В лучах эксцентрики - Иван Дмитриевич Фролов

прошла красивая девушка, Нина (Н. Варлей),— ишак вдруг добровольно последовал за ней. А потом сама, без водителя, следом за девушкой двинулась и машина.

Шурику, видимо, попался особенный ишак — поклонник женской красоты. Он неотступно следует за привлекательной девушкой. Чтобы избавиться от нежеланного преследователя, Нина убегает прочь с дороги — ишак за ней. Бедный Шурик не может ничего поделать с ним. Тогда он просит Нину идти только по дороге. Так они знакомятся.

Администратор гостиницы (М. Глузский), узнав, что новый постоялец собирает фольклор, в том числе местные обычаи, тосты, тотчас организует винопитие.

— Что это? — удивляется Шурик.

— Тебе нужен тост, а тост без вина — все равно что брачная ночь без невесты.

Шурик упирается, говорит, что не пьет, не имеет физической возможности. По этому случаю администратор сейчас же выдает тост:

— Я имею желание купить дом, но не имею возможности, я имею возможность купить козу, но не имею желания. Так выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями.

Шурик не выдержал первого знакомства с тостами. Находясь под сильным воздействием винных паров, он сорвал торжественную церемонию — открытие Дворца бракосочетаний.

Деятель районного масштаба Саахов (В. Этуш) заступился за него перед начальником милиции:

— Это известный ученый. Он собирает тосты и не рассчитал своих сил.

Услышав про тосты, начальник милиции выступил с встречным предложением:

— У меня есть тоже замечательный тост,— произнес он и откинул крышку стола, за которой открылся заполненный бутылками вместительный бар.

Для комедиографов тосты оказались благодатнейшим юмористическим материалом. Так, администратору гостиницы, настойчиво предлагающему Шурику новые тосты, Саахов говорит:

— Сдай тосты письменно в трех экземплярах.

Через некоторое время администратор приносит поднос с тремя бутылками и тремя рюмками на салфетках. В ответ на удивленные возгласы он поясняет:

— Вы же просили в трех экземплярах.

Действие разворачивается таким образом, что Саахов, плененный красотой Нины, решил жениться на ней. Но не встретив взаимности от девушки, он с помощью ее дяди решает прибегнуть к старинному местному обычаю — похитить красотку.

И тут на арене (а буквально — на танцплощадке) появляется обещанная вступительными титрами тройка. Трус продает билеты на танцплощадку, где Бывалый, игнорируя свои габариты, энергично показывает новичкам танцевальные фигуры твиста.

— Носком давите окурок,— поучает он юношу,— другим носком — другой окурок.

Эта тройка и становится орудием в руках приверженцев старины. Их подряжают похитить девушку.

Внешне Саахов резко отличается от всех прочих персонажей фильма. Усвоив бывшую тогда в ходу демагогическую фразеологию, он умело пользуется ею, скрывая личину и психику сохранившегося до наших дней грузинского князька. Жанрово Саахов тоже решен совсем в ином, скорее всего — в сатирическом ключе. И это так впечатляюще отделяет Саахова от остальных действующих лиц фильма, что персонаж иного жанра кажется нам человеком чуть ли не из другого мира. Так принадлежность персонажей к различным жанрам становится средством их характеристики, помогая отчетливо противопоставить индивидуальности друг другу по всем возможным признакам.

Прием этот не новый, им пользовались чуть ли не все комедиографы. Но Гайдай применил его в «Кавказской пленнице» довольно эффективно и убедительно, причем эта, казалось бы, жанровая разноголосица не мешает ему добиться всеобщей слаженности и гармонии.

Хотя Саахов и тройка стоят на различных общественных, интеллектуальных и прочих ступенях,— они одного поля ягоды. Названной компании противостоит Шурик. Постоянно сопровождая Нину, он очень мешает осуществлению брачных устремлений Саахова.

После ряда неудачных попыток, давших режиссеру возможность вволю поиздеваться над незадачливыми похитителями, они убеждаются в собственной никчемности.

Тогда у Нининого дяди, надеявшегося получить от Саахова за невесту солидный выкуп, возникло сногсшибательное решение:

— Нам поможет тот, кто мешает.

То есть Шурик. Героя приглашают принять участие в старинном национальном обряде «Похищение невесты». Его уверяют, что согласие девушки уже получено. Доверчивый собиратель старины легко клюнул на эту приманку.

— В обряде должно быть все натурально,— наставляют Шурика.— Невеста, само собой, будет вырываться, кричать, но так надо.

— Не волнуйтесь,— простодушно заверяет Шурик.— Все будет натурально.

Действительно, все произошло в высшей степени естественно. И просто. Найдя Нину, забравшуюся на ночь в спальный мешок, Шурик в этом же мешке доставил ее «кунакам влюбленного джигита».

Нину заперли в комнате, а тройка была нанята для ее охраны и обслуживания. Стараясь развеселить пленницу, наши герои затевают кавказский танец, вроде лезгинки, и напевают шутливую песенку:

«Если б я был султан, я б имел трех жен

И тройной красотой был бы окружен.

Но, с другой стороны, при таких делах

Столько бед и забот,— ах, прости, аллах!

Как быть нам, султанам, ясность тут нужна:

Сколько жен в самый раз — три или одна?

На вопрос на такой есть ответ простой:

Если б я был султан — был бы холостой!»

Персонажи тройки здесь для приобщения к местным традициям расцвечены характерными для Кавказа деталями. На поясе Бывалого поверх матросской тельняшки — большой кинжал; Труса украшает огромная горская папаха; на Балбесе поверх тренировочного костюма надета черкеска.

Нина включается в забавный танец и, когда ее партнеры входят в экстаз, запирается в соседней комнате. А позднее бежит, конечно же, необычным, эксцентрическим способом — через окно, на веревке.

Шурик, узнав, что в неприглядной истории с похищением сыграл роль жалкого простака и идиота, впадает в ярость.

На этот случай предусмотрительный Саахов уготовил ему смирительную рубашку и психлечебницу. Оттуда наш герой тоже бежит.

Стремительные, полные феерических приключений и трюков погони — и в конечном счете все завершается благополучно. Шурик мирится с Ниной, и они покидают этот горный край, край устойчивых обычаев и традиций: он — опять на ишаке, она — в автобусе.

Как можно видеть, авторы и режиссер не побоялись придать Шурику максимум нелицеприятных черт характера и поведения, как будто даже хотели из положительного превратить его в отрицательный образ.

Хотя этот вежливый и, несомненно, образованный молодой человек занимается научной деятельностью, в жизни, в бытовых ситуациях он проявляет себя неумным, недальновидным, совсем лишенным находчивости и даже элементарной сообразительности. Галиматью и ахинею, которую нес Саахов на открытии Дворца бракосочетаний, этот «ученый» записывает в свой блокнот как драгоценное откровение.

Доверчивость молодого человека, лишь намеченная в «Операции «Ы», здесь доведена авторами до крайности, до абсурда. Она становится для него причиной всех бед и неразумных поступков, а для режиссера — кладезем все новых комедийных положений.

Если бы не мастерство Гайдая как комедиографа, умеющего выворачивать наизнанку и превращать в смешные любые ситуации, то эта комедия, как мне