Чертовщина за свой счет - Валентина Андреева

Лешик благополучно скрылся с глаз. И это значительно осложнило нашу задачу удержать его от опрометчивого шага. Какого, никто из нас не знал, но в то, что шаг или, скорее, бег был опрометчивым, уверовали все разом.

Гонка за Лешиком оказалась с препятствиями. Да еще какими! Везде, где только можно было приткнуться, кучковались туристы. Новость о чрезвычайном происшествии на теплоходе взбудоражила всех. Каждая группа имела свою версию случившегося. Так мы узнали, что в трюме находится группа террористов, захватившая в заложники капитана и старпома. Старпома для устрашения пристрелили. Требования террористов – миллион евро и высадка на Валааме. Ближе к ресторану рассказывали, как какой-то псих пристрелил шеф-повара. Или шеф-кока – как кому удобнее. Это и вызвало задержку завтрака. Самая большая скученность была в коридоре, ведущем к музыкальному салону. Конец коридора, включая гладильную, был перетянут вылинявшей красной полоской материи. Явно от чего-то оторванной. По обе стороны стояли два члена экипажа.

– Идет охота на волков, идет охота… – нервно процитировала Наташка Высоцкого.

– Какие волки! – возмущенно перебила ее худая истеричная особа, без конца шмыгающая носом. – Отдыхающего утюгом убили. За то, что дверь не открывал. А он случайно закрылся. Выпил лишнего и уснул в гладильной. Моя каюта недалеко. Я все слышала…

Члены экипажа хранили равнодушное молчание и ни на какие вопросы туристов не отвечали. Почти не задержавшись, мы понеслись на палубу. Когда забрались на самый верх, Аленку осенило – Лешик может быть в своей каюте. Наталья ахнула и понеслась вниз. А мы с Аленой с ужасом уставились на белый катер, стремительно приближающийся к теплоходу. Затем, расталкивая зевак, устремились за Натальей.

Лешика в каюте не было. Чуть не плача, мы, прихватив Наталью, поплелись к себе. Путь был свободен. Все высыпали на палубу. В холле и наткнулись на Лешика. Он спокойно изучал объявление о мероприятиях, запланированных на день.

– А на Мышкин всего три часа отпущено. Маловато будет, – с сомнением покачал он головой.

– Ничего, – процедила сквозь зубы Наталья. – Мало не покажется. Пройдемся?

– Далеко?

– Не очень. К Ирине Александровне. – И, не выдержав, оглянулась по сторонам, прошипела: – Ты куда кулек дел? По упаковке ведь тоже… все определить можно. Уж вложил бы свою визитку. Зачем людей утруждать?

– Не понимаю… О чем вы, маменька? Леночка! Завтрак, судя по всему, будет в обед. Пошли тяпнем кофейку. Весь теплоход гудит как улей. Главное, не поддаваться общей панике. – И подхватив Алену под локотки, он развернул ее в направлении нашего коридора. Для верности еще слегка и подтолкнул коленкой. Мы с подругой понуро пошли следом.

Едва дверь каюты закрылась, Лешик поднял руки вверх и, усмехаясь, сказал:

– Мы, как и все, ничего не знаем. И ничего к нам не залетало.

– Но как же ты… – промямлила Наташка.

– Элементарно, – живо перебил Лешик. – Криминальный пакет оставил в так называемом кинозале. На видном месте, в кресле первого ряда. Действовал с аналогом перчаток. Видели, как некоторые продавцы берут продовольственные товары? Фарш, например?

Мы обалдело молчали. Лешик посмотрел на нас с легкой укоризной, и я сразу догадалась:

– Да! Ты же уже говорил! Пакетом! Тоненьким целлофановым пакетиком!

Одобрительный взгляд Лешика свидетельствовал: я угадала с первой попытки.

– Там никого не было. Очень удачное место. Пока все спокойно. Но скоро, надеюсь, оружие найдут. Нельзя, – продолжил он, чуть повысив голос, предотвращая наше возмущение, – уничтожать улику. Мы же непричастны к преступлению, имевшему место в гладильной. – Он внимательно посмотрел на нас с Наташкой, и мы непроизвольно схватились за руки.

– Как в гладильной? – тихо спросила Алена и растерянно уставилась на Лешика. Но он сделал вид, что не услышал вопроса:

– Кстати, нет ли у кого случайно корочки хлеба?

– Тебе с собой приготовить, спаситель ты наш? – вежливо поинтересовалась Алена. – Сухим пайком, вместе с вещами?

– Не надо так шутить, – вступилась за сына Наталья. Потом взглянула на меня, как бы извиняясь, и выдала: – Вы-то непричастны. А вот мы с Ириной немножко вляпались. – Немая сцена длилась недолго. Алена успела плюхнуться на кровать на свою косметичку. У Лешика времени хватило только на то, чтобы открыть рот. – В принципе, ничего страшного, – попробовала успокоить ребят подруга, явив белозубую улыбку. – Мы пришли в гладильную комнату с Лешкиными брюками. Хотели погладить, да? – обратилась она ко мне за поддержкой. Я мужественно кивнула головой и тоже попробовала улыбнуться радостно и беззаботно. Получилось что-то страдальческое. Наташка, увидев выражение моего лица, погасила улыбку и жалобно продолжила: – Погладить нам не дали. Сначала убитый молодой человек, потом электрики. Покойник, конечно, не возражал, но не хотелось лишний раз его тревожить. Лежит себе и лежит. Мы могли и в другое свободное время зайти. А электриков… – Наталья скрестила перед собой руки, Алена закрыла глаза, а Лешик – рот, – мы просто не пустили. Там и так было тесно.

– То есть как не пустили? – Голос Натальиного сына звучал недоверчиво, но с явным облегчением.

– Элементарно, как ты говоришь. Подперли собой дверь изнутри. А как только электрики ушли, мы и слиняли.

Осмыслить услышанное дети, кажется, не успели. В каюту постучали. Наш коллектив вразброд сказал: «Войдите!» При этом никто даже не улыбнулся.

Дверь открылась, и в прихожую вошел мальчик лет восьми.

– Вот, возьмите, – протянул он нам наш сверток. Так как пакет никто не хотел брать, он пожал плечиками и сказал: – Я его здесь в уголочке поставлю. – Но Лешик помешал осуществлению этого действа. С быстротою молнии метнувшись к посыльному, он схватил его за руку с пакетом и грозно спросил:

– Ребенок! Ты где это взял?

– Нигде, – испугался мальчуган. – Мне дядя дал. Сказал, что вы потеряли. И очень обрадуетесь, если я верну вам этот пакет. Мне и шоколада не надо. Правда-правда. Я домой хочу. Меня, наверное, уже бабушка ищет.

– Пойдем-ка, – не выпуская руки ребенка, Лешик поволок его за собой. – Я провожу тебя к бабушке.

Мы высыпали в коридор. Кажется, ребенок к бабушке не хотел. Он громко заревел и предпринял несколько бесполезных попыток вывернуться.

– Куда вы тащите мальчика?! – раздался визгливый истеричный голос. Смутно знакомый.

– А вам, простите, какое дело? – Голос Лешика не утратил грозных ноток.

– Прямое, – отрезала дама. – Он мой внук.

Скандал разгорался. Мы подоспели вовремя. Бедный мальчишка вместе с зажатым в руке черным пакетом летал от Лешика к милой бабусе и обратно. В потоке взаимных обвинений сторон в самых меркантильных намерениях. В молодящейся бабусе мы узнали основоположницу версии об убийстве мнимого Игоря электрическим утюгом за отказ покинуть оккупированную гладильную. Мигом собралась толпа пассажиров. Прозвучала фраза, что поймали убийцу. Или… трех сразу.