Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии - Александра Маринина

А мы-то все удивляемся, почему скандалы так активно используются для раскрутки новых звезд и для освежения внимания к звездам старым? Вот потому. Если сначала как следует замараться, то потом достаточно одного крохотного хорошего поступка, одного малюсенького проявления доброты и порядочности – и эта ничтожная блестка засияет на фоне экскрементов, как бриллиант. Такая стратегия, как выясняется, придумана не нами и не сегодня.

По Шекспиру выходит, что принц Генрих не «одумался», став королем, не «взял себя в руки», а вполне сознательно и заблаговременно ковал свою будущую репутацию. Ну что ж, такая трактовка имеет право быть.

А принц слов на ветер не бросал. В конце пьесы «Генрих IV. Часть вторая», когда молодого Генриха провозглашают новым королем после смерти отца, он ведет очень выразительный диалог с Верховным судьей, который когда-то, еще при жизни прежнего монарха, выступал с резкой критикой гуляки-принца и настоятельно советовал Генриху Четвертому примерно наказать сына вплоть до тюремного заключения. Судья выражает уверенность в том, что при новом короле ему уже не служить: Генрих Пятый не простит оскорбления. На что король отвечает (в переводе на простой прозаический язык): «Я буду счастлив, если мне будет служить такой бесстрашный, честный и принципиальный человек, как вы, который не побоится сказать монарху правду в глаза. Я хотел бы, чтобы вы заменили мне отца и впредь давали мудрые и благие советы, как вы давали их покойному королю. Даю слово, что все мои дурные качества похоронены вместе с телом отца».

В следующей пьесе «Генрих V» молодой король выглядит чистым ангелом во плоти. Сперва нам сообщает об этом архиепископ Кентерберийский:

В общем, монолог с описаниями достоинств короля достаточно длинный, а затем на протяжении всей пьесы Шекспир показывает нам Генриха Пятого примерно так же, как описывался «дедушка Ленин» в книжках для детей и взрослых. Захватив крепость, он призывает своих военачальников быть добрыми и милосердными к поверженным; перед решающей битвой при Азенкуре он, в плаще простого солдата, обходит расположение войск, оставаясь неузнанным, и ведет разговоры, мотивирующие воинов на победу, а заодно и выясняет «общественное мнение» о себе самом. Одним словом, идеальный король и образец для подражания.

Чем был славен Генрих Пятый?

Дисциплиной, благочестием и тщательностью. Сам вникал во все детали и того же требовал от окружающих. Изо всех сил боролся с лоллардами (кому лень погуглить – это представители еретического движения, зародившегося в Англии во второй половине XIV века, при Эдуарде Третьем. Идеи, которые они проповедовали, очень близки к протестантизму, фактически являются его истоками), защищал традиционные ценности католицизма. Налоги поддерживал высокими, но не растрачивал их на роскошь и собственный комфорт, а направлял на нужды страны. Говорил исключительно по-английски и требовал, чтобы документы составлялись именно на этом языке, а не на латыни или французском. В общем, приличный такой был дяденька.

При этом не забываем, что он – Ланкастер. То есть частично, конечно, еще Плантагенет, но все-таки уже Ланкастер. И далеко не каждый подданный был уверен в праве Генриха на английский престол, сомневающихся было предостаточно.

С еретиками король обходился жестоко, с армией – жестко, а с Францией – нахально и недальновидно. Покажем это на простых примерах.

Еретики. В связях с ними и в поддержке движения уличили близкого друга короля. Король проявил великодушие и дал другу возможность покаяться и отступить. Друг не отступил и не покаялся, более того: сбежал из-под стражи, спрятался в окрестностях Лондона и начал плести заговор с целью свержения Генриха Пятого. Информация, как обычно и бывает, утекла куда не надо, Генрих обо всем узнал, заговорщиков выловили и посадили в тюрьму, а 38 человек из них демонстративно повесили в полях. Даже виселицы специально для такого случая построили. Чтобы все видели и сделали выводы. Друг короля еще долго после этого скрывался, но через 4 года его все равно поймали и повесили над пылающим костром. В общем, сгорело все: и виселица, и сам друг.

Военные. Ну, королю Генриху Пятому нужно же было подкреплять свой авторитет всякими военными забавами и желательно достижениями, поэтому он возобновил войну с Францией после долгого перерыва (как мы помним, Ричард Второй был не по военной части, а Генриху Четвертому вообще не до того было). Так вот, Акройд пишет, что «женщинам, которые обычно следовали за военными, не позволяли отплыть с армией; в наказание у любой проститутки, обнаруженной среди солдат, отбирали все ее деньги и ломали одну из рук, прежде чем прогнать ее палками». Вот и пойми, чего тут больше: жесткости и приверженности дисциплине или благочестия и целомудрия. Шекспир, например, в пьесе «Генрих V», делает акцент на жесткость, доходящую до тирании. Но ведь могут быть и другие точки зрения… Мне, например, кажется, в военном деле Генрих все же больше склонен был именно к жесткости, доходящей до жестокости даже в ущерб чести и благородству. Например, в битве при Азенкуре он приказал перебить французских солдат, попавших в плен. Вообще всех убить. А как же кодекс рыцарства, запрещающий убивать безоружных пленных? А как же пустые карманы английских солдат? Ведь одна из доходнейших статей любой военной кампании – выкуп за попавших в плен, солдаты с этого жили…

Отступление

Вы думаете, вопросы могут быть только к юристам, историкам и филологам? Вот и нетушки! Вопросы к психологам тоже найдутся. Какие личностные качества проявил Генрих Пятый, издавая приказ о недопущении проституток к солдатам и жестоком их наказании, ежели попадутся? И какие качества он проявил, принимая столь непопулярное и идущее вразрез с понятиями чести решение о поголовном истреблении пленных французов?