль тихо выругался, но отмахнулся от Айзека и показал свою дрожащую ладонь всей комнате. Харпер подошла первой, в ее глазах горело любопытство. За ней последовали Мэй с Вайолет.

Они наблюдали в мертвой тишине, как корень бесполезно крутился под плотью. На ладони расцвело маленькое серое пятно, но так же быстро исчезло. Вскоре корень тоже превратился в ничто.

– Я не знаю, причина ли в моей силе или в том, что я основатель.

Но Айзек чувствовал нутром, что дело в крови основателей. Когда корни напали на него, то не причинили такого вреда, как Генрику. Разумеется, на секунду он погрузился в тот странный белый кошмар. Но быстро вернулся.