Секс в океане или Тайна зарождения жизни - Мара Хардт

Тут подплывает поближе и самка, либо зависая над кружащимся под ней самцом, либо опускаясь вровень с ним. Полюбовавшись фигурами высшего пилотажа в его исполнении, самка отплывает, увлекая самца за собой. Но, оказавшись в кильватере самки, самец утрачивает возможность показать свой товар лицом, а потому стремительно подтягивается к ней и гордо вздымает свои спинные плавники, а вслед за этим обходит самку и во всей красе показывается прямо перед ее глазами в профиль, чтобы дама могла по достоинству оценить кавалера и в этом ракурсе. Чем плотнее самец сжимает круги, чем больше своих достоинств предъявляет самке, тем быстрее и быстрее колотится его нутряной барабан, нагнетая темп…

Иногда при ближайшем рассмотрении выясняется, что самцу лучше занырнуть обратно на дно и там продолжить выписывать восьмерки, а самке – подождать более подходящего партнера. Но рано или поздно – через несколько минут ли, часов или даже день-другой – пара складывается, и самцу остается лишь исполнить заключительный, коронный номер. Зайдя сзади под самку в положении кверху брюхом, самец совершает выверенную посадку в нужной точке – тютелька в тютельку, брюшком к брюшку. Сплетясь с самкой брюшными плавниками (они у них расположены ближе к скулам), самец притягивает ее к себе плотно-плотно. И оглушительный барабанный бой, исходящий из самого его нутра, вероятно, усиливается до крещендо от попадания в резонанс с внутренними ритмами самки в преддверии завершающего аккорда.

Устремившись носами куда-то вверх, под самый купол океана, зиждущиеся на давящем на них всей своей массой водном столбе, любовники сплетаются хвостами и прижимаются друг к другу клоачными отверстиями. И нерестятся наконец. Затяжные показательные выступления самца, безостановочно нарастающий темп биения его внутреннего барабана, неистовое переплетение тел в области таза – да, вероятно, всё это действительно нужно для того, чтобы предельно синхронизировать испускание икры и молок.

У трески кульминация полового акта также выражается в том, что пара, обжавшись брюшком к брюшку, выметывает миллионы икринок и сперматозоидов (треска, как и пикша, крайне плодовита), но (в отличие от пикши) самцы трески, как показывают исследования, не начинают представление до появления самки в зрительном зале. Лишь после того как самка трески займет свое место на дне и затихнет в ожидании, как бы скомандовав «давайте, танцуйте теперь», самцы послушно заводят хоровод, постепенно сужая круги над взыскательной зрительницей в партере. Расставившись по ранжиру в результате агрессивных гонок преследования с тычками и даже покусами, доминантные самцы получают возможность приближаться к самкам ближе и красоваться перед ними чаще подчиненных особей. По завершении показательных выступлений самка обычно отплывает в сторону, но в течение суток после шоу приглянувшийся ей артист находит ее и предлагает приступить к делу. Поравнявшись с самкой, ухажер совершает затем серию резких рывков вперед и туда-сюда перед носом у самки, сопровождаемых похотливым похрюкиванием, а затем встает в вертикальную стойку для совокупления.

Для самок трески, как и пикши, способность примериться к самцу на близком расстоянии крайне важна, поскольку позволяет оценить не только физическую форму и готовность самца, но и его реальные размеры. Учитывая, что совокупляются эти рыбы брюшком к брюшку – в своего рода вертикальной миссионерской позе, – оптимальным для самки является партнер с той же длиной тела, что и у нее: так им проще совместить отверстия, из которых выметываются яйца и молоки.

И вот тут-то самым неожиданным образом могут пагубно сказаться на тресковых различные рыболовецкие ухищрения, грубо нарушающие естественный ход половой жизни трески или пикши. У обоих видов самцы и самки держатся на различных глубинах. В частности, самцы трески устраивают токовища и показательные выступления выше по водному столбу, а самки-зрительницы располагаются глубже у дна и смотрят на них снизу вверх; у пикши же, наоборот, самцы бороздят дно и ждут, чтобы самки к ним спустились сверху и составили веселую компанию. А это означает, что популяциям обоих видов рыболовные снасти избирательной глубинности – скажем, донные тралы или, наоборот, снасти регулируемого промежуточного заглубления наподобие неводов и крючковых снастей – наносят урон, неравномерно распределенный между полами, результатом чего становится дефицит либо самцов, либо самок. Представителям же менее пострадавшего от рыбной ловли пола это автоматически усложняет поиск партнера, что также снижает шансы на воспроизводство популяции.

У видов, где самцы выпендриваются перед самками, показательные выступления служат дополнительным фактором риска прореживания популяции от половозрелых особей мужского пола, причем наиболее сильных и привлекательных. Все эти искрометные танцы и хороводы, физические и акустические атаки на соперников и чужаков, вторгающихся на их сценическую площадку (то есть буквально все без исключения аспекты брачного поведения самцов) способствуют тому, чтобы в сети или на крючки с большей вероятностью попадались самые активные и сильные мачо, а не слабые и робкие самчики из той же популяции. Аналогичный результат приносит популяциям мандаринок избирательная охота дайверов за самыми крупными и яркими самцами, пользующимися спросом у аквариумистов: самкам остается выбирать себе партнеров лишь из числа уцелевших тусклых и щуплых ухажеров.

Подобно тому как жителям крошечного городка затруднительно бывает найти себе пару среди соседей, поскольку чуть ли не все холостые и незамужние оказываются их близкими родственниками, многие виды морской фауны сегодня сталкиваются с проблемой оскудения выбора привлекательных партнеров для спаривания, возникающей из-за характерных особенностей ведения нами рыбного промысла. Когда по нашей прихоти или из-за специфического устройства рыболовных снастей из популяции целенаправленно выметаются лучшие и сильнейшие, доминантные особи, мы, смотав удочки, оставляем после себя демографическую пустыню – популяцию с безальтернативным выбором лишь слабых и малопривлекательных партнеров для спаривания, а потом еще удивляемся резкому падению показателей репродукции. Рыбы, похоже, как и большинство видов на нашей планете, готовы скорее пожрать собственные гаметы и пустить их обратно на нужды организма, чем транжирить их на недостойного партнера (кстати, хороший аргумент, чтобы раз и навсегда отшить назойливого приставалу где-нибудь в баре). С исчезновением самых сексуальных самцов у самки уходит больше времени на поиск подходящего партнера; ей, возможно, приходится поступаться стандартами и снижать планку требований, соглашаясь на спаривание с неполноценным партнером; или же она может вовсе манкировать нерестом. При любом сценарии результатом становится снижение числа и/или процента успешных спариваний.

Подобные эффекты поддаются управлению, но для этого их нужно сначала выявить, а затем изучить особенности поведения, которые их обусловливают. По многим видам подобная информация отсутствует или недостаточна. Исследователи либо вовсе ничего не знают о ритуалах спаривания вида, либо не способны смоделировать влияние на него различных рыболовецких практик.

Между тем стыдно было бы не упомянуть о любовных песнях других морских животных, а то еще сложится у читателя впечатление, что одни только донные рыбы оглашают море своим хрюканьем и танцуют сиртаки. У горбатых китов, к примеру, самцы исполняют прочувствованные и весьма сложные по мелодике песни, служащие прекрасным музыкальным сопровождением их яростным битвам за самку, иногда и стенка на стенку. Если разносящиеся далеко через океаны любовные песни синих китов служат чем-то наподобие безадресной саморекламы, песни горбачей скорее похожи на проникновенные серенады: поются они в местах спаривания и размножения, где как раз и собираются самки, чтобы забеременеть и принести потомство. Вот только до сих пор нет ясности с ответом на вопрос, кому именно адресуют самцы горбачей свои песнопения.