Рыжее счастье - Наталия Рощина

— Ничего не стоит говорить, — тихо произнесла Мара, осторожно поставив чайник на место. Она вдруг успокоилась. — Рано или поздно это все равно случится… И совершенно не обязательно, что это произойдет с любимым человеком. Может быть, даже лучше, если…

Решение было принято. Поглядывая на часы, Мара ожидала возвращения Евдокии Ивановны. Сегодня та задерживалась. Мара переоделась, приняла душ и почувствовала, что хочет спать. Попытки бороться с этим состоянием ни к чему не привели: над газетой Мара зевала, телевизор убаюкивал ее, словно колыбельная. Мара выключила его, оставила ночник у своей кровати, устроилась под легким пледом и, едва укрывшись, погрузилась в глубокий сон.

Вернувшись с работы, Евдокия Ивановна застала Мару крепко спящей. Ее спокойное лицо ничего не выражало, черты застыли в том выражении безмятежного бездумья, которое возникает во время сладкого, физически необходимого сна. Мара спала, не подозревая, что Евдокия Ивановна в этот день тоже имела важный разговор со своей хозяйкой: Елена Константиновна задала несколько вопросов, из которых становилось понятно, что с прежней более-менее беззаботной жизнью Мары, которую она неожиданно обрела под крылом Евдокии Ивановны, будет покончено. Глаза женщины наполнились слезами, она крепко зажмурилась, отчего прозрачные ручейки заструились по щекам.

— А я ведь оказала тебе медвежью услугу, — прошептала Евдокия Ивановна. — Неужели все хорошие поступки наказуемы? Это неправильно. Ты не этого заслуживаешь… Бедная девочка…

Евдокия Ивановна погладила Мару по блестящим, свежевымытым волосам, наклонилась и поцеловала ее в еще пахнущую мылом щеку. Поправила сползающий на пол плед. Девушка улыбнулась во сне и, повернувшись на другой бок, продолжала безмятежно спать. Ей ничего не снилось. Сны еще будут приходить к ней. Полные страсти, фантазий и страхов перед своими желаниями, они сделают беспокойными ее ночи. А пока Мара просто отдыхала. Ей снова предстояло сделать очередной шаг на пути к новой жизни.

* * *

Он вел себя вызывающе и всякий раз, когда Мара проходила мимо, откровенно заигрывал с ней. Несмотря на свободные столики в зале, он с компанией садился именно за ее столик и, увидев Мару, подзывал небрежным жестом. Потом он долго изучал меню, время от времени заговаривая с ней. От волнения Мара часто отвечала невпопад, чем приводила его в восторг. Он наслаждался ее растерянностью, кажется, возбуждавшей его самого больше, чем откровенная или показная уверенность. Его язвительные двусмысленные комментарии вызывали смех за столом, а черные глаза сверлили Мару, пронизывая, раздевая. От этого взгляда ей становилось не по себе, жар разливался внизу живота, ноги подгибались, становились непослушными, а голова — удивительно пустой. Мара ощущала себя невесомой, безмозглой частицей окружающего пространства, которая была неспособна ни на что, кроме как внимать глуховатому, низкому голосу и стараться не встретиться очередной раз взглядом с невероятной энергетикой черных глаз. Магнетическое действие страстного, призывного взгляда лишало Мару способности мыслить. Никаких мыслей, кроме панического страха перед тем, что может быть дальше, если однажды этот успевший завладеть ее вниманием, уже чем-то нравившийся мужчина захочет пойти дальше. Она не устоит. Мара как в тумане передвигалась по залу, принимая заказы, расчеты. Она улыбалась, стараясь не смотреть в сторону возмутителя спокойствия, потому что каждый раз после очередного обмена взглядами ей едва удавалось держать себя в руках, стараясь делать вид, что ничего не происходит.

И в этот раз все повторилось. Мара ловила на себе недвусмысленные взгляды мужчины, ставшего постоянным посетителем их ресторана. Он облюбовал столик, который обслуживала Мара, и ей ничего не оставалось, как подойти с улыбкой, предложить меню, а потом принять заказ, не допустив ошибок. Она старалась пропускать мимо ушей шутки, которые однозначно были обращены к ней. Время словно останавливалось, и Мара с облегчением выдыхала, когда величаво, покачивая бедрами, шла с заказом на кухню. Она чувствовала, что ей смотрят вслед, но, следуя урокам, преподанным Ларисой, не семенила, а именно плыла через просторный зал. Потом так же важно легко несла тяжелый поднос, ловко ставила одно за другим заказанные блюда и с неизменной улыбкой удалялась. Ей стоило немалых усилий не бежать, а сохранять вид достойный, полный внешнего спокойствия и уверенности. Оказавшись за пределами зала, Мара прижала руку к груди: сердце стучало неистово, громко и властно напоминая о том, что нет на свете ничего сильнее зова природы. Осторожно выглядывая из-за тяжелой портьеры, отделявшей зал от входа в служебные помещения, Мара видела, как мужчина ведет размеренный разговор с двумя собеседниками примерно своего возраста. Наверняка это не было обсуждением чего-то важного, просто общение для отдыха, расслабления. Они то и дело смеялись, каждый раз наполняя бокалы густым красным вином, которое заказывали уже в третий раз. Мара была уверена, что они все время придумывают новый заказ просто для того, чтобы она в очередной раз подошла к их столику. И едва она вышла в зал, как ее снова жестом попросили подойти. Ей диктовали заказ, а мужчина словно ненароком коснулся ее бедра. Прикосновение обожгло. Она едва могла писать, борясь с возрастающим желанием кокетливо ответить, игриво посмотреть. От волнения ручка выводила на белой бумаге какие-то каракули, а щеки становились такими красными, что жар от них, казалось, должен коснуться сидящих вокруг.

— Итак, мы ждем, красавица. — Он улыбнулся уголками губ. — Поторопись, вино у нас очень скоро закончится.

— Одну минутку. — Мара снова проследовала на кухню. В ожидании заказа она снова принялась выглядывать из-за портьеры, быстро найдя в наполненном музыкой зале того, кто заставил ее сердце выпрыгивать из груди. Мара не могла понять, чего в ее ощущениях больше: страха или желания. Наверное, это была своеобразная гремучая смесь, равновесие в которой легко могло быть нарушено настойчивостью мужчины.

— Мара, что ты здесь делаешь? — Ирина Петровна оказалась за ее спиной. Вопрос прозвучал так неожиданно, что девушка вздрогнула и резко обернулась. Пристальный взгляд Ирины Петровны скользил по взволнованному лицу Мары. — Ты что здесь делаешь? В прятки играешь, что ли? С кем?

— Нет. Я просто… — Мара растерялась.

— Что бы это значило? — Ирина Петровна хитро сощурилась, пытаясь понять причину пунцовых щек девушки.

— Ничего, жду заказ.

— Очень своеобразно. Может быть, есть проблемы?

— Нет.

— У тебя все в порядке? — настаивала Ирина Петровна.

— Да, все в полном порядке.

— Хорошо. — Ирина Петровна повернулась и направилась по длинному коридору в сторону своего кабинета. Ей не терпелось оглянуться, но она сдержалась. В ресторане не должно происходить ничего такого, о чем бы она не знала. Но Ирина Петровна была уверена в том, что о любых новостях ей доложат в конце дня. Она подумала: «Пусть девочка порезвится, поживем — увидим, что она такое затеяла».

Мара проводила Ирину Петровну недовольным взглядом. Надо же ей было оказаться здесь именно сейчас! Какое удивительное свойство — неожиданно появляться там, где тебя не ждут. Мара прищелкнула языком. Наверное, она действительно странно смотрелась здесь и обратила на себя внимание. Это была ее ошибка. Успев немного узнать Ирину Петровну, Мара понимала, что она не ограничится вопросами, на которые так и не получила ответа. Возможно, какое-то время она будет присматривать за Марой.