Марьям - Трейси Сент-Джон

последний день. Смерть Бриэль сильно ударила по нему.

В комнате был еще одно кресло, и он придвинул его к Марьям и уселся.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Превосходно. Будто в сказке. Я никогда еще не была беременна на таком сроке. Зная, что она пройдет до самого конца… Я вся в эмоциях. — Она не могла остановиться и снова потерла округлый животик.

— Ты даже не представляешь, как мы благодарны тебе. Но если подумать, может, и сможешь. Прости. Глупо говорить об этом женщине, которая потеряла… — он покраснел. — Мне очень жаль. Я не могу сказать ничего, все прозвучит ужасно.

Она находила милыми его неуклюжие попытки.

— Не волнуйся. Мы через многое прошли. В ближайшие пять минут я ни на что не обижусь. — Марьям сделала вид, что хмурится. — Но потом я приму только безупречный манеры и никаких ошибок.

Пана смог рассмеяться, хотя это звучало и выглядело натянуто.

— Приготовься к сильному разочарованию. Могу я что-нибудь принести? Как ты уже слышала, я прекрасно справляюсь с чрезмерной опекой и осторожностью.

— Я в порядке. — Она подавила желание взять его ладонь. Казалось, он нуждался в утешении, а Марьям хотела прикосновений больше разумного в этот эмоциональный момент.

Пана уставился в пол.

— Жаль, что я не мог быть для нее лучшим супругом. Я никогда не мог найти золотую середину между личным пространством и удушающей опекой.

— Она видела заботу среди твоего… энтузиазма.

Его моментально окатили эмоции. Он хлопнул себя ладонями по лицу и наклонился, раскачиваясь в сиденье. Его плечи вздымались и опускались, хотя он не издавал ни звука.

Его печаль накрыла Марьям. Несколько минут слезы текли по ее щекам, пока она гладила Пану по спине. К черту личное пространство. Они оба нуждались в утешении.

Через некоторое время напряжение спало с дрожащего тела имдико. Он сел и отодвинул стул так, что рука Марьям упала. В нем смешались гнев и страдание, он избегал её взгляда.

— Не будь так добра ко мне. Я подвёл спутницу жизни и не заслуживаю этого.

— Как ты можешь так думать? Ты был предан Бриэль.

Он застонал, и его голос стал хриплым от боли.

— Нет, нет, я не любил ее. Даже немного. Лишь уважал ее. Я хорошо относился к ней и надеялся влюбиться — какой порядочный мужчина бы не устоял? Она была умной, весёлой, прекрасной. Я должен был полюбить ее.

Марьям глубоко вздохнула. Неудивительно, что он страдал. Судя по рассказам об имдико, они состояли из чувственных и сопереживающих мужчин, которые, как правило, легко влюблялись. И всё же, Пана не проникся искренней любовью к Бриэль, как и она к нему.

— Должно быть, вам чего-то не хватало, — предположила она. — Того ключевого механизма, благодаря которому работают семьи.

— Я делал все возможное, чтобы искупить свою вину, подавляя ее вниманием. Я думал, что всё случиться само собой, если буду притворяться достаточно долго.

— Притворяйся, пока не добьешься — так мы говорим на Земле.

— Она была достойна имдико, который обожал её. Как будто она ушла, потому что я не справился.

Бедняга. Он мучил себя из-за чувств, которые не мог контролировать.

— То, что ты чувствуешь из-за неудачи… Даже когда ты сделал все, что мог. Оно настолько сильное, что хочется броситься со скалы?

— Ты понимаешь меня? — удивление немного смягчило его тревогу.

— После каждого выкидыша я разъедала себя изнутри, гадая, что же сделала неправильно. Не следовало ли мне есть те сладости, или я недостаточно отдохнула, или забыла принять витамины. Хуже всего было думать, что я была настолько ужасным человеком, что Бог решил наказать меня, забрав детей, которых я так хотела.

Пана пристально посмотрел на нее, выражение его лица было почти оскорбленным.

— Это просто смешно. Я не могу себе представить, чтобы ты думала так о себе. Ты, наверное, самый замечательный человек из всех, кого я встречал.

— Сомневаюсь. — Марьям хихикнула его преувеличенному комплименту.

— Не сомневайся. Ты была готова выносить нашего ребенка, даже после всего того, через что мой клан заставил тебя пройти. И да, я знаю, что ты сделала это ради Бриэль.

— И чтобы получить свободу.

Он сузил уставшие глаза.

— Почему-то я не верю, что это было твоим приоритетом. Поэтому еще раз поблагодарю тебя. Ты удивительная.

Его искренность согрела ее. Пана был не просто порядочным человеком, он был замечательным. Несмотря на собственные страдания и неуверенность, он не терял времени даром, чтобы поднять ее дух.

— Ты будешь прекрасным отцом, не сомневаюсь. Ты уже выбрал имя малышу?

Смущенная улыбка тронула его губы. Он посмотрел на ее живот, не скрывая радости стать отцом. Не успела он опомниться, как Марьям взяла его ладонь и положила на то место, где покоился ребенок.

Пана ахнул, восторг озарил его лицо. Он опустился на колени у ее ног, широко разведя пальцы на животе. Его рука была теплой, которое проникало глубоко в нее, и Марьям показалось, что ребёнок тоже чувствует его. Малыш подгадал момент, чтобы пошевелиться, и Пана громко рассмеялся.

Усмехнувшись до боли в щеках, Марьям рассмеялась вместе с ним.

* * * *

Келс нахмурилcя, когда Одак вывел огромную проекцию перед полукруглым мостиком эсминца. Драмок увидел проблему еще до того, как капитан указал на нее.

— Я выслал необнаруживаемые микросенсоры, чтобы следить за границей шторма. Вы видите, как земные корабли окружают ионное облако.

Как будто кто-то мог их не заметить. Штормовое ионное облако выглядело как плотная серая масса на заполненной звездами проекции. Более десятка земных военных кораблей удачно окружили шторм и включили дальнобойные сенсоры. Если эсминец вырвется из шторма, то через несколько минут за ним двинется по меньшей мере половина вражеских кораблей.

Одак увеличил экран, выводя в поле зрения более отдаленные точки окружающего пространства. Еще два десятка огоньков указывали на приближающиеся земные корабли.

Келс не стал приукрашивать свою оценку ситуации.

— Думаю, они начнут заходить в шторм, как только к ним присоединятся другие корабли. Они вытеснят нас в открытое пространство, где смогут прикончить.

— Я тоже так думаю. У нас есть несколько дней, чтобы продолжить ремонт, прежде чем они доберутся до нас. Нам придется бежать, пока они не перекрыли все пути к отступлению. — Одак свирепо посмотрел на Келса. — Теперь у нас не осталось надежды на торг с землянами, когда земная матара носит твоего ребенка. Они будут одержимы уничтожить нас, сильнее чем когда-либо. Стоило ли твое задание смертного приговора моему экипажу?

Низкое рычание донеслось от Дергана, стоявшего позади Келса. Драмок сам был на грани срыва.

— Марьям не пешка