Маршем по снегу - Владислав Прокопенко

— Сколько времени понадобится?

— За четыре дня управимся.

— Хорошо. Для вашей информации. Установку изделия в штольню произведёте только после завершающей инспекции, а её возглавит лично Руководитель. Показывайте дальше.

Рукотворная промышленная площадка у подножия хребта Хамгён поражала воображение. Генерал-полковник с откровенным любопытством слушал руководителя испытаний и осматривал объект. Электровозное депо, компрессорная, эстакада для разгрузки вагонеток, трансформаторная подстанция, склады, горы кабелей и проводов различного диаметра, самая разнообразная аппаратура. Всё это было бережно защищено от снега и ветра. Везде царил идеальный порядок.

— Состоянием проделанной работы я удовлетворён, так и доложу Великому полководцу, — сказал Кан Мин Хёк, обернувшись к сопровождавшему его руководителю испытаний.

— Кан-тонджи! Вы полетите сразу в Пхеньян?

— Да, есть вопросы?

— Нет-нет. Вопросов нет, скорее есть просьба. Наш пакистанский коллега давно просится в столицу. У него проблемы с зубами. Свою работу по подготовке ядерного взрывного устройства повышенной мощности к испытаниям он выполнил и в принципе здесь пока не нужен. Да и незачем его показывать сопровождающим Руководителя лицам. Возьмёте?

— Ну… — замялся генерал-полковник. — Хотя ладно. Давай. Подбросим.

На обратном пути, прощаясь с физиками-ядерщиками, генерал-полковник задержался около смуглого человека, одетого в тёплое пальто и шапку.

— Как успехи? Махмуд-тонжи! В Пакистане персики, наверное, уже цветут? Не холодно? Какие-нибудь претензии, вопросы есть?

— Всё идёт по плану, господин заместитель министра. К назначенному сроку изделие будет в полной готовности, — произнёс Аймаль Махмуд.

— Вы готовы к отъезду? Через десять минут жду вас в машине, — сказал генерал-полковник.

Пакистанец поклонился в знак благодарности, вздохнул с облегчением и быстрым шагом пошёл за вещами.

***

(Американский военный городок Кэмп-Смит, Гавайи, 18:30)

Продолжительный телефонный звонок отвлёк внимание Питера Блейка от работы над текущими документами. Справа на приставном столе среди десятка телефонных аппаратов надрывался один, чёрный.

— Да!

— Сэр! Докладывает дежурный офицер шифровальной службы. Срочная телеграмма за подписью председателя Объединённого комитета начальников штабов. Разрешите её представить вам?

Через пять в минут в кабинет командующего Объединённым командованием ВС США в Тихоокеанской зоне вошёл офицер и положил на стол телеграмму с пометкой «крайне срочно».

Блейк бегло просмотрел текст, слегка нахмурился и затем уже более тщательно стал изучать содержание текста.

— Майор! Зайдите ко мне, — бросил в телефон громкой связи Блейк. Помощник командующего тихо открыл дверь и быстрым шагом подошёл к столу адмирала.

— Садись и пиши. Крайне срочно. Командующим Тихоокеанского флота, воздушных сил флота, 3-м оперативным флотом, командирам 3-й и 9-й авианосных ударных групп.

Руководствуясь распоряжением председателя ОКНШ ВС США 3-й и 9-й авианосным группам скорректированы планы учебно-боевой подготовки. 3-й авианосной ударной группе во главе с атомным авианосцем «Джон С. Стеннис» надлежит в рамках учений «Ключевое решение» и «Молодой орёл» прибыть в район предназначения на двое суток раньше. Район развёртывания — акватория Тихого океана восточнее острова Хонсю (Япония) с координатами: 39 градусов северной широты и 154 градуса восточной долготы. Прибытие в район предназначения — 7 марта.

Питер Блейк на минуту задумался, затем поднял трубку телефона: «Оперативный дежурный! Доложите координаты девятой авианосной ударной группы… Необходимое время для перехода в район… Так… понял». После этого повернулся к помощнику.

— Продолжим, пиши: 9-й авианосной ударной группе во главе с атомным авианосцем «Авраам Линкольн» совершить переход в район с координатами 44 градуса, 12 минут северной широты и 176 градусов 5 минут восточной долготы. Прибытие в район предназначения — 4 марта.

Подпись — адмирал П. Блейк.

Майор! Всё записал? Немедленно к отправке.

Адмирал откинулся в кресле и задумчиво посмотрел в окно на свинцовую гладь ещё не проснувшегося после зимы океана. Странное распоряжение, подумал он. Наверняка какие-нибудь политические интриги вокруг Корейского полуострова. Но с другой стороны, боевая подготовка всегда идёт на пользу личному составу. Ничто так не укрепляет дух моряка, как работа в море.

С этими мыслями Питер Блейк, ругаясь про себя, продолжил работу с документами. Разразившийся буквально на днях гей-скандал на авианосце «Китти Хок» стал головной болью всего военного руководства на Восточном побережье США. С выводом авианосца из боевого состава заметно упала дисциплина, и апогеем безобразий стало появление в СМИ откровенных фотографий членов экипажа, сделанных в служебных помещениях на корабле.

«Мэ-о самасу-ситэкудасай!»28 — всё громче и громче звучал женский голос, предлагая всем вставать.

Гюн резко сел и повернулся в сторону приоткрытой раздвижной бумажной двери. Пожилая горничная поклонилась до пола и, убедившись, что гость проснулся, спиной назад отползла за порожек и прикрыла дверь. На светящемся циферблате часов стрелки показывали 3 часа ночи.

Через час две боевые группы собрались в одной из комнат отеля. Сато придирчиво начал проверять снаряжение всех участников операции. Как-никак, а десантирование боевиков на побережье планировалось с подводной лодки. Гюн бережно положил на стол футляр со снайперской винтовкой, помещённый в водонепроницаемый чехол и замотанный клейкой лентой. Рядом разместил резиновый мешок с личными вещами, одеждой, продуктами и другими столь необходимыми для работы в автономном режиме мелочами. В руках у корейца оставался бумажный пакет с личными документами, в который он, достав из кармана, вложил письмо для тётушки на тот случай, если не вернётся. Обычная практика. Было бы кому оставить свои кредитки и отдать соответствующие распоряжения. Порывшись в пакете, Гюн достал чёрно-белую потёртую фотографию и нежно погладил рукой изображённую на ней миловидную женщину лет тридцати.

— Эй! Приятель! — над ухом раздался шёпот Кэгури. — Актриса? Симпатичная бабёнка! — с усмешкой продолжил бывший боевой пловец.

Гюн резко обернулся и с внезапно нахлынувшим раздражением прохрипел:

— Не суй свой нос туда, куда тебя не просят. Ты всё понял?

Кэгури от столь резкой реакции слегка опешил, но лишь зло прищурил глаза. Хоть они оба и были корейцами, но разными. Кэгури просто паталогически ненавидел северян, но свои чувства не выказывал во время тренировок и общения с Гюном. Более того, несмотря на прошлое Гюна и его заслуги перед империей Коно, он ему не доверял и дал себе слово, что будет следить за ним и при малейшем намёке на предательство или трусость воспользуется правом старшего группы и ликвидирует северянина.