Silent Hill. Навстречу ужасу. Игры и теория страха - Бернар Перрон

«Подобно Линчу, авторы Silent Hill видят внешнюю реальность как зеркало нашей души, продолжение внутренней жизни персонажа/индивида. Воображение суть реальность (как говорится в недавнем фильме Белоккьо „Здравствуй, ночь“), а потоки времени и пространства непостоянны и зависят от наших внутренних ощущений, мыслей и ритма; правда всегда относительна, границы между жизнью и смертью, между разумностью и безумием определить сложно, если возможно вообще».

Г. Ф. Лавкрафт заставил Джерваса Дадли, рассказчика своей «Усыпальницы», озвучить ту же точку зрения, но в больших масштабах:

«Принимая во внимание обстоятельства, которые привели к моему заточению в этом приюте для умалишенных, и само мое пребывание здесь, я вполне сознаю, что достоверность моего рассказа может вызывать естественные сомнения. Как ни печально, умственные представления большинства людей слишком ограниченны, для того чтобы разумно и терпеливо оценить те отдельные явления, которые лежат за пределами повседневного опыта и которые способны увидеть или ощутить лишь немногие психологически восприимчивые люди. Хотя человеку с широкими взглядами известно, что не существует четкого различия между реальным и нереальным; что все существующее представляется таким, как есть, лишь благодаря тонким индивидуальным умственным и физическим особенностям, посредством которых мы воспринимаем его, прозаическое большинство считает безумием проблески озарения, проникающие сквозь грубую завесу банального эмпиризма»[87].

Взаимосвязь прослеживается даже во врачебных записях, найденных Джеймсом в больнице Брукхэвен в SH2:

«Потенциально это заболевание зреет в каждом человеке, и при определенных обстоятельствах любой мужчина или женщина может перейти, подобно ему, на „ту сторону“. Возможно, определение „та сторона“ не лучшим образом отражает суть дела. В конце концов, не существует грани между „здесь“ и „там“. Они ютятся на перепутье реальности и нереальности. Они одновременно и близко, и далеко. Иные даже за болезнь все это не считают.

Не могу с ними согласиться. Я врач, а не философ, и тем более не психиатр».

Поскольку Silent Hill – это не только серия игр, но еще и эмоциональный опыт, то и линчевские труды подразумевают, что «Шоссе в никуда» и «Малхолланд Драйв» – это не просто кинофильмы, а сюрреалистический опыт, и большинство зрителей с этим согласятся. И то и другое – отображение психического состояния. Это игра разума, игра с разумом.

Хотя события игр Silent Hill мы переживаем в образе обычных, но располагающих к себе протагонистов, нельзя списывать со счетов неиграбельных персонажей. Team Silent действовала в соответствии с заповедями геймдизайна, изложенными Ричардом Роузом в Game Design: Theory & Practice («Геймдизайн: теории и практики») и Паскалем Любаном в Turning a Linear Story into a Game («Превращая линейный сюжет в игру»). Роуз пишет:

«Вместо того чтобы делать излишне характерного главного героя, создавайте больше запоминающихся неиграбельных персонажей. Если они будут раздражать игрока, то в этом нет ничего страшного; это значит, что они достаточно хорошо прописаны, чтобы вызывать в игроке сильные эмоции»[88].

Любан пишет:

«Больше внимания уделяйте второстепенным персонажам. Они невероятно важны для сюжета. Они заряжают героя мотивацией, делают авторский мир живым и уникальным, а еще с их помощью порой лучше всего вводить новшества. Эти персонажи могут помочь и в геймплее: они выручают игрока, проводя его через лабиринт или сражаясь с ним бок о бок… или же умирают за него, чтобы герой мог жить дальше».

Неиграбельные персонажи серии Silent Hill одновременно интригуют и пугают. Как уже показал пример Алессы Гиллеспи, самого важного неиграбельного персонажа, во время разных встреч с протагонистами они проявляют свой истинный характер.

Можно обратиться и к врагам: слепая вера Далии Гиллеспи (SH: Origins и SH1) и Клаудии Вульф (SH3) из Ордена делают их поистине зловещими персонажами. Загадочные и неуловимые манипуляторши раздают советы Трэвису, Гарри и Хизер как ради своего блага, так и в интересах секты. Следовательно, они идут тропой своей судьбы, что, если верить Далии, было предсказано гиромантией[89]. И если доктор Кауфманн – это типичный гадкий злодей (SH: Origins и SH1), то с Винсентом (SH3) не все так просто. Как можно заметить по ранее приведенной беседе, не сразу получается понять, как относиться к священнику Ордена. Он забавный, но при этом непредсказуемый. Сложно не испытывать опасения по поводу совета, который он дает Хизер.

Обратимся к сподвижникам. Патрульная Сибил Беннет (SH1) из Брамса (о ее пропаже в SH: Homecoming Алексу и Эль рассказывает помощник шерифа Уилер) – это архетипичная сильная женщина и союзник Гарри. А значит, можно ожидать, что, став одержимой в парке развлечений «Лэйксайд», она обратится против Мэйсона. Заботившаяся об Алессе медсестра Лиза Гарланд (SH: Origins и SH1) – это уже куда более трогательный персонаж. Когда она знакомится с Трэвисом и говорит, что учится на медсестру, проявляются одновременно и ее обольстительная, и невинная сторона. Если в театре «Арто» она начинает заигрывать с дальнобойщиком, чтобы показать, на что способна и что она, по ее собственным словам, «могла бы стать звездой», то во время беседы с доктором Кауфманном в номере мотеля, где их застает Трэвис, девушка выглядит куда серьезнее. В Потустороннем мире Лиза более уязвима. Она плачет, когда Трэвис встречает ее в лечебнице «Сидар-Гроув». В SH1 она бросается в объятья Гарри при первой же их встрече (в короткой пререндеренной катсцене), когда тот застает ее в процедурной кошмарной больницы Алхемилла.

Лиза сбита с толку и не понимает, что происходит. Во время дальнейших встреч Гарланд предоставляет важную информацию о Далии Гиллеспи и истории Сайлент Хилла, а также помогает найти путь до озера. Девушке холодно, она не хочет оставаться одна, но при этом чувствует, что не может покинуть больницу. Во время последней встречи в подвале Нигде Лиза понимает, что даже если она и жива, то лишь потому, что она – одна из них. В этот момент на ее лбу появляется струйка крови, и она начинает ковылять навстречу Гарри. Игрок сочувствует Лизе, однако Гарри должен покинуть комнату и оставить там медсестру. В SH3 есть еще более печальный момент. В этом случае он напрямую касается протагониста. Я уже упоминал, что Хизер вернулась домой лишь затем, чтобы выяснить, что ее отца, Гарри Мэйсона, убил посланник Клаудии. Это страшная утрата, особенно если учитывать тот факт, что Хизер не в состоянии обеспечить достойные похороны отца. При помощи детектива Картленда она оставляет Гарри, накрытого белой простыней, в его спальне. Отныне детектив в некотором смысле заменяет девушке отца. Дуглас – хороший парень, он внимательно слушает Хизер по пути в Сайлент Хилл. Получив ранение в парке развлечений «Лэйксайд», Дуглас признается, что Хизер напоминает ему родного сына, которого застрелили при ограблении банка. И хотя Картленд берет Хизер на мушку, потому что ее смерть может положить кошмару конец, он не спускает курок. Объединяющие Хизера и Картленда отношения полны любви и придают больший смысл «Нормальной концовке», где они перекидываются шутками, и тем более «Одержимой концовке». Игрока шокирует новость о том, что Картленда зарезала именно Хизер.