Дарий Великий. Владыка половины Древнего мира - Джекоб Эббот

Такие племена и народности населяли Скифию. Как только армия Дария перебралась на другой берег Дуная, скифы разослали гонцов ко всем племенам с предложением объединиться в борьбе с завоевателем. «Нам следует объединиться в борьбе с ним, – предупреждали скифы, – ибо, если он подчинит один народ, это лишь облегчит ему покорение всех других, эта угроза общая для нас всех». Гонцы доставили послания с таким предупреждением разным племенам, и некоторые из них откликнулись на призыв объединиться. Другие пренебрегли им, сказав, что вторжение Дария – это следствие ссоры между царем и скифами, сами же они не намерены навлекать на себя гнев столь могущественного государя. Отказ возмутил скифов, но выхода у них не было, они стали готовиться к отражению нашествия персов самостоятельно и при помощи тех племен, которые изъявили готовность участвовать в этом.

Скифы вели кочевой образ жизни. Их страна представляла собой обширные зеленые пространства, прекрасные на вид, но главным образом невозделанные целинные земли; там было немного городов и деревень. Кочевники избрали свой способ ведения войны. Они медленно отступали перед наступавшей армией персов, увозя с собой или уничтожая все, что могло пригодиться завоевателям. Скифы создали летучий конный отряд, которому поручили кружить вокруг военного лагеря Дария и доставлять скифским предводителям сведения о передвижениях вражеских войск. Конникам вменялось в обязанность тревожить фланги и тылы противника, захватывать или уничтожать персидских воинов, отлучившихся из лагеря. Таким образом, скифы держали завоевателей в постоянном напряжении, не давая им передышки и срывая их планы дать решающее сражение.

Уклоняясь от сражения с персами, скифы отступали и заводили их на те территории, где проживали племена, отказывавшиеся объединиться в борьбе с врагом. Своими искусными маневрами кочевники навлекали лишения и тяготы войны на своих соседей. Вскоре Дарий обнаружил, что по-прежнему далек от достижения целей похода. Царь решил действовать напрямую.

Он послал предводителю скифов по имени Иданфирс гонцов с посланием следующего содержания:

«Глупец! Сколько будет продолжаться твое абсурдное и нелепое поведение? В твоих силах принять то или иное решение. Если ты полагаешь, что способен сразиться со мной, остановись, и мы начнем бой. Если нет, то признай мое превосходство и подчинись моей власти».

Предводитель скифов отослал такой ответ:

«Мы не собираемся сражаться с тобой в открытом бою на поле брани, потому что ты не причиняешь урона нашим силам и неспособен сделать это. У нас нет городов и возделанных полей, которые ты можешь захватить или разорить. Ты рыщешь по нашей стране, не причиняя нам вреда, и можешь продолжать это делать, если тебе угодно. На нашей земле нет ничего, чему ты можешь повредить, кроме места, где покоятся наши предки. Если бы ты посягнул на это место – что, возможно, ты и сделаешь, если обнаружишь его, – то мы сойдемся в битве. Пока же ты можешь идти куда угодно. Что касается признания твоего превосходства, то этого не будет. Мы не склонимся перед тобой».

Несмотря на отказ скифов вступить в сражение с персами, кочевники время от времени совершали короткие и неожиданные набеги на военный лагерь завоевателей, выбирая время, когда противник терял бдительность. Скифы располагали конными отрядами, весьма приспособленными для таких набегов. Однако эти отряды всадников приходили в замешательство от весьма простого средства обороны. В обозе персов находилось большое число ослов, используемых как вьючные животные для перевозки шатров и грузов. В моменты тревоги и опасности ослы имели привычку ужасно реветь. Это все, что они умели делать, помимо своих основных обязанностей. Реветь при приближении опасности – довольно сомнительный способ от нее избавиться, тем не менее в данном случае он оказался весьма эффективным. Кони скифов, не боявшиеся пик и копий, громких криков людей, сражающихся друг с другом, паниковали и обращались в бегство, когда слышали невообразимый рев, раздававшийся из лагеря персов при приближении к нему. Таким образом, могущественный монарх Азии оставался неуязвим благодаря ослиному реву!

Пока в глубинах Скифии происходили эти события, кочевники отправили конный отряд на берега Дуная, чтобы убедиться, смогут ли они тем или иным способом завладеть мостом персов. Там скифы узнали, какие распоряжения отдал Дарий ионийцам, оставленным для охраны моста. Кочевники сказали ионийцам, что, если те будут руководствоваться исключительно этими распоряжениями и через два месяца разберут мост и отправятся на кораблях вниз по реке, их оставят в покое. Ионийцы согласились на это. Срок ожидания истекал, и они обещали уйти, как только он закончится.

Разведчики отправили предводителям скифов послание с информацией об обстановке, и те решили изменить тактику. Вместо набегов и лишения персов средств обеспечения, дабы вынудить их к поспешному бегству, кочевники старались создать противнику более благоприятные условия, обнадежить его, расположить к продолжению похода. Скифы позволяли персам одерживать победы в незначительных стычках, захватывать время от времени гурты скота для пропитания. Эти перемены обрадовали персов, им казалось, что развитие событий складывается в их пользу.

На этом этапе в лагере персов появился однажды гонец от скифов, сказавший, что привез Дарию подарки от своего предводителя. Гонца допустили к царю и позволили передать дары. Это были птица, мышь, лягушка и пять стрел. У гонца спросили, что означают эти странные подношения. Тот ответил, что не может дать никаких пояснений, персы сами должны догадаться о значении даров, полагаясь на свою смышленость.

Когда гонец удалился, Дарий спросил советников, что могло означать столь странное послание. Дарий предположил, что подаренная живность могла означать три природные стихии, к которым она принадлежала, то есть земля, воздух и вода, а стрелы дарились в знак покорности. Все дары в целом, видимо, означали, по его мнению, что скифы готовы сдаться и признать власть над собой персов.

Советники, однако, не были склонны согласиться с этим выводом. Они сказали, что не видят признаков, указывающих на готовность скифов капитулировать. По их мнению, послание можно толковать и как выражение покорности и примирения, и как шантаж и угрозу в адрес его получателя. «Оно может означать, – сказал один из советников, – что, пока вы не улетите, как птица в небе, или не скроетесь, как мышь в земле, или не схоронитесь, как лягушка в иле, вам не избежать наших стрел».

Трудно предположить, какое из двух взаимоисключающих толкований было правильным, но вскоре выяснилось, что Дарий ошибся. Спустя какое-то время после передачи даров скифы стали строиться в боевые порядки, как бы готовясь к сражению. Два месяца прошли, и предводители скифов имели основания считать, что ионийцы, охранявшие мост, возвращаются домой, как и обещали. Дарий был столь удручен набегами кочевников, многочисленными лишениями и бедами своей армии, что испытывал некоторые сомнения относительно исхода сражения теперь, когда оно приближалось. Между тем подобной пробы сил он добивался с самого начала похода.

Войска противоборствующих сторон расположились невдалеке друг от друга на равнине, отчасти поросшей лесом. Оставаясь на этих позициях, наблюдатели из лагеря Дария еще до начала каких-либо боевых действий заметили, что в стане скифов неожиданно поднялась суматоха. Отдельные группы воинов с криками носились вдоль боевых порядков и по равнине, однако в их голосах слышались не гнев или страх, а скорее ликование и радость. Дарий поинтересовался причиной подобного возбуждения. Выслали разведку, и когда она возвратилась, то выяснилось, что скифы охотились за зайцем, который неожиданно появился среди них. Заяц выскочил из зарослей, и значительная часть кочевников и их командиров покинули боевые ряды, чтобы позабавиться охотой. Они с азартом гонялись за зверьком по равнине, оглашая окрестности возбужденными возгласами.