Homo Viridae: человек как вирус - Scientae Vulgaris

Всё это – знание и верования, материальное и эмпирическое – господствовало в Древнем мире до тех пор, пока человечество не стало сомневаться. Пока одна совершенно особенная цивилизация не решила отделить религиозное от практического.

Смотрите, наша с вами условная обезьяна вышла из своей экосистемы, сгруппировалась в сообщества, определилась с положением в пространстве и начала активно заселять окружающие территории. Мы болели, страдали и умирали, используя инстинктивное лечение, экспериментировали с метафизическими явлениями, ковыряли и сверлили дырки, ели неизвестные коренья в поисках новых ощущений и близости к космическому. В процессе этого гоминидского счастья мы захватили все континенты, уничтожили и съели мегафауну, расположившись почти во всех широтах нашего голубого шара. Но пространство было разным, где-то приятным, где-то нет. Самые удобные места у плодородных пляжей мы заселили наиболее плотно и стали строить цивилизации. Вместе с плотностью тел появилась плотность умов на квадратный километр площади, пришли знания. Системность их накопления, письменность, язык и религия. Цивилизации начали расти и вставать на ноги. Мы одомашнили животных. Если первобытный охотник 15 000 лет назад дружил только с Canis lupus, то ко времени плодородного полумесяца, 10 000 лет назад, наши канисы помогали нам пасти многочисленных овец, коз, быков и выгуливать свиней. Так или иначе мы шли по нашей истории вперед, истребляя и порабощая целые виды животных и растений.

Я покажу, что имею в виду, на простых курах и глистах. Смотрите, паразит от др. – греч. παράσιτος «нахлебник», согласно определению – один из типов сосуществования организмов, при котором два и более существа, не связанных между собой филогенетически, генетически разнородных, сосуществуют в течение продолжительного времени и при этом находятся в антагонистических отношениях, когда один вид мешает развиваться дальше другому, или в односторонне симбиотических, получая выгоду и ничего не давая взамен. И вот во что выросли наши отношения с Банкивской джунглевой курицей (gallus gallus), которую мы превратили в курицу домашнюю (Gallus domesticus) 4000 лет назад, с тех пор их популяция дошла к сегодняшнему времени до 21 миллиарда кур. Так что по факту сейчас мы перед ними в меньшинстве, зависим от их существования, но все они под нашим чутким контролем несут яйца, а затем убиваются нами либо сразу выращиваются до состояния бройлера и тоже убиваются. Понимаете, куда я клоню? Мы не просто изменяли и изменяем окружающее нас пространство. Мы его захватываем. А в случае с курами так и вообще паразитируем на них. Но, как и с любыми другими животными, если, например, ваш кот съест что-то доселе ему неизвестное или заведет дружбу с другими уличными котами, он с большой долей вероятности заболеет чем-нибудь для себя новым. Так и наши первые цивилизации разбились о стену новых патогенов, встретивших нашу бурную колонизацию всего и вся в штыки. И что же мы стали делать? Мы мутировали (от лат. mutatio – изменение).

Но вот что обидно. Мы пытались конкурировать не только с внешним миром и другими видами, но и сами с собой, регулярно вставляя палки в колеса не только историческому процессу общего развития, но и медицине конкретно. К примеру империя персов не вошла в историю как светоч медицинских знаний, упирая больше на территориальную экспансию к соседям и соответственно нанимая или забирая медиков и знания оттуда же. У них всегда были популярны врачи – греки и египтяне. Александрийская библиотека была одной из крупнейших библиотек в истории, её разрушение привело к потере огромного количества не просто артефактов, а информации и знаний вообще. Огромное количество книг было сожжено во время правления Юлия Цезаря. То, что мы имеем, мы имеем скорее вопреки собственному мракобесию, чем благодаря своему рационализму. К примеру, то, что спасли александрийские филологи, затем было собрано, систематизировано, приписано одному автору и издано как «Гиппократов сборник». Позднее воссоздание собрало в себе множество свитков, но тем не менее это просто попытка спасти утерянное, и в то время как Гиппократ – отец медицины, такие ученые своего времени как Герофил и Эрасистрат, сегодня почти никому неизвестны.

Религиозный фанатизм и нетерпимость повлияли на многие исторические свидетельства. В течение XII века религиозным лидерам была предоставлена привилегия решать, «что подходит» для науки, а что нет. Так, халиф Мустанцит в Багдаде однажды отдал приказ сжечь все произведения Авиценны. В том же веке большая часть произведений Аверроэса была уничтожена, а Чингисхан сжег библиотеки Самарканда и Мерве, уничтожив ценную медицинскую информацию. В результате предрассудков самых разных времен история медицины стала не только историей борьбы нас с кем бы то ни было, а ещё и историей человечества, наших войн, наших религий, предрассудков. Самые разные факторы повлияли на эту тонкую ткань, изменяя её, коверкая и вырывая куски.

Что послужило нам основой для позитивных изменений?

Наблюдения за остальным миром. Нам было любопытно не только, как выжить, но и как что устроено, что вокруг чего крутится, летает, парит и кипит, нам хотелось выжить комфортно. Мы смотрели в небо на звезды, в кастрюлю на воду и становились учеными в широком смысле.

Именно доктора древности и античности всегда были на этой передовой естественного любопытства. Помимо целительства, большинство из них были также известными астрономами, магами, поэтами, математиками, инженерами, специалистами на все руки и мужьями на час. Эти характеристики помогли внести новаторский вклад в медицину через улучшения гигиены, социальных условий и качества жизни. Таким был Имхотеп, который жил во времена Третьей династии и был канцлером Египта при фараоне Джосере, его называли не только «Богом медицины», но и «Князем мира», и обожествляли из-за его большой любви ко всем наукам сразу и, конечно же, тяги изучать и практиковать медицину.

Или, например, Арад-Нана, который жил в Ассирии примерно до 626 г. до н. э. и был царским врачом при Асархаддоне, он практиковал именно эмпирическую медицину, продавая свои услуги всем желающим. Так что по сути ещё и был первым врачом частной коммерческой практики. Таким же был и самый известный эскулап в мире. Тот самый «человек-сборник». А вернее, человек, стоящий за этим сборником. Гиппократ, греческий врач из Кос, рожденный в 460 г. до н. э. Почему же именно на нем сходятся большинство стартовых точек, с которых принято рассматривать начало медицинской науки, а курчавый бюст, который вовсе не факт, что имеет отношение к реальной личности считается каноническим изображением отца прямо вот всей медицины?

Появление такой фигуры, как Гиппократ, принципов, которые он проповедовал, идей, самой возможности их реализации обязано прежде всего Древней Греции с её развитой системой государственности и философских школ. В частности, на примере Афин. Возникновение Афинского государства явилось типичным примером образования государства в чистом виде, без воздействия внешнего или внутреннего насилия и непосредственно из родового общества. Полис возник в результате так называемого синойкизма – объединения обособленных родовых общин Аттики вокруг Афинского акрополя. Родоплеменные группы людей взяли и решили, что будут сотрудничать. Сотрудничество было успешно, постепенно население окрестностей росло, а в руках родовой аристократии (эвпатридов) сосредоточились крупные земельные наделы, от них в зависимость попадала всё большая часть свободного населения, крупные собственники поглощали мелких, росла кабала, военные походики организовывали всякие, появлялось и множилось рабство. Возник класс метеков – лично свободных, но лишённых политических и некоторых экономических прав. Но при этом сохранялось и старое разделение демоса на филы, фратрии и роды.