Чертовщина за свой счет - Валентина Андреева

Неприятности заявились опять в том же составе: три работника внутренних органов. Нас пригласили взглянуть на труп… в музыкальный салон. С расчетом на то, что мы вдруг случайно вспомним, где и при каких обстоятельствах видели убитого. Наталья начала было возмущаться:

– Зачем мне нужен какой-то труп! – но я вовремя дернула ее за рукав кофточки, и она с пол-оборота сменила гнев на милость: – А может, и вправду пригодится.

Я внутренне сжалась. Что-то не так. Что – выяснилось сразу. Едва мы вошли в салон, как в глаза бросились носилки, лежащие на полу. На них под белой простыней угадывались очертания тела. Рядом стояла небольшая группа пассажиров.

«Не похоже на официальный процесс опознания», – машинально отметила я. Мужчина в белом халате, вероятно врач, откинул край простыни. Стоящая рядом со мной полная женщина нелепо всплеснула руками и упала в обморок. Наташка ойкнула, кто-то ахнул. Я не успела взглянуть на покойного. Впрочем, Алена и Лешик тоже, они пытались вернуть женщине хотя бы полуобморочное состояние. Как только бедняжка попыталась осмыслить происходящее, ее осторожно – чтобы, не дай бог, не уронить – подняли и с помощью других добровольцев увели из салона. Вот тогда-то я и взглянула на покойного.

Потрясение, которое при этом испытала, было столь велико, что у меня буквально перехватило дыхание. Хоть впору ложиться на то самое место, которое только что освободила обморочная дама. Конечно, я знала, что люди меняются после смерти – но не настолько же. Лицо покойника было мне смутно знакомо, но это был другой покойник. При жизни ему, положим, тоже могло быть тридцать с хвостиком. Но вот чтобы у «нашего» за одну ночь изменились цвет и длина волос, а также выросли рыжие усы! Ну очень рыжие, на очень бледном лице. Волосы, кстати, были более темными. Но все равно – рыжими.

Я взглянула на Наташку. Она занималась тем, что протирала очки, напяливала их на себя, снимала и… Цикл движений повторялся.

– Узнали убитого? – участливо спросил над ухом чей-то сочувствующий голос.

– Наоборот, – честно ответила я. – Совсем не узнала. Если остальных более-менее видела, то этого… Хотя… – Я отвлеклась от покойника и перевела взгляд на собеседника. Ну конечно! Милиционер в маловатой фуражке.

– Что-то хотели дополнить? Вы сказали: «хотя».

Он осторожно взял меня под локоток и повел на выход. Я едва успела дернуть подругу за джинсы. Она взвизгнула. Кто ж виноват, что они сидят на ней в обтяжку. Тем не менее подруга сориентировалась и направилась за нами, потирая бедро. А следом потянулись еще двое – вываливающаяся из брюк массивная молодая деваха и казавшийся рядом с ней худым тип, державший ее под руку.

Милиционер завел нас в… гладильную. «Все! – мелькнула у меня мысль. – Больше никогда в жизни не возьму в руки утюг. И запрещу родным и близким произносить слова, однокоренные слову „гладить“.

О происшествии в этой загадочной комнате напоминало только очерченное на полу мелом положение тела убитого. Получалось, что он лежал скорчившись и на боку. Как бы в подтверждение моих мыслей, раздался голос подруги, вставшей вплотную со мной:

– Он что, все ноги к животу поджал, что ли? – Милиционер согласно кивнул в ответ. – Вы знаете, мы его, кажется, видели. Кажется… Если мне, конечно, не кажется. Это не он с каким-то еще типом шли за нами в Калязине в поисках магазина? – вопросительно взглянула она на меня.

– Точно! – обрадовалась я. Поспешно и сбивчиво, мы рассказали историю славного похода по задворкам Калязина. – Больше мы его не встречали, – решительно подвела я итог.

– А его спутника? – живо поинтересовался милиционер. Я хотела было честно соврать, что спутника тоже больше не встречали, но тут раздался противный женский голос от двери:

– А у спутника они на палубе в ногах валялись! Обе! А вот эта… – необъятная деваха, презрительно скривив губы, указала на Наталью, – перед этим с кулаками рвалась к моему мужу. Прямо через окно!

Что тут началось! За десять секунд подруга выдала девахе ее полную характеристику. Тщедушный мужичок за две секунды был поименован козлом, придурком и, не помню, кем еще. К сотруднику милиции вовремя подскочило подкрепление и увело негодующих супругов. Больше всего негодовала деваха – не успела ответно обхамить подругу.

Волнуясь и, соответственно, заикаясь, я поведала милиции, что гуляла на верхней палубе, а когда нагулялась и спускалась вниз по трапу, молодой человек помог мне сойти, но не очень удачно. Дальше подключилась Наталья, а я с ужасом вспомнила, что меня мог видеть на этой злополучной палубе с липовым Игорем ветеран речного пароходства. Единственная маленькая надежда – он, кажется, дремал. Если бы мы с самого начала рассказали всю правду…

Меня отвлек возмущенный голос подруги:

– Этого типа я и раньше видела. Несколько раз. Он все время старался влезть в платьишко к местной корабельной красотке. Не учитывая, что оно рассчитано на сорок шестой размер. Вдвоем в нем тесновато. Впрочем, она не очень-то и возражала. Скорее всего, у нее все шмотки эластичные – специально приспособленные для охоты на козлов. Так я же не говорю о ней гадости! Хотя и не удивлюсь, что за время пути она переспит со всем мужским составом теплохода…

Наталья говорила бы еще долго. Несколько раз ее пытались остановить, но она властным жестом руки заставляла сотрудников молчать. Наконец пожилой милиционер, выбрав секунду, когда подруга, переведя дух, набрала новую порцию воздуха, решительно скомандовал:

– Спасибо, свободны!

Я встрепенулась и быстренько вытолкнула ее в коридор – прямо в объятия Алены и Лешика.

Под любопытными взглядами посторонних глаз мы проследовали к своим каютам. В холле Лешик неожиданно свернул в сторону. Мы, как по команде, повернули за ним и вышли на свежий воздух. Все пластиковые кресла были заняты отдыхающими. Не останавливаясь, обежали главную палубу и снова вошли туда, откуда вышли – в холл.

– Гуляете? – раздался откуда-то сбоку приветливый голос. Я повернула голову и… увидела старейшего работника пароходства. В самом благодушном настроении. Попыталась мило улыбнуться, но это удалось сделать только одним уголком рта. Второй пришлось прикрыть ладонью.

– Тоже неудачные протезы? – посочувствовал старичок. Я погасила свою полуулыбку и старательно покивала головой в знак согласия. С надеждой, что он от меня отстанет. Он не отстал. Наоборот, галантно подхватив меня под руку, увлек за собой, дальше по коридору. – Я вам дам один очень хороший совет, мне недавно один опытный стоматолог рекомендовал…

Я растерянно оглянулась в надежде на скорую помощь подруги. Но она была страшно занята – отражала очередную атаку той самой девахи, с которой ее разняли в гладильной. Откуда она только взялась? Аленка и Лешик рьяно спорили, кому их вмешательство нужнее – мне или Наталье.

– Вы не волнуйтесь, – вдохновенно продолжал старичок, протаскивая меня мимо моей каюты. – Ведь вы же абсолютно ни в чем не виноваты… – И прилепившись к моему уху, тихонько прошептал: – О встрече на верхней палубе я никому не скажу. Поверьте мне, эти люди получили по заслугам.