Очарованная - Шеннон Дрейк

Марк опустил глаза. Он весь день не мог забыть о своей встрече с этой девушкой. Она оказалась совершенно не такой, как он ожидал. Она была сильной, уверенной в себе, сообразительной, решительной и…

И он не мог поверить, что она легко согласится на такую свадьбу.

Губы Марка изогнулись в печальной улыбке.

— Отец, почему ты не женился снова? — спросил он.

— Почему? — повторил Джозеф и нахмурился.

Марк увидел, что взгляд его отца смягчился: так бывало всегда, когда он вспоминал о матери Марка, а ведь это только воспоминание!

— Я все еще люблю ее, сын. Никакая другая женщина никогда не будет моей женой.

— Хотелось бы мне самому испытать такую любовь, — признался Марк. — Но что касается моих чувств, дела обстоят плохо.

— Тем более нужно, чтобы свадьба состоялась скорее, — заявил Джозеф. — Мне очень жаль, сын, но положение настолько тяжелое, что нельзя поддаваться эмоциям. Я лишь молюсь, чтобы это произошло скорее и мисс Грейсон оказалась в безопасности. Ты знаешь, что однажды станешь графом, и все же тайно записался в личную охрану королевы и теперь играешь в детектива и рискуешь своей жизнью.

Джозеф отвернулся. Марк словно окаменел.

— Отец, ты же сам служил в армии!

— Да, служил, и слава Богу за то, что я выжил! Но если ты по-прежнему будешь рисковать своей головой, я могу остаться без внука.

— Сказано просто и прямо! — пробормотал Марк. — Я обязательно… встречусь с мисс Грейсон и прослежу, чтобы она… была в безопасности. Но разве ты не понимаешь, отец: чем скорей мы раскроем эти ужасные преступления, тем скорей все окажутся в безопасности. Завтра утром в газетах появится сообщение о смерти Жиля Брендона со всеми жуткими подробностями его убийства. И рядом будет помещена последняя статья убитого. Дай бог, чтобы какой-нибудь человек с даром слова написал, что за этими страшными убийствами могут стоять сами антимонархисты.

— Дай бог, — устало согласился Джозеф и направился к лестнице, но остановился, оглянулся на сына и сказал:

— Марк, прости меня. Я горжусь тобой. Я вырастил тебя и научил иметь собственное мнение. И… если я потеряю тебя, я не вынесу этого. Вот и все.

— Ты не потеряешь меня, отец, — заверил его Марк.

Джозеф стал подниматься по лестнице.

Зазвонили часы на каминной полке; значит, уже настало утро.

В комнату вошел Джитер:

— Сэр, я купил первый выпуск газеты.

Марк почти подбежал к нему и взял газету, которая еще пахла свежими чернилами.

Как он и ожидал, самый крупный заголовок вещал об убийстве Жиля Брендона. Справа от сообщения об убийстве, на пол столбца ниже была напечатана последняя статья убитого.

Но слева от сообщения, тоже на полстолбца ниже, была еще одна статья. Она начиналась так: «Виновна ли монархия? Или это — дело рук фанатика, который убивает своих друзей и товарищей для того, чтобы свергнуть монархию и сменить правительство?»

Марк широко раскрыл рот. На его счастье, рядом было кресло, и он смог сесть.

О господи! Он только что говорил отцу, что им нужен такой писатель, и вот!

Марк прочитал статью. Она была великолепна. В ней были указаны все причины, по которым королева или кто-то еще из королевской семьи не мог быть причастен к трем недавним ужасным смертям. А затем автор перечислил все причины, согласно которым, напротив, виновником убийства мог быть повредившийся в рассудке горячий противник монархии. Конечно, статья была написана, когда еще никто не знал об убийстве Жиля Брендона. Но и основанная лишь на двух предыдущих убийствах, она звучала очень убедительно.

Марк быстро взглянул на подпись под статьей: «А. Анонимус».

Слава богу, это псевдоним.

Слава богу потому, что, если станет известно настоящее имя, автор статьи станет главной целью ужасного убийцы.

— Я просто иду на прогулку в лес и беру с собой альбом для рисования. Я так делала тысячу раз за все эти годы, — сказала Элли, переводя взгляд с одного милого, но встревоженного лица на другое. Она улыбнулась, встряхнула головой и спросила: — Что с вами случилось сегодня, мои дорогие?

Вайолет, высокая и очень стройная, хлопнула в ладоши.

— Элли, все эти разы были до того, как тебя остановил на дороге разбойник. — Сказав это, она взглянула на Мерри, Мерри на Эдит, а потом все вместе посмотрели на Элли.

Девушка вдруг поняла, что за те дни, прошедшие после бала, тети не давали ей ни минуты сидеть без дела. В воскресенье все ходили в церковь, а потом пригласили священника на обед. В понедельник Вайолет попросила помочь ей шить платье. Во вторник Мерри понадобилась помощь в саду. В среду Эдит попросила ее помочь на кухне и так далее. Каждый день надо было что-то делать. И вот снова настала суббота.

Прошла неделя с тех пор, как на балу ее объявили невестой человека, которого она еще не видела.

За эту неделю она много раз вспоминала свою встречу с разбойником.

За эти семь дней у нее не было ни одной возможности по-настоящему поговорить с кем-нибудь из своих опекунов.

Но зато у нее наконец нашлось немного времени, чтобы рисовать.

— Разбойник! Так вот почему вы все время находите мне занятия! Это чтобы я не выходила из дома? Разбойника давно здесь нет.

— А после этого наша дорогая Элли стала невестой, — сказала Мерри и мечтательно улыбнулась. Она часто улыбалась так с тех пор, как Элли вернулась домой после бала. — Я все еще вижу тебя в мечтах такую, какая ты вернулась домой. Ты бы могла быть такой прекрасной принцессой!

— Нет, дорогая тетя, принцессой — нет! — запротестовала девушка.

Но Мерри уже кружилась в вальсе по комнате с воображаемым партнером, и девушке пришлось тоже улыбнуться. Она так любила всех своих тетушек: Вайолет, самую строгую из трех, вечно молодую душой Мерри и Эдит, которая иногда веселилась, как Мерри, а иногда твердо поддерживала склонную к суровости Вайолет. Когда Элли вернулась, тетушки ждали ее перед входом в дом и закружили вокруг нее, расспрашивая обо всех подробностях бала. Они желали знать каждую мелочь. Элли снова и снова благодарила их за платье. Они настойчиво уверяли ее, что все дело с платьем устроила Мэгги. Но Элли видела, как заблестели глаза тетушек, когда она поведала им, сколько комплиментов получила по поводу платья.

Она описала тетушкам замок, обед, танцы и рассказала про объявление о помолвке, которое застало ее врасплох. Тетушек это объявление вовсе не удивило. Но она не стала говорить им о проклятии вдовы Жиля Брендона в ее адрес. Когда тети стали настойчиво просить рассказать еще что-нибудь о бале, девушка сначала была готова подчиниться их просьбе, но в конце концов ответила:

— Нет, больше ни слова. Это был чудесный вечер. Плохо было только одно.