Семь фунтов брамсельного ветра - Владислав Крапивин

Я увидела белобрысого мальчишку моих лет (только пониже, конечно). В таких же, как у меня джинсах, в полосатой майке. В больших квадратных очках. Очки ничуть не делали мальчишку похожим на прилежного ученика, каких называют «ботаниками». У него были крепкие скулы, вздернутый нос, потрескавшиеся губы, выгоревшие клочковатые брови. Будь он помладше, я решила бы, что совсем, как Гаврик из книжки «Белеет парус одинокий» (если, конечно, бывают «гаврики» в очках). Сквозь очки смотрели светло-серые глаза. Почти спокойные, только с капелькой тревожного интереса. Сейчас скажет: «Чё надо?» — подумала я.

— Я слушаю, — сказал очкастый «гаврик».

— Павел Капитанов — это ты?

— Это я…

— Тогда… может быть, разрешишь войти?

Он мизинцем двинул повыше очки.

— Сейчас подумаю… — (Вот нахал!) — Ладно, проходи. Беспорядок у меня, генеральная уборка… — И посторонился.

Я оказалась в комнатке с одним окошком. Действительно, кавардак. На полу валялись коробки, книги, мотки шпагата, плоскогубцы. Стулья были сдвинуты. На один из них Капитанов сел верхом, положил на спинку подбородок и стал вопросительно смотреть на меня.

Я почувствовала себя дура дурой. И разозлилась:

— Сразу к делу. Книга «Фрегат „Виола“» у тебя?

Он помолчал секунды три и сказал:

— Садись.

Я села на край тахты со смятым пледом. В самом деле — он сидит, а я стоять должна?

— Ну так что с книгой?

Он опять тронул очки. Стал смотреть мимо меня.

— Я сразу понял, что ты из библиотечных помощниц…

— Правильно понял. А книга?

— Потерял.

«Так я и знала!»

— Как это потерял?

— Не все ли равно?.. Забыл на пляже, на Мельничном пруду. Вернулся, а ее уже нет…

Мы встретились глазами, но тут же он опять стал смотреть мимо. А я… не знала, что сказать. Глянула по сторонам. На стене висела физическая карта мира — большая, в четыре листа. Прямо на карту, в районе Атлантики была прибита некрашеная полка, но ней стояла пластмассовая модель четырехмачтового «Крузенштерна» — такие продаются в разобранном виде, надо собирать самому (мне пластмассовые модели не нравились, хотелось деревянную, как настоящий корабль). Рядом с картой висел чертеж метровой ширины — тоже парусник, только старинный. Кажется, галеон. Павел Капитанов (про себя я звала его уже просто Пашкой) повозился на стуле.

— Я сперва хотел деньги отдать, да по правилам надо в пятикратном размере, не наскрести. Тогда я решил, что отдам книги взамен. «Гарри Поттера», три тома. Мне их подарили зимой…

— Не жалко? — сказала я.

Он пожал плечами. Плечи, надо сказать, были крепкие, как у рыбацкого юнги. Кажется, таких мальчишек у рыбаков-поморов назвали зуйками. «Зуёк»…

— Не знаю. Не очень жалко…

— А ты читал?

— Читал. Сперва интересно, а потом думаешь: зачем? Если бы я был волшебником, как эти, в книжке, то не стал бы тратить силы на всякую ерунду…

— Не на ерунду, а на борьбу со злом.

— Там зло какое-то придуманное…

Мы опять встретились глазами.

— Ты врешь, — сказала я. — Ты не терял книгу. Просто решил оставить себе.

Зуёк Пашка мигнул. Повозил кедами по половицам.

— Ну и что… Я же честно хочу заменить. Будет даже лучше. На «Поттера» вон какой спрос, а этот «Фрегат» в библиотеке пылился просто так, никому, кроме меня, не нужный. Напечатан пять лет назад, а все еще новенький… Знаешь что?!

— Что?

— Можно, я отдам «Гарри Поттера» тебе? А ты отнесешь в библиотеку. Скажешь, ну… что болею…

— А сам боишься?

Он опять повозился на стуле. Отвернулся к окну.

— Не боюсь, а… Если бы по правде потерял, то не боялся бы. А врать не охота…

— Вербуешь в сообщники?

Пашка Капитанов тяжело глянул сквозь очки.

— Мне показалось, ты с пониманием… Ладно, сам отнесу. Ты только не выдавай… Ну, она же правда никому не нужна!

— Мне нужна! Я за ней все лето ходила в библиотеку! Как на дежурство!

Он смотрел с откровенным удивлением. Даже рот округлил (и я видела крепкие желтоватые зубы).

— Пашка, мы оба врали, — словно сдаваясь на милость победителя, сказала я (и сама не заметила, как вслух назвала его Пашкой; и он не обратил внимания). — Ты врал про книгу, а я про то, что библиотечная активистка. Просто мне нужен этот «Фрегат». Не меньше, чем тебе…

Он сперва насупился. Поморгал. Потом заулыбался.

— Так бы и сказала. Ты это… если хочешь, возьми и читай, сколько надо. А «Поттера» мы отдадим.

Он уже говорил «мы». Будто и правда сообщники. Но я-то помнила честные глаза Анны Григорьевны и Анны Константиновны.

— Знаешь, это будет все же свинство. Вдруг книга понадобится кому-то еще?

«Сейчас скажет: до чего сознательная, аж тошно!»

Пашка сказал:

— Что же делать?

— Слушай, а тебе эта книга обязательно в твердой корке нужна? Как фабричная?

— Вовсе нет! Мне — лишь бы читать…

— Тогда ведь можно сделать ксерокопию! Неужели не подумал?

— Еще как подумал! Одна страница — не меньше двух рублей. А их там четыреста сорок. Я, по-твоему, кто? Владелец газовых промыслов?

— Дай книгу мне. На несколько дней. У мамы на работе есть ксерокс. Я попрошу, чтобы сделали копии тебе и мне. А книгу отнесу в библиотеку сама, если ты… если тебе не хочется.

Последних слов он будто не слышал. А про копию спросил с сомнением:

— Бесплатно сделают?

— А что такого? У них там техника могучая.

Пашка слез со стула, разгреб на подоконнике груду газет и общих тетрадей, вытащил из нее плоскую тяжелую книгу с синей коркой. На корке — белый фрегат под туго надутыми парусами. «Брамсельный ветер», — подумала я.

— Сейчас пакет найду… — Пашка достал из-под тахты полиэтиленовый пакет с маркой магазина «Гейзер», сунул книгу. — Вот, держи… А скоро будет готово?

— Ну… через несколько дней. Как сделают, сразу принесу, не бойся.

— А что, похоже, будто я боюсь? — усмехнулся он.

— Нет, но… Давай я оставлю тебе свой адрес. И телефон.

— Зачем? Я не думаю, что ты исчезнешь с книгой… Ты лучше скажи… это… как тебя зовут-то?

— Ой. Женя… Мезенцева. Или Женька… — («Если ты — Пашка», — мысленно добавила я.)

Он кивнул.

— Морская фамилия. Был такой знаменитый капитан Мезенцев.