Одержимые бессмертием - Мария Симонова

И вот здесь уже завыла вовсю тревога и замигал свет. Очевидно, так среагировала на мое вмешательство специальная программка этой эксклюзивной двери; Наплеков, гадина такая, умышленно не предупредил меня о ее наличии.

Под эту какофонию я сгреб Наплекова за то, что попалось под руки, и с размаху впаял его в анализатор отпечатков, а по совместительству генокода – сначала мордой, потом больной рукой. Его злобные бульканья, вперемешку с болезненными охами, полностью перекрыла сирена. Затем я провел опознание его карты, но дверь не открывалась – она, конечно, уже аварийно заблокировалась.

– Разблокируй, – приказал я Наплекову, направляя ему в лоб дуло лучевика. Министр и без того уже был ядовито-бледный, как поганка, да еще и с наливающимся фонарем под глазом, но тут побледнел еще больше, вообще как смерть – с прозеленью. И все-таки развел руками:

– Не могу. Клянусь! Я не знаю аварийного кода.

Я мгновение колебался: как-то гипнотизирующе действует это слово «клянусь!» даже на убежденного во лжи оппонента – словно психологическая подножка, заставляющая сомневаться в том, в чем ты на самом деле уверен на все сто. А они здесь поднаторели в технике запудривания мозгов. Один Токарев чего стоил, что уж говорить о Наплекове. Чтобы министр не знал пароля в свой заветный подвал, где у него содержится мировая сенсация, новое, редчайшее пока во Вселенной чудо света – бессмертный?.. Да при здешней шпионской паранойе он самолично должен был менять время от времени этот код!

– Вспоминай. Иначе ты мне больше не нужен. Считаю до двух – раз…

Наплеков аннигилировал меня взглядом, после чего, не без оснований опасаясь того, что не дождется счета «два», торопливо отвернулся и четко, ни разу не сбившись, набрал на клавиатуре левой рукой пароль – правую со сломанным пальцем он бережно, как раненый мадрилл, прижимал к животу.

– И сверни, кстати, эту светомузыку, – сказал я, подразумевая разрывающую перепонки тревогу. Для ясности добавил: – На нервы действует. – Наплеков стрельнул в меня ненавидящими щелками и ткнул несколько кнопок. Сирена оборвалась, свет перестал раздражающе мигать. Так-то лучше.

И тогда со стороны заветной двери стало слышно гудение сервопривода. Последняя преграда открывалась перед нами!

Сорвав Наплекова за шкирку со стула, я подволок его к двери: хотя в секретную лабораторию вряд ли допускали охрану, но кто его знает, чем нас встретят сидящие там заплечных дел мастера – то есть я хотел сказать научные сотрудники – после тревоги?.. Допустим, там, на случай вторжения, предусмотрено что-то вроде локальной газовой атаки. Однако подобного рода меры Наплеков должен был заранее отменить приказом с пульта, памятуя о своей в высшей степени смертной персоне. Я бы, например, на его месте отменил.

Через пару секунд перед нами открылся длинный белый коридор. Пустой. И безо всяческих сюрпризов. Только шеренга дверей по правую сторону и еще парочка – напротив. Сердце дрогнуло от мысли, что за одной из этих дверей держат Жен и мне осталось пройти всего несколько шагов, чтобы вытащить ее оттуда. Но прежде чем идти к ней, следовало еще кое-что сделать.

Ступив в коридор, я первым делом разнес из лучевика расположенные в нем две камеры. Затем прошел налево, к стенному пульту. Все уже вошли, я закрыл за нами дверь и вновь закодировал ее, уже своим паролем.

Тревога наверняка подняла на ноги все Управление, и мои последние действия имели целью максимально усложнить им задачу отследить нас и проникнуть за нами в лабораторию. По крайней мере теперь им для этого требовалось преодолеть двойную преграду: пару дверей, бронированных, как я успел оценить, спецтитанитом-8; с такой дверцей справился бы только деструктор, но деструктору требуется оперативный простор, а в этом тесном пространстве он попросту снесет сразу к чертовой матери половину Управления. Нет, ну каков молодец министр, не пожалел средств на защиту своего подвала! Итак, я обернулся к Наплекову:

– Веди!

– Хочу вас предупредить… – злобно начал он, но я его перебил:

– Давайте не будем терять время, господин министр. Я, конечно, могу взламывать здесь подряд все двери, но зачем, раз у меня есть вы, а у вас имеется десяток пальцев и еще много чего другого. Так что забудьте о ваших интригах, они вам и так уже дорого обошлись. Умейте проигрывать, Аркадий Степанович.

Он сощурился на меня, массируя кончиками пальцев скулу, где багровел поставленный мною штамп. Молчание наэлектризовывалось, и никто из спутников, даже бойкий ветеран, мнущийся позади моих бойцов, не решался его нарушить. Министр не желал считать себя проигравшим. Он просто не умел красиво проигрывать, да, никак не умел, жизнь его этому не научила. А жаль: насколько все тогда было бы проще.

Я хотел уже дать знак Ежу подержать его для экзекуции, но тут министр наконец созрел: понял, должно быть, по моим глазам, что я не блефую и сейчас он действительно может лишиться какой-нибудь драгоценной части тела.

– Хорошо. Идемте, – буркнул Наплеков, резко отворачиваясь и направляясь вперед по коридору.

Нужная дверь оказалась второй из двух слева. Наплеков, подойдя, машинально набрал код, но замок был блокирован, что и неудивительно: ясно, что после тревоги все здешние вивисекторы попрятались по норам и замуровались в них изнутри.

Наплеков с кривой усмешкой пожал плечами – дескать, ничего не поделаешь, тут я бессилен. Однако замок был снабжен системой магнитного допуска, поэтому, прежде чем начать кромсать его лазером, я решил испробовать метод попроще – провел по нему наплековской картой. Ответом был металлический щелчок – дверь разблокировалась, как, очевидно, и полагалось в этом Управлении любой преграде, вставшей на пути вездесущего начальства.

Оттуда сразу донеслись дикие вопли – к моему облегчению, не женские. Я впихнул Наплекова в помещение первым – кто бы там ни обретался, вряд ли он сразу начнет стрелять: по своему мелкому начальнику еще может быть, но по руководителю конторы…

В небольшом зальчике, уставленном аппаратурой, находились только два человека: один из них был распят обнаженным на наклонной металлической плоскости. Второй – в белом халате и в шапочке – сидел рядом за большой приборной панелью.

Я не задумываясь прикончил бы этого второго, если бы распятой оказалась Жен. Но это был Грабер. И он орал как резаный. То есть не как – тонкий луч из зависшего над ним манипулятора аккуратненько вспарывал ему брюшину. Причем даже наше появление не заставило пытливого лаборанта (или профессора?..) остановить опыт – увлекся, сердешный, да так, что даже не обернулся на звук распахнувшейся двери.

Остальные исследователи феномена не прятались по углам, как можно было ожидать; скорее всего они заперлись в других помещениях, узнав по сообщению охраны, кто на них надвигается, и догадавшись зачем. А этот остался здесь. Маньяк-первоиспытатель, скальпель ему через всю морду.

Грабер на короткое время умолк, набирая распахнутой пастью воздух. Тут его вытаращенные глазенки остановились на мне. Тело рванулось, задергалось в попытках освободиться, лазерный скальпель прописал в животе кровавое факсимиле.