Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы - Марина Крамер

– Маш… ну, сама подумай – здесь нет никого, кроме нас с тобой. Я в компьютерах – дуб-дерево-береза, даже включить не смог бы. Остаешься только ты.

– Ну, значит, я все-таки спятила, – констатировала Марья со вздохом, хлопнула по столу ладонью и встала. – Пойду пока полежу, ладно? Голова что-то…

– Иди-иди, ужинать еще минут через двадцать будем.

Она ушла в спальню, а Хохол, переворачивая на сковороде мясо, про себя ругался последними словами. «Ну, урод! Ладно – я, я на самом деле не понимаю в этом, но ты-то спец! Как можно не проверить? Правда, и я хорош – не предусмотрел, что Машка такая ушлая и сразу увидит, что не так». Он гремел сковородой, крышкой от кастрюли, в которой доваривалась картошка, одновременно пытался дорезать овощи в салат и чувствовал себя в принципе счастливым. Кухню Хохол любил, готовить умел, а потому факт, что Марья не влезает в процесс, устраивал его абсолютно. Он и для Марины готовил с удовольствием, но та всем изыскам все равно предпочитала суши и роллы, и постепенно Женька свел к минимуму свои попытки чем-то удивить жену. Оказывается, вот из таких мелочей, из крошечных отказов, мимолетных обид и каких-то колющих память моментов и складывается нечто, называемое словом «разрыв». Хохол удивился, произнеся это слово про себя, – прежде ему и в голову не приходило, что они с Мариной могут быть не вместе. Выходит, подсознательно он уже расстался с ней, а сейчас просто оформил эту мысль до конца. И это не поразило его – лишь удивило то спокойствие, с которым он теперь мог думать об этом.

Она решила не звонить сыну, понимая, что детский голосок в трубке легко может заставить ее отказаться от планов. Сын имел на Коваль странное влияние, которому мог позавидовать любой из ее мужчин, и сейчас Марина никак не могла этого позволить. Ей нужно выехать в Россию, нужно поставить на место Беса. И она уже приступила к осуществлению этого замысла.

Самым сложным оказалось не быть собой. Не быть – даже в мелочах, в манере курить, смотреть, разговаривать. Марина начала учиться этому еще в больнице, а теперь следовало закрепить старания путем смены гардероба. Это оказалось занятием довольно трудным и неприятным, потому что приходилось обходить стороной любимые бутики и заходить туда, где прежде ей и в голову не пришло бы что-то купить. Яркие, почти кричащие вещи, набор косметики, годный разве что для индейца на «тропе войны», пальто-накидка из пестрой шиншиллы вместо любимой строгой черной норки… Это отняло столько сил, что остаток вечера Марина пролежала в черно-белом номере отеля, стараясь даже не смотреть на раскинутые по второй половине кровати вещи.

Ближе к ночи она все-таки заставила себя подняться и села перед зеркалом, взяв сигарету в левую руку. «Так Малыш курил», – услужливо подсказала память, и Коваль дернулась – действительно, муж курил левой рукой и очень страдал, когда после «воскрешения» ему пришлось учиться курить сигары и держать их в правой руке. «Надо же – я повторяю его путь. Умерла, воскресла… внешность вот поменяла, курить по-новому учусь…»

Коваль вздохнула и поднесла зажигалку к кончику сигареты. Это оказалось неудобно – левая рука не желала повторять отточенных годами движений правой, и от процесса курения ощущался только дискомфорт.

– Ничего… – процедила Марина, ткнув в пепельницу окурок. – Привыкну. Егор же как-то сумел… Значит, это не так уж сложно.

Она выбрала из новых вещей ярко-синее платье с глубоким вырезом на груди и расклешенной юбкой, поправила слегка растрепавшуюся стрижку, подкрасила губы помадой телесного оттенка и спустилась в бар.

Посетителей было немного, Марина выбрала стол ближе к стойке, отталкиваясь от своей привычки сидеть в самом дальнем углу, и заказала коктейль, из тех, которые в прошлом тоже не пила. На вкус оказалось вполне сносно, но зоркий глаз Коваль уже ухватил в стройном ряду бутылок на полке ту, в которой была текила, и теперь в ней боролись две Марины – старая и новая. Разум в конечном итоге победил, и Коваль со вздохом отвернулась от бара, чтобы не соблазняться.

«У меня совсем мало времени, – думала она, рассеянно покручивая бокал, – мало для того, чтобы изменить себя до полной неузнаваемости. Если я не поспешу – могу уже не решиться. Или Бес опередит меня снова и выкинет очередной фортель. Остается только надеяться, что за прошедшее время те, кто меня знал, успели забыть. Да и вообще – ну, кому в голову придет приглядываться к таким мелочам, как манера курить или отбрасывать челку со лба? К тому же челка теперь совсем короткая, а шрам на лбу успешно отшлифован в лучшей косметической клинике. У меня другое лицо…»

Она так задумалась, что не заметила, как за ее столик присел высокий молодой человек в тонком светлом свитере и серых брюках. Только когда холеная рука с ухоженными ногтями поднесла к кончику ее сигареты зажигалку, Коваль вздрогнула и словно очнулась.

– Вы кто? – И про себя отметила, что даже в испуге вскрикивает по-английски.

– Меня зовут Марио, – представился кудрявый, темноволосый и темноглазый незнакомец, продолжая держать зажигалку. – Простите, я не хотел испугать вас.

– Надеюсь, – пробормотала Коваль, прикуривая и откидываясь снова на спинку стула. – Что же – в баре нет свободных столов? – Она сделала неопределенный жест рукой, обводя пространство.

– Есть. Но если есть возможность разделить столик с красивой женщиной, итальянец ее не упустит, – улыбнулся мужчина, и только сейчас Марина отметила его странный акцент.

«Ну, с этим все понятно, – сразу заскучала она. – Итальяхи – они на блондинок с грудью ох как западают. Предсказуемо. И, кажется, я уже наперед знаю, чем все продолжится. И даже – чем закончится».

Однако Марио ее удивил. Прекратив пожирать глазами ее грудь в вырезе платья, он перевел взгляд на барную стойку, и вдруг его лицо словно озарилось догадкой.

– Что вы пьете? – вполне предсказуемо спросил он и, получив ответ, неожиданно предложил: – А позвольте мне сделать коктейль для вас?

– Сделать? – Марина решила, что он просто перепутал слово, предлагая угостить ее напитком, но Марио повторил:

– Сделать. Я бармен, приехал в Лондон для участия в большой ассамблее, посвященной барменскому искусству.

– А на мне, значит, потренироваться решили? – насмешливо протянула Коваль, в упор глядя на итальянца своим фирменным взглядом, от которого в свое время не у одного мужчины дрожали поджилки.

Марио на секунду отвел взгляд, но тут же тряхнул головой и распрямился:

– Нет. Вас мне просто хочется угостить красивым и изысканным напитком – таким, чтобы подходил именно вам.

– Ну что ж… Попробуйте, – согласилась Марина.

– Тогда… позвольте… – Марио встал, обошел стол и протянул ей руку, помогая встать.

Он довел ее до барной стойки, усадил на высокий стул и, поманив пальцем бармена, шепнул ему что-то на ухо. Тот с любопытством оглядел Марину, одобрительно прицокнул языком и согласно кивнул. Марио легко перепрыгнул через стойку и встал перед Мариной, сняв один из висевших над его головой бокалов.