Мачеха для Золушки - Василиса Усова

крепко обнял дочь, затем отстранился, и внимательно осмотрел ее вблизи.

– Как ты, моя радость, подружилась с новыми сестрами, поладила с леди Катрин?

Девочка украдкой бросила взгляд на мачеху, но та пока держалась на расстоянии, давая родной дочке первой поприветствовать отца.

– Да, – произнесла она полушепотом, – леди Катрин читает нам сказки, а еще она учит меня, чтобы я сама могла прочесть их. Я уже знаю почти все буквы.

– Надо же! – удивился Теодорий, – Тогда в следующий раз я тебе привезу огромную книгу сказок, с золотыми буквами на обложке.

Глава девочки заблестели от восторга.

Наконец и Катрин со своими дочками приблизилась, чтобы поприветствовать супруга. Прошло еще немного времени, и все переместились ближе к камину.

– А я, между прочим, припас подарки, для прекрасных обитательниц этого дома. – весело заявил купец.

Девочки переглянулись, их разбирало любопытство.

Теодорий достал из сумки большую куклу, в богатом платье, и Агата восторженно ахнула. Когда купец вручил девочке подарок, та крепко прижала куклу к груди, видно было, что эта игрушка будет окружена не меньшей заботой, чем любимая Яся.

Затем, свой подарок получила Эйрика. Она сказала короткое «спасибо», и недоуменно покрутила в руках такую же куклу, но в другом платье. Лучше бы Теодорий привез меч, или лук со стрелами – с тоской подумала она. Но под строгим взглядом матери продолжала держать в руках куклу.

Кукла Селины была в нежно голубом платье, но с таким же лицом, что и предыдущие две. По лицу девочки было не понятно, нравится ли ей подарок, но она обняла отца, и прижала к себе куклу.

Когда купец повернулся к Катрин, та, с каким–то весельем подумала, что ее ожидает четвертая кукла, но нет. Ей достались массивные серьги, из тех, что носят обычно носят пожилые дамы, однако она тоже очень тепло поблагодарила мужа. В конце концов, часто ли ему доводилось выбирать подарки для кого либо, кроме родной дочери?

Вечер прошел сумбурно, забытая книжка так и осталась лежать у камина. И хотя Селина все время поглядывала на нее, к чтению так и не вернулись. А ведь так хотелось узнать, сможет ли принц спасти возлюбленную!

***

– Говорю, вам, господин, она измывается над девочкой. – бубнила кухарка, – И шагу не дает той спокойно ступить. Все воспитывает, указывает. Позвольте мне забрать Селину, и переселиться в небольшой домик, чтобы жить по–прежнему.

– Марта, – резко отозвался купец, отрываясь от бумаг, – Катрин замечательно относится к девочке. Ты лучше скажи мне, почему за все эти годы ты не разу не догадалась заказать Селине новое платье, или не сказала, что ей нужны учителя?

– Да к чему ей, бедняжке, эти наряды? Меньше чужих взглядов – спокойнее проживет. И грамота женщине не к чему, вот я ее стряпать научила, шить, стирать, – это любой пригодится, в отличие от всяких книжек с глупостями!

– Я не желаю больше об этом говорить, – сухо отрезал Теодорий, – Катрин – моя жена, и теперь она хозяйка в доме. Не перечь ей, пусть она занимается воспитанием девочки. И больше не будем об этом.

Марта покинула кабинет хозяина, и в мрачном расположении духа вернулась на кухню. Приворожила его эта ведьма что ли? Да она как заявилась, так с первой минуты свои порядки наводит. Слуг наняла, деньги тратит без меры. К чему девчонкам по несколько платьев? Двух достаточно, и стирают их пусть своими ручками. А эта блажь с книгами? Нравится ей своих барышень морить учебой, так пусть изгаляется, но чего к падчерице то лезет? Мачеха, она и есть мачеха, и настоящей матерью не станет. А она, Марта, видит эту ледь насквозь.

Кухарка со всей силой наминала тесто, вымещая на нем бессильную злость. Кабы не Селина, то в тот же день расчет бы взяла, и отправилась бы жить поживать в деревеньку. Но купец дочь так не отпустит, а оставлять свою воспитанницу с этими фуриями она не намерена. Вот так – не намерена!

И женщина припечатала кулаком упругое тесто. Еще посмотрим, кто кого.

Глава 14. Будет бал?

Лучи солнца медленно ползли по стене, подбираясь все ближе к окну. Впервые за много дней небо обещало быть чистым, а день теплым. Весна постепенно вступала в свои права. Наступала уже четвертая весна, которую Катрин встречала в качестве леди Браст.

За это время Эйрика и Селина успели сравняться ростом, и Агата все так же выглядела на их фоне малышкой. Для самой Катрин время летело незаметно. В заботах по хозяйству и в домашних уроках, дни пролетали так быстро, что им просто терялся счет. У них с Теодорием не было общих детей, чему женщина в глубине души была рада. Муж, появлявшийся только на пару месяцев в зимний сезон, не принимал никакого участия ни в воспитании девочек, ни в решении хозяйственных вопросов. Он горячо одобрял любые решения своей жены, и вскоре она перестала пытаться вовлечь его в какие–либо дела.

Купцу льстило, что его жена настоящая благородная дама, его родная дочь в глазах общества больше не считалась дурочкой, напротив, Катрин всерьез считала, что Селине, через несколько лет, нужно подыскивать жениха, и пора бы задуматься о размере приданного. Теодорий мог заниматься делом всей жизни – торговлей, а денег на все хватит, тем более супруга вела хозяйство твердой рукой, и тратила гораздо меньше, чем он зарабатывал.

Жизнь была размеренной, скучной, и правильной. Такой она и должна была быть, по меркам местного общества.

***

– Эйрика, ну пожалуйста, ну последний раз, – упрашивала восьмилетняя Агата, волоча за собой куклу в голубом платье.

– Ты уже не маленькая, сколько можно играть в куклы! – раздраженно ответила девочка, жалея, что не успела улизнуть на чердак.

– Но я сама не успею, до завтрака, – младшая обиженно надула губки.

– Давай я тебе помогу, – Селина вышла из своей спальни, на ходу заканчивая заплетать косу. – Заплести кукол?

– Да! И одеть их, а то я не успеваю, а мама будет сердиться, если я снова опоздаю к завтраку. – Агата улыбнулась девушке, – Селина, ты самая лучшая! Не то, что некоторые.

Эйрика, заложив руки за спину, направилась в сторону библиотеки, все эти игры в дочки–матери раздражали до боли в зубах. Так же, как и приличия, манеры, правильный тон, – от подобных нравоучений