Солнцеворот желаний - Даша Пар

— Как наша малышка? — спрашиваю маленькую, щуплую девочку, зарывшуюся в не по размеру большое одеяло и таращащуюся на меня огромными, карими глазами.

Пока Месария развлекала остальных детей, я остановилась у самой пострадавшей и зашуганной девочки, одной из двух, кому вчера помогла. Ей было явно лучше, но она оставалась бледненькой и со вчера не вымолвила ни слова. А на мои протянутые конфеты никак не отреагировала, просто продолжала таращиться, пряча часть лица под краем одеяла.

— Такая большая и такая немая. Как рыбка, правда? А ты знаешь, что есть рыбы, которые умеют разговаривать? Да-да, прямо как люди! — продолжаю говорить дружелюбно, а сама отправляю в рот одну из конфет. В руках остаётся серебристый фантик, и я его сворачиваю по форме рыбки и вожу по воздуху, а девочка, заворожённо, следит за моей рукой. — У этих рыбок золотая чешуя и они обитают в морской воде. Их очень сложно поймать, а если поймаешь — рыбка исполнит любое твоё желание. Главное, правильно загадать, соблюдая основные правила желаний.

Я разворачиваю следующую конфету. Кисленькая, с лимонным привкусом. А обёртка золотистая и когда повторяю форму золотой рыбки, девочка несмело вытаскивает руку из-под одеяла и тянется ко мне. Я отдаю ей конфету, и ребёнок приподнимается над кроватью, чтобы самой свернуть себе рыбку. Девчушка работает усердно, загибая края фантика, а рыбка получается с большой головой и маленьким хвостиком. Я рассказываю ей сказку про рыбака, и она что-то негромко шепчет себе под нос, хмуря брови и надувая губки.

— Прости, милая, но даже целый косяк золотых рыб не сможет исполнить твоё желание. Это невозможно, — я аккуратно заправляю выбившийся локон девочки обратно за ухо и касаюсь её горячей щеки. Она смотрит исподлобья и сминает фантик в кулаке.

— Увы, реальность не такая, как в сказке. А смерть… окончательна. Она без разбору и без предупреждения забирает тех, кого мы любим, и мы остаёмся одни. Можно злиться, можно плакать и драться, ненавидеть весь свет, но так происходит. Это часть жизни.

По глазам ребёнка видно, что она слишком мала для моих слов. Она просто хочет вернуть маму и папу, бабушку и тётю. Вернуть всё, как было до той проклятой ночи.

— Их нельзя вернуть, милая. Они ушли за грань. Когда-нибудь, очень нескоро, ты отправишься к ним, и вы все снова будете вместе. Но не сегодня. Эта жизнь полна удивительных и интересных событий, ты можешь найти новую семью, завести новых друзей и идти вперёд, не оглядываясь. А они будут ждать тебя там. Они хотят, чтобы ты не унывала. И постаралась найти что-то хорошее здесь.

— А моя кукла Макра? Она с ними? — раздался тихий, но отчётливый голос ребёнка. — Она ушла за грань с мамой?

— А где она была?

— Когда я заснула, куклу положила рядом с собой, а проснулась здесь, а здесь её уже не было, и тётя сказала, что Макры больше нет, — глаза девочки стали большие-большие и она вновь подтянула к себе край одеяла.

— Обещаю, я найду твою куклу, — отвечаю мягко, касаясь почти воздушных, кудрявых волос.

* * *

То, что поиски куклы, окажутся дохлым номером, я поняла довольно быстро. Разыскать сначала приёмную медсестру, потом разобрать документы, чтобы понять откуда конкретно привезли девочку, всё это оказалось непросто. Как и на голубом глазу солгать Акселю, что отправляюсь на очередную операцию, так что он может спокойно дочитывать книгу или сходить в столовую, пока я буду недоступна.

Выбраться незамеченной из больницы и добраться до полузаброшенных кварталов также потребовало некоторых усилий, включающих использование ариуса и прыжка с крыши здания. Так что я уже была не совсем нормальна, когда оказалась на пустынных улицах, разыскивая фиолетово-зелёный дом с красной черепицей, в котором есть третий подъезд с покосившейся дверью. Учитывая при этом, что все дома обгорели и выцвели, а необходимый мне находится ближе к центру квартала. Мне повезло, что врач, бывавший на этих улицах, был на перерыве и смог вспомнить дорогу. Он даже порывался отправиться со мной, но я отказалась. И пускай это было безрассудно, и король строго-настрого запретил гулять одной, и меня повсюду сопровождал телохранитель, но мне до зубовного скрежета хотелось побыть одной!

Вот теперь расплачиваюсь за собственные желания. Минут тридцать я бродила по полупустым улицам, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. В полдень здесь относительно безопасно, но я догадывалась, что с наступлением ранних сумерек отсюда лучше убраться подальше. И люди с измождёнными лицами под покровом темноты способны на всякое. А даже в обгоревших зданиях всегда можно найти чем поживиться и это, несмотря на активные патрули, в большом количестве шныряющие повсюду.

Мне повезло почти чудом. Просто краем глаза зацепилась за нечто блеснувшее на солнце, оказавшееся остроконечным флюгером с большой куриной головой. А там сквозь толстый слой сажи разглядела фиолетовую краску сверху, а снизу зелёную. И подъезд нашёлся, и даже вход снова был открыт, хотя врач предупреждал, что стража заколотила все двери от мародёров. Я немного задержалась перед входом, разглядывая чёрное, холодное нутро, откуда несло солёной стылостью, от которой зачесалась шея и спина. На мгновение, даже было решила отступить и просто купить новую куклу, а не заходить в это страшное, грязное здание. Что я здесь забыла?

Не сразу, но я поборола свой страх и вошла внутрь, напрягая пальцы и призывая ариус. Белая тьма среди мрака подсветила стены, заражённые плесенью и разноцветным грибком, который как плющ спускался вниз, разрушая штукатурку и создавая причудливые узоры, формой напоминавшие разнообразные цветы. Поднявшись на второй этаж, разыскала нужные комнаты, и с помощью ариуса аккуратно выбила дверь, немилосердно расчихавшись, когда взметнулась серая пыль. Расчёсывая глаза до красноты, переступила порог, немного оступившись и чуть не упав — в потолке и полу оказалась приличных размеров дыра, сквозь проём которой не видно, что именно проломило крышу. Я подивилась, что родители девочки предпочли остаться в этих апартаментах, видимо дела у них и вправду были совсем плохи, раз они выбрали жить в таких развалинах. Даже летний зной не спасает от стылости мёртвого дома.

Здесь было всего несколько комнат: чистая, ухоженная кухонька, небольшая общая спальня со сваленными в одну кучу тюфяками с протухшей соломой, от которой шёл зловонный аромат, от которого завтрак тотчас попросился наружу. Я забыла, что девочку нашли рядом с мертвецами. Совсем забыла, что здесь гостила смерть. Это осознание сделало обстановку совсем гнетущей и каждый шорох, каждый стук или скрип скручивал нервы в болезненный узел.

От отвращения сводило живот, и я старалась лишний раз ничего не трогать. Хотя пришлось перебрать несколько свалявшихся в кучу стопок с одеждой и какими-то тряпками, прежде чем наткнулась на тряпичную куклу Макру. Мне повезло, игрушка не сильно пострадала, и медсестра Месария сможет её отмыть и немного заштопать, прежде чем отдать ребёнку.

Проведя рукой по красным волосам-ниточкам и разглядывая крупные, чёрные глаза-пуговицы, я вспоминала свою куклу. У меня была красивая, из настоящего фарфора — подарок от родственников отца. Я не могла играть с ней, как с другими игрушками, — только под присмотром няньки. Но всё равно любила её. У неё была белая кожа и румяные щёчки. Настоящая кэрра, не то что я. Жаль, что мама продала куклу, когда отца не стало. Мне было всего десять лет. Горькая потеря.