В ночь на Хэллоуин - Александр Варго

– Ну зачем ты так… – Михаил пытался подобрать слова. – Давай все обсудим. Надо сначала понять, мой ли это ребенок.

– Ах ты, сука! – Рита бросилась на бывшего любовника с проворностью очковой кобры. Только что казалось, она стояла в стойке, и вот уже летит как стрела.

Михаил наверняка ждал чего-то подобного, потому что он почувствовал опасность сразу же и тут же скрылся в квартире, захлопнув за собой дверь. Слесарь едва не лишился рук.

– Иди, сука, сюда! – Рита принялась бить ногами и руками в дверь. – Иди, я тебе ДНК-тест сделаю!

– Рита, – Наташа подошла к подруге и взяла ее за руки, – успокойся. Не стоит из-за этого козла так убиваться.

Рита пнула дверь еще раз и остановилась.

– Зачем он так? – тихо спросила она у металлической двери. – Зачем ты так со мной, ублюдок?! – Вырвавшись из объятий Наташи, Рита заколотила в дверь с новой силой.

Когда они сидели в машине, Рита вытерла слезы и сказала:

– Надо бы вещи забрать. Потом… как-нибудь…

…и разрыдалась вновь.

Леша с Егором переглянулись.

– Парни, сходите? – спросила Наташа.

Одинцов кивнул и вышел из машины. Авдеев посидел какое-то время, но, встретившись взглядами с Наташей, последовал за Алексеем.

Слесарь закончил с замком и вошел в квартиру, оставив приоткрытой дверь. Лешка хотел постучаться, но передумал, резким движением открыл дверь и вошел внутрь. Уважения бывший любовник Поляковой не вызывал, поэтому Одинцов решил отбросить вежливость и сантименты. Егор проскользнул следом. Хозяин квартиры передавал деньги мужчине в робе, когда заметил непрошеных гостей.

– Вам чего здесь понадобилось?

В голосе не слышалось радушия гостеприимного хозяина.

– Вещи Риты отдай, – коротко сказал Леша.

– А что она сама? Боится несуществующего ребенка потерять?

– Послушай, я не хотел встревать в ваши терки, но… Я тебя знать не знаю, но по тому, что я вижу перед собой, с уверенностью можно сказать – говно ты, Миша. И первое, что надо сделать Ритке, порвав с тобой, это аборт. А по-хорошему тебя, суку, кастрировать надо, как шелудивого кота.

– Ты это… полегче. Ты все-таки у меня дома. Я на тебя заяву вмиг накатаю. Ворвался ко мне в дом, угрожаешь. У меня вон и свидетель есть. – Михаил показал на слесаря.

Тот поднял вверх руки, словно сдаваясь в плен.

– Вы тут без меня. Я с ментами дел не имею. – Мужчина положил деньги в карман и вышел из квартиры.

– Ну что, будешь заяву писать, – Леша сделал шаг к Уварову, – или просто отдашь вещи?

Михаил обдумал предложение, взвесил все за и против и с вызовом произнес:

– Стойте здесь, сейчас вынесу.

Алексей, если честно, не знал, чего ожидать от этого подонка, но тем не менее приготовился ждать. Он совершенно забыл о Егоре. Поэтому, когда они встретились глазами, Одинцов кивнул, мол, видишь, с кем приходится иметь дело. А Егор ни черта не видел. Он не понимал, что делает здесь. Все происшедшее с ним за последние пару суток походило на бред, страшный сон, из которого хотелось скорее вынырнуть. Проснуться и выглянуть в окно на залитый солнечными лучами двор. Но он все еще пребывал в этом тягучем, сером, словно обойный клей, кошмаре. Он находился в кошмаре наяву.

Через минут пять Михаил вынес спортивную сумку и бордовый чемодан на колесиках.

– Вот, что нашел. Пусть позвонит, если что…

Леша взял сумки, одну передал Егору, еще раз взглянул на хозяина квартиры и пошел к выходу.

– Сука, – проговорил Леша, когда они спускались по лестнице. – Из-за таких и безотцовщина процветает. Наказать бы его, суку…

– Его Бог накажет, – сказал Егор.

– Может быть, но, как правило, Бог слеп к подлецам, и в данном случае наказана Рита и ее ребенок.

Егор кивнул, но говорить ничего не стал. Тем более, Одинцов не ждал никакого ответа. Он еще раз выматерился в сторону любовника Риты и вышел из подъезда.

– Рита, ты проверь, – предложил Алексей, когда сел в машину.

– Потом, – отмахнулась она.

– Нам надо подумать, где мы можем…

– Давайте ко мне на дачу, – не дослушав Наташу, отозвался Одинцов. – Там тепло и всем места хватит. Как ты, Рит?

Рита пожала плечами.

– У меня особого выбора-то и нет.

– Да ну, брось ты. Выбор есть всегда, – попытался подзадорить подругу. – Просто моя дача – это самый лучший выбор.

– Кто бы сомневался, – улыбнулась Наташа и завела машину. – Ну, на дачу так на дачу.

Егор жутко боялся одиночества. С детства его тяготило это давящее чувство. Но тогда ему не стыдно было признаться в этом и пробиться, например, к взрослым, решившим устроить посиделки на кухне под пивко и анекдоты с клубничкой. Именно из-за этих пристрастий взрослых маленького Егорку отправляли в детскую. Там, в своей комнате, Егор возненавидел одиночество, вакуум, в который его загоняли. Он вырос, а вакуум только увеличился. Он иногда выныривал, чтобы глотнуть воздуха, но это было настолько редко, что он и не помнил, когда это было в последний раз. Но этот «глоток воздуха» он запомнит надолго. Они бросили его. А чего он еще ожидал? Он придумал эту игру. Точнее, не придумал, а притащил в их дружный коллектив. Да и, если начистоту, никто его не бросал. Ритка всего лишь обвинила во всем, что с ними сейчас происходит, но потом взяла и пригласила к себе. Пусть не получилось, но все-таки – она не виновата. После их решения поехать к Одинцову на дачу Егор решил, что он будет там лишним. Возможно, еще и из-за чувства вины.

Сейчас он не знал, чем себя занять. Можно было напроситься с Никитой на пейнтбол, но у Егора были опасения, что ему могли отвести роль сына Вильгельма Телля. И если легендарный швейцарец стрелял в яблоко на голове сына во спасение, то в Кузьминском парке таких высоких целей не будет. Будет обычное издевательство над слабым очкариком. Нет уж, пусть найдут себе другую жертву. Он снова вернулся к тому, с чего и начинал. Все хотят его обидеть и взвалить вину за свои беды на него. Так было всегда.

Отец Егора, Валентин Андреевич Авдеев, всегда называл сына слабаком и считал своим священным долгом научить его жить с этим. «Сынуля, – говорил он, – ты в говне. Причем это не куча какого-то перепревшего навоза на задах огорода, а канализационный слив, в котором дерьмо в постоянном движении. И чтобы не выделяться, стань незаметным. Смешайся с этим дерьмом и не высовывайся». Дельный совет от алкоголика с тридцатилетним стажем. Но, как ни странно, Егор, скорее всего, прислушался к папаше. И реально никуда не влезал, ни с кем не спорил, сидел тихо, как мышь. Но, как оказалось, этим он только привлекал к себе внимание. У всех обидчиков в разные периоды жизни Егора был нюх на таких, как он. Они его чувствовали, как кот мышь. А потом он привык. Если есть он, то непременно найдется тот, кто обвинит его во всех бедах. И Егор ничего с этим поделать не мог. Он просто плыл по зловонному течению, в глубине души рассчитывая, что его вынесет в море (пусть даже дерьма), но там он будет менее заметен.