Полоса невезения пахнет весной - Егор Серебрянский

– Не унывать! – приказной тон он уже давно выработал. – Пока мы не знаем, что делать с главными врагами, займемся тем, над чем властны.

– Это чем же? – нахмурился Ник.

Женька, дождавшийся наконец-то своей минуты славы, торжественно произнес:

– Кто тут говорил, что моя сила самая бесполезная и ни на что не годится, а?

– Все это говорили, – за всех ответил Бойков, но и остальные не спешили спорить.

– Посмотрим, как ты запоешь, если хоть раз сможешь выслушать меня до конца! – Женька подошел к нему ближе и протянул руку.

Захар спонтанно увернулся, но потом застыл, позволяя приятелю потрогать свои волосы. И тем более перестал сопротивляться, когда остальные понимающе заохали.

– Действительно… – ошарашенно признавала Вера какой-то пока неочевидный Захару факт. – И как нам раньше это в голову не пришло? Так же изменить брови и ресницы, тон кожи можно сделать бледнее или смуглее – и совсем другой человек! Даже знакомому придется присматриваться, а уж служители закона его точно не опознают!

После Женькиных махинаций Базука нетерпеливо подался к шкафу, где на внутренней стороне было приклеено небольшое зеркало. Светлые волосы его немного изменили, но вот желтые ресницы и почти невидимые брови будто перерисовали само лицо: оно стало выглядеть немного пухлее и слегка одутловатым. Но друзья правы: ему теперь не так страшно выбираться в город, если приспичит. Издали никто не признает в нем недавнего контрастного брюнета.

– Какой странный из меня вышел блондин… Да я ж почти Андрюшенька, – одобрительно признал он. – Только симпатичный.

– И помалкивать тебе придется, – предупредила Вера.

– Боишься, что мое великолепное чувство юмора тоже пропишут в ориентировках? – изумился Захар.

– Вообще-то, по голосу могут узнать. Но ты помалкивай и при незнакомцах – тебе вообще это полезно.

Вера испытывала острую форму когнитивного диссонанса. Ей всегда нравились блондины – они ей казались какими-то более утонченными. Но в этом случае она смотрела, смотрела и не могла понять природу своего резкого отвращения. Красавчик Захар, как оказалось, являлся обладателем довольно массивного носа и неприятно выраженных надбровных дуг. Да и губы его тоньше, чем виделось две минуты назад. И где все это хозяйство пряталось раньше? Темную щетину только придется сбривать, она каким-то неведомым образом до сих пор придавала ему очарования. Вера не сказала об этом вслух, но про себя порадовалась: этот парень не привлекал ее внешностью вообще, что было очень на руку.

– Ничего себе, – Андрей, который все это время стоял в дверях, подошел ближе, чтобы разглядеть. – Жень, это же гениально, такой трюк можно использовать на всех нас при необходимости…

Он осекся. Стоило ему только подойти в радиус трех шагов, как Бойков снова затемнился, и конспирация полетела насмарку. Все выругались, поняв произошедшее.

– Да-а, – протянул Захар недовольно. – То есть либо я блондин, либо ты рядом. Ты бы хоть контролировал это влияние, сейчас оно вообще неуместно!

– Сразу после того, как ты начнешь контролировать свое, – огрызнулся Короленко. Но вздохнул: – В принципе, это и есть наше самое слабое место – мы вообще своими силами не управляем. Нику каждый раз достается от озабоченных влюбленных. Про тебя и речи не идет – сам же пытался сбежать хоть ненадолго в тишину. А Некроше хуже всех пришлось. Можете себе представить жизнь, в которой мимо кладбища не пройдешь, чтобы за тобой после не увязался воняющий хвост?

Все содрогнулись. Но Женька и на это смог возразить:

– Я единственный из всех, кто включает способность по своему желанию! Единственный! Ну, кто в итоге победил?

С ним согласились – лишь для того, чтобы бедный перестал так верещать.

Вечером Базука вышел из кабинета вслед за Верой и потянул ее за локоть к выходу, объясняя:

– Андрей попросил, чтобы я тебя сегодня отвез. Они с Женькой хотят на ночь покумекать, как можно еще использовать наши силы, а то мы явно тормозим. Ну и плюс мне надо новую рожу выгулять.

Он снова был неприятным на вид блондином с рыжеватыми бровями. Похоже, засиделся он здесь в одиночестве, да и Вера почему-то именно перед этим лицом не испытывала прежней нервозности. А на машине в десять раз быстрее. И поговорить случай удачный:

– Захар, я все думаю об их целях. То есть почему они так рьяно хотят только тебя? Нет, про Других ясно – если они занимаются криминалом, то потенциально ты из нас единственный, кого на это можно уговорить. Если они давно наблюдали за нами, тогда уверены в том, что ты с нами и ты без нас – это два совершенно разных Базуки. Особенно им не нужен Андрей, в присутствии которого ничего не сделаешь. Но ведь ты заметил, что и Некроша не был заинтересован вести беседы со всей нашей командой? Ему-то мы чем мешаем?

Базука задумался:

– Может, я еще и потенциально единственный, кто может выносить ту вонь? – предположил он. – Понятия не имею, Вер.

– Почему же мы у него об этом не спросили?

– Потому что он свинтил в подвал до того, как мы вообще успели хоть что-то сообразить. В смысле, два совершенно разных Базуки? Ты к чему это клонишь?

Вера улыбнулась боковому стеклу и промолчала. Захар рисуется, кичится своим мерзким характером и способностью беззастенчиво ломать ожидания, и лучше ему не обозначать очевидное: он уже довольно давно не делал ничего вопиющего, поддавался общим решениям команды в интересах морали, а уж в героических спасениях кого-либо он всегда несется на амбразуру первым. Вера также хорошо помнила выражение его лица, когда в первые дни все выливали на него правду о том, каким утырком его считают. Бойкова подобные откровения давили настолько заметно, что создавалось легкое ощущение, что он хочет это прекратить – нет, не болтовню об утырке, а быть утырком, чтобы больше никому в голову подобное не пришло. Главное – чтобы он об этом не догадался, а то начнет творить дичь чисто из вредности. А пока не задумывается, то помогает хорошему окружению вытаскивать из него все лучшее.

Стоило Вере только подумать о том, что вопиющее прошлое осталось за спиной, как новое обстоятельство ее переубедило. Позвонил взволнованный Андрей:

– Вер, ты почему с ним уехала?! Я должен провожать свою девушку, я! И если уж тебе очень хотелось прокатиться на чужой тачке со всеми рисками, так я тоже водить умею!

Вера промычала в телефон что-то невразумительное, но на Захара посмотрела с негодованием, на что он отреагировал равнодушным:

– Упс.

Девушка взвилась, потому что совесть, которую она ему недавно приписала, должна выражаться несколько иначе:

– Упс?! Да что с тобой такое? К чему эти детские выходки? Меня обманул, парню моему настроение испортил – зачем?

– Хотел провести с тобой лишних пятнадцать минут наедине. Давай, растопчи мне бессердечно сердце за такую мелкую шалость.