Моя фиктивная жена - Лариса Петровичева

таинственно мерцали на шее и в ушах, белое платье, предложенное Тутти, было поистине королевским, и я стоял, смотрел на нее и ни о чем не думал.

В голове воцарился звон. В тот момент я выглядел полным дураком — но это, вот удивительно, было правильным.

— Ну вот! — рассмеялась госпожа Браунберг. — Он растерялся! Все женихи так теряются от восторга и любви, правда же, господин Тутти?

Свадебный мастер важно кивнул, а Хельга покраснела от смущения — она, казалось, готова была сквозь землю провалиться. И она была милой, и очень красивой, и я даже не знал, о чем говорить и что думать.

— Прекрасное платье, — смог-таки выдавить я, не понимая, отчего сам-то так растерялся. Хельга улыбнулась и ответила:

— И камни очень красивые. Настоящие гномьи.

— При чем тут камни, моя дорогая! — госпожа Браунберг, видно, решила, что мы оба сгораем от любви, и уверенно взяла дело в свои руки — я был бесконечно признателен ей за это. Без ее решительности я бы точно пропал. — Вы очаровательная невеста, я выдавала замуж своих племянниц и дочерей подруг, и ни одна из них, клянусь вам Святым престолом Господним, не имела и половины вашего очарования! Да вы только посмотрите на вашего жениха!

Женщины обернулись ко мне, и теперь уже я захотел провалиться куда-нибудь. Да сто чертей в глубине Пекла, чего я так дрожу? Это просто спектакль, который мы разыграем, и Хельга моя помощница, вот и все. Да, она прелестна, да, платье отличное, но это не повод чувствовать, как в груди разливается горячее облако!

Я начинал злиться.

— Когда мужчина стоит, словно баран у новых ворот, и вот так смотрит, и никак не подберет слов, это значит только одно, — твердо заявила госпожа Браунберг. — Он влюблен по уши! Это так, я видела самых разных женихов, и можете мне поверить, я разбираюсь! Тутти, помните свадьбу Мэри-Энн Штольц и Виктора… как там его…

— Цетше, — откликнулся свадебный мастер. Нырнув в глубины своего короба, он вынул хрустальный фиал с духами и, вытянув пробку, дотронулся ею до волос за ушами Хельги.

— Да, точно, Цетше. Он говорил, что обожает свою невесту, а глаза были ледяные. Ну известное дело, охотник за приданым. А Эрик Урбан выглядел точно так же, как вы, дорогой Анарен, когда женился на моей племяннице Августе. И они живут счастливо уже восьмой год, и ждут третьего ребенка.

Ну вот, прекрасно. Меня уже объявили влюбленным. Я решил, что это хорошо. Сейчас госпожа Браунберг бросится по магазинам, покупать все, что нужно для свадьбы, и во всех подробностях расскажет городским кумушкам, как именно я смотрел на свою невесту.

Отлично. Чем быстрее эти разговоры дойдут до моих родителей, тем лучше. Официально они уехали из Холинбурга, но я знал, что отец оставил здесь своих помощников из числа людей.

— Между прочим, Хельга очень талантливая писательница, — сообщил я. Пусть и про это тоже поговорят. — Каждый день работает над книгой.

Госпожа Браунберг даже руками всплеснула. Румянец Хельги сделался еще гуще, карие глаза метнули маленькую молнию в мою сторону, словно она хотела дать мне совет: стой и молчи на эту тему.

— Писательница! И в нашей глуши! — восхищенно воскликнула моя соседка. — Невероятно! А я сразу подумала, как только вас увидела, моя милая: в этой девушке обязательно есть какой-нибудь талант, она смотрит так, словно в ней горит огонек!

— Приятель моего двоюродного брата работает у «Геллерта и Маркони», — сообщил свадебный мастер. Вынул зеленоватый фиал с мужским одеколоном, показал мне — я кивнул, не глядя. — Я как раз сегодня поеду в Чекеренто, к нему в гости. Давайте захвачу вашу книгу, покажем ее издателям.

Кажется, Хельгу качнуло. Она машинально взяла меня за руку, а потом заглянула мне в лицо так, словно только что поняла, где находится.

— Обязательно! — заявил я. — Такой случай нельзя упускать. Если они возьмут книгу, то это будет лучший свадебный подарок, который только можно представить.

— Возьмут! — со знанием дела воскликнула госпожа Браунберг. — Никто не будет разбрасываться такими талантами!

Глава 8

Хельга

Отец всегда говорил: если выдалась возможность, то надо ею пользоваться. Только дурак упускает то, что плывет ему в руки. А я могла подурачиться, если что, но дурой точно не была.

Принцесса Эрна могла ожить на книжных страницах — и я не собиралась упускать случай. Первая книга о ее приключениях занимала три толстых тетради — переодевшись из свадебного платья в голубую рубашку и юбку, я торопливо написала на крышке каждой свое имя и фамилию, завернула в белую бумагу и, перевязав лентой, подумала: ох, может, я и правда достойна такого счастья?

Достойна. Даже и думать нечего. Лишь бы свадебный мастер не наврал, желая польстить такому клиенту, как Анарен Эленандар.

Но не совсем же он глупец, чтобы врать? Анарен может сделать такой артефакт, который ему ноги на уши намотает за обман — и я не сомневалась, что господин Тутти это понимал.

Что ж. Ладно. Я решительно выдохнула, взяла сверток с тетрадями и пошла в гостиную. Там сверкало золото — Анарен расплачивался с господином Тутти за услуги. Забрав деньги, свадебный мастер взял мои тетради, понимающе качнул головой и сообщил:

— Все передам. Сами понимаете, гарантий никаких нет, но это лучше, чем отправлять книгу по почте и надеяться.

Это точно. Я представляла, сколько книг каждый день приносят к «Геллерту и Маркони» — из посылок можно сложить крепостную стену. Вряд ли они, конечно, читают каждую присланную книгу.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарила я, и на этом мы распрощались. Проводив свадебного мастера, Анарен вернулся в гостиную и, опустившись в кресло, признался:

— Ты была удивительно красива в том платье.

Щеки вспыхнули румянцем. Вот зачем, зачем ему такое говорить? Зачем смотреть так, словно мы не играем спектакль для его родителей, а все это по-настоящему? Вспомнилось, что все мои родственники говорили в один голос: эльфы сволочи и дряни, от них не надо ждать ничего хорошего, никогда, ни при каких обстоятельствах!

Если так пойдет и дальше, то я в него влюблюсь. Точно влюблюсь — а гномы не такой народ, чтобы выбрасывать чувства из головы на следующий же день.

И чем это для меня кончится? Да ничем хорошим! Да, мы будем мужем и женой, будем жить в одном доме, но между нами никогда не возникнет любви и тепла, которые соединяют супругов. Да и потом, кто мешает Анарену влюбиться? Не в гномку, тумбочку на ножках, как выразился его