Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

Наверное, этот урод еще много девочек загубил бы, если б не случай. Оказалось, наш местный ветеринар сошел с ума. Бросил работу в клинике, стал подрабатывать на жизнь частным извозом. Катался по вечерам на своей машине по городу, мужиков за деньги довозил до места, а голосующих девиц завозил в какой-нибудь глухой тупичок и душил красными нейлоновыми колготками. Пунктик у него такой был. Потом отвозил трупы домой, а жил он в деревянном доме на отшибе, соседей вокруг никаких, лес рядом. Мог бы и в лесу трупы закапывать, ан нет – он их в сарае рубил на куски и потом развозил части тела по помойкам.

И вот в конце февраля подсадил он в свою машину невысокую блондинку в мини-юбочке, завез в глухой угол и достал было свои любимые красные колготки… Только хотел на шею жертве их накинуть, а девица его как двинет кулаком слева в челюсть! Мы эту челюсть всей опергруппой потом битый час на полу машины искали.

А дело было вот в чем. В местной школе старшеклассники решили на День защитника Отечества капустник провести. Ставили смешные пьески, где парни в девчонок рядились. И вдруг одному актеру мамаша звонит: поскользнулась на обледеневшем асфальте в своем дворе, ногу подвернула, встать не может. А дом частный, двор большой, соседи далеко… Парень, как был, в мини-юбке, блондинистом парике и черных колготках, накинул курточку и выскочил на улицу – попутку ловить. Вот и поймал… Мы ему потом награду дали: «За мужество». Впрочем, когда на тебя мужик с удавкой прет, тут любой мужественным станет.

Уже под самое утро народ устал травить байки про без вести пропавших и стал расходиться по своим кабинетам. Платон так и не вернулся, но у меня уже не было сил его искать. Я потерла рукой глаза – казалось, туда насыпали сухого песка. Надо бы поспать, ну хоть часок… На автопилоте я спросила подвернувшегося под руку Мишу, нельзя ли где-то немного подремать в тишине и покое. Миша не удивился и привел меня в какой-то закуток в конце коридора, где, отделенная от общей комнаты полупрозрачной занавеской, стояла узкая кушетка, застеленная сомнительной чистоты покрывалом.

Прямо в джинсах и свитере я свалилась на кушетку и мгновенно заснула.

…Я снова была беременна. Время родов приближалось, но вокруг не было никого, кто мог бы оказать помощь. Похоже, я находилась в каменном подземелье, куда не проникали солнечные лучи. Боли внизу живота все усиливались, я в панике подбежала к заросшей мхом каменной плите и повалилась на нее. Надо мной нависли прозрачные, подсвеченные изнутри лица, нет, скорее морды, они кивали мне, пытались изобразить улыбку на тонких губах, откуда капала густая, почти черная кровь.

Боль между тем стала непереносимой, я жутко закричала, и в тот же миг мой крик был заглушен другим, все усиливающим криком, нет – это был звериный вой. Призрачные морды радостно засуетились и на вытянутых руках поднесли ко мне черный комок. Я всмотрелась в черты младенца – и с ужасом поняла, что у него нет лица…

От собственного крика я в ужасе вскочила с кушетки. Отдернув занавеску, передо мной вырос испуганный Платон. Увидев его, я почему-то сказала два слова, то ли услышанные в момент тяжкого пробуждения, то ли случайно всплывшие в памяти: «Омен. Знамение».

Этим утром я стояла под душем не меньше часа. Мне все казалось, что от меня пахнет затхлым подземельем и этот запах смыть невозможно. Потом мне стало жаль изнывающего в коридоре Платона и я все же закончила банные процедуры, надела очередной свитер и джинсы и подошла к столику за собранной сумочкой. В голове после душа слегка прояснилось, и я вдруг поняла, что за прошедшие сутки Рома мне ни разу не позвонил.

До сих пор такого не случалось ни разу. Стоило мне уехать на пару дней, как муженек буквально обрывал мой телефон, выясняя по утрам, хорошо ли я спала, днем – не забыла ли я пообедать, а вечером – одна ли я ложусь в постель. А тут я поехала не на курорт, не в безопасную европейскую страну, а в маленький городок, где пачками пропадают люди. Почему же он не звонит? Я торопливо достала из сумочки мобильник, проверяя, нет ли пропущенных звонков. Нет, ни одного! Что ж, значит, я не ошиблась тогда, перед отъездом. Прошла любовь, завяли генетически модифицированные помидоры…

Я бросила телефон в сумочку, отперла дверь и в совершенно растрепанных чувствах вышла к изнемогавшему от нетерпения Платону.

– Вероника Николаевна, я успел сгонять в отделение и ордер на обыск у Котеночкиной и Ивановой получить. – Платон сиял, как ребенок, получивший новую игрушку. – Поехали скорее, может, и вы что-то полезное для себя найдете.

Я вяло кивнула и пошла за ним следом. Почему-то после ночных историй про пропавших без вести и мерзкого кошмара я чувствовала себя совсем больной. Хотя, возможно, дело было просто в недосыпе. Зато не спавший всю ночь Платон выглядел свежим и каким-то радостным, словно прочитал приказ о нежданном повышении. Сегодня он надел офицерскую форму, которая ему необыкновенно шла, и нацепил на пояс кобуру.

– Ну все, накроем мы эту шарашкину контору, – уже сев за руль, сказал он. – Узнаем, что за ловкачи людей воруют. На этот раз никому не удастся спустить дело на тормозах!

– А что, прошлые дела спустили на тормозах? – из вежливости спросила я.

– Именно. – Платон зло оскалил зубы. – Нет, все нужные запросы были сделаны и со свидетелями беседовали… Но так, для галочки. Общее настроение было – а, нагуляются девчонки и сами вернутся. А не вернутся, так тоже толку нет суетиться, какой-то гад их давно закопал далеко в лесу, все равно не отыщем. Надо было носом землю рыть, но никому ж напрягаться неохота! Подшили в папочку все бумажки да отложили дело.

Я с изумлением смотрела на опера.

– Что вы на меня так смотрите? – криво усмехнулся он. – Что я на своих пургу гоню? Да я в милицию пошел, чтобы Лилю свою найти! Ясно же было, что никто ее искать не будет, кроме меня!

Я хотела спросить, чем он занимался раньше, но не успела. Раздался резкий визг тормозов, меня с силой бросило вперед, а Платон уже вылезал из машины, на ходу расстегивая кобуру. Он выскочил прямо на проезжую часть, выставив перед собой пистолет, и что-то истошно заорал. Я дрожащими руками открыла окно, высунулась наружу и увидела метрах в ста за нами пыльную серую «ауди» с покрытыми грязью номерами. Она как раз притормозила, и обрадованный Платон рванулся вслед за ней. Но иномарка резво газанула и умчалась вдаль, подняв за собой столб пыли. Разумеется, догнать ее Платон не смог. Он запрыгнул обратно в машину и явно хотел продолжить погоню, но тут его ждал сюрприз. Ключи от машины были в моей руке, и возвращать их я не собиралась.

– Вероника Николаевна, что вы делаете? – в возбуждении вскричал опер. – Нам надо догнать эту машину! Это хвост, теперь я не сомневаюсь. Они следили за нами, когда мы ехали к Ромашовой, и провожали от ее дома!

– Я поняла, – кротко сказала я. – Но догонять мы никого не будем. У меня двое детей, и я не хочу оставлять их сиротами. И потому у меня к вам просьба, Платон. Мы прямо сейчас едем на вокзал, я беру билет на первый же поезд до Москвы и тут же уезжаю. А вы устраиваете погони, перестрелки и все, что ваша душа пожелает. Но без меня.