Записки кельды, часть 2 - Ольга Войлошникова

спокойно, расселяясь в своё удовольствие, ведь по площади новые острова в разы превышали старые — для меня это была полнейшая загадка. Внезапно почувствовали необузданную пассионарность? Проявился дикий менталитет? Слетели культурные ограничения и надстройки?

Последний довод пугал сильнее всего, поскольку похожие звоночки приходили с разных сторон. Люди внезапно поняли, что сдерживающих факторов практически нет — и начали терять крышу. И совесть. И берега.

Слава богам, что не все.

ЦИТАДЕЛЬ

Около нас вроде бы было тихо, но просто так надеяться, что пронесёт — на это мы пойтить не были готовы. Новости, изобилующие жутковатыми подробностями, стали последней каплей.

Тем же вечером, сразу после тренировки, барон созвал общее собрание. С новостным листком познакомились уже все, и общее настроение держалось довольно хмурое.

Идею с мостом пришлось притормозить. Незачем облегчать доступ на наш непотопляемый авианосец. А вот о повторении подвига Наф-Нафа пора было подумать. В смысле — о том, что наш дом должен был стать настоящей крепостью.

Снова встал вопрос защиты острова. На внешнюю стену пока не хватало ни времени, ни сил. Да даже если бы вдруг нашлись ресурсы — кто бы бдил за безопасностью с этих самых стен? Это ж сколько освобождённого от прочих работ народу надо! Поэтому мы вернулись к идее живой боярышниковой ограды. Посадками должны были заняться наши ботанички с приданными им в усиление ребятишками. Пять метров колючих зарослей — это хотя бы шанс притормозить нападающих, дать нам время на мобилизацию. А для спокойного доступа к пристаням и пляжам в необходимых местах в живой стене планировались зигзаги проходов, неочевидные со стороны.

Что касалось крепости, то тут мы могли замахнуться только на самую её сердцевинку. Впрочем, по порядку.

Остров наш не был плоской лепёшкой. Он выступал из окружающих его вод пологой спиной, кое-где бугрящейся невысокими пригорками, а вот в северной части острова поднимался довольно приличный холм. Если смотреть сверху (а с тех пор, как Галина освоила форму дракона, мы имели такую возможность), холм был в основании суженным скальным шестиугольником с сильно обкусанными краями, вытянутым с северо-запада на юго-восток.

Илья (наш геолог), сделавший пару облётов, составил карту острова и прилегающих территорий, и сказал, что именно этой скалой остров обязан своим существованием. Она, словно щит, прикрывает его от мощного напора Бурной.

На юго-восток от центра холма поднимался почти что круглый холмик, около двухсот метров диаметром и высотой метров, наверное десять-двенадцать. Такое впечатление, что на большой холм заползла погреться и уснула гигантская черепаха. Примерно посредине этой черепахи золотился один из первых трёх мэллорнов.

Вот на этом возвышении и принято было решение строить основательное укрепление. Точнее его сердце — цитадель (или по-русски — детинец).

По просьбе барона Коле представил собранию окончательный проект –трёхмерную проекцию нашей будущей крепости.

— Да-а-а… когда ж мы это построим… — грустно сказал кто-то.

— А чего, Ричард вон свой Шато-Гайар за тринадцать месяцев выстроил! — бодро ответили с другого конца. Явно кто-то Элины книжки читал.

Ох и Ах прям*.

*Мультик такой.

Про оптимиста и пессимиста.

Аллегорический.

Барон разглядывал иллюзию, нахмурив брови:

— У Ричарда было шесть тысяч человек, которые кроме постройки ничем не занимались. А у нас?

— Зато у нас есть ты! — возразила я. — И целый отряд тяжей.

Тяжей — людей, с которыми прошлой зимой произошёл определённый прорыв и магическая деформация в отношении поднятия тяжестей и приложения силы, действительно было много — человек, наверное, с тридцать — фактически, все, кто регулярно с прошлого лета имел дело с лесозаготовкой, железом и прочими тяжестями. Предел возможности у них был, конечно, не такой, как у Вовы; Никита, наш кузнец, и Андринг с Толитилем, его помощники, были среди силовиков в числе первых. Поднимали все трое в районе тонны. Вовка, беспрерывно таскающий что-то неподъёмное, с лёгкостью перетягивал весь первый десяток этих Поддубных, вместе взятый *, но это не умаляло их ценности. Даже Борька Конников, завершающий этот список, мог в одного осилить триста килограмм. С другой стороны, Борьке ещё не было тринадцати, и я сильно надеялась, что его дар подрастёт. Кроме того, и прочие мужики, зашедшие в первое лето, даже в случае иной одарённости (типа камуфляжа или ловкости) тоже сильно прибавили в физухе.

*В перетягивании толстого

металлического троса,

ибо все другие

незамедлительно рвались.

— Погодите паниковать! — Сергей с уверенностью опытного проектировщика, привыкшего выступать перед любыми комиссиями, успокоил зал. — Это — общая картина, остров-крепость. Перспектива, которую мы будем реализовывать много лет. Сейчас, пожалуйста, посмотрите на собственно за́мок.

Изображение сменилось, теперь остров не был опоясан крепостной стеной, исчезли мосты, пересекающие Бурную и залив Левый рукав (вместе с прикрывающими их на матёрых берегах укреплениями), и множество других построек, остался только отстроенный нами мост через брод, наш лиственничный острог, а на холме, на самой возвышенности — большое серое сооружение сложной формы, с башнями, со множеством хозяйственных и прочих строений, заключённых в двойное кольцо стен. Первое — по периметру малого холма и второе — большого. Безусловно, замок доминировал надо всеми окрестностями, но мама дорогая — какая же это была огромная работа…

— В данный момент мы будем говорить даже не о замке конкретно, а о центральной его части, — уточнила Эльвира, — назовём её цитадель или же детинец, если вам так больше нравится.

Стена вокруг большого холма исчезла. Но на внутреннем (маленьком холме на холме) — осталась. И выглядела она довольно таки… капец какой здоровой, короче. По замыслу архитектурной семьи нижние части маленького холма должны были быть стёсаны и покрыты камнем, от чего вся конструкция начала напоминать сильно вытянутую вверх усечённую многогранную пирамиду, поверх которой высились одиннадцатиметровые крепостные стены. С целой кучей остроносых башен. Всё это великолепие ещё и было ограждено рвом. С южной стороны, почти ровно посередине, в крепостной стене были сделаны ворота, от которых на нижний большой холм вела довольно широкая (телеге пройти) пологая лестница, опирающаяся на арки, вызывающие смутное воспоминание о римских акведуках. Примерно посередине эту лестницу перегораживала сдвоенная башня (в виде буквы П) — с предполагаемой опускающейся решёткой. Более того, вся верхняя часть лестницы так же была упрятана в подобие тоннеля, соединяющегося с крепостной стеной. С предусмотренными, как оказалось, бойницами, дырами-убийцами и прочими штуками сверху и сбоку, из которых можно всячески уничтожать потенциальных нападателей — как нам любезно пояснили.

И это не считая прочего, что там ещё во внутренней крепости было нагорожено…

Чем дальше я разглядывала этот без сомнения прекрасный проект, тем больше мне что-то становилось грустненько. Где взять шесть тыщ человек, которые год будут только и делать, что пахать на стройке? Завидую я королю Ричарду прям лютой завистью…

— И даже это проект на данный момент — слишком масштабен, — Сергей снова перехватил инициативу. — Мы считаем, что начать следует с донжона. Как вы уже знаете, — и правда, все уже знали, даже те, кто вообще ничего не почитал о замках и крепостях — потому что это постоянно обсуждалось, — донжон — это последний рубеж обороны замка. Самая внутренняя крепость. С неё мы и начнём.

Проекция вновь преобразилась. Большая часть строений исчезла. Малый холм приобрёл свой теперешний вид, на его вершине, чуть впереди мэллорна стояла массивная восьмиугольная башня, с тремя обширными нижними этажами и ещё двумя более узкими верхними. По верхней части первого, широкого яруса шёл ряд машикулей*.

*Машикули — выступающая вперед

часть стены

с размещенными в ней

бойницами навесного боя,

если у вас вдруг нет под рукой

подходящего справочника.

Узкая надстройка венчалась смотровой площадкой с высокой крышей. В целом, всё было как положено — глухой первый этаж, вход на уровне второго этажа с деревянной (быстроразрушаемой) лестницей, узкие окна, бойницы, зубцы на парапетах и всё такое.

М-гм.

Будем считать, что это — посильная задача.

— А размеры у него какие? — поинтересовалась я.

— Это правильный восьмиугольник, вписанный в квадрат двадцать на двадцать, — бодро отчитался Сергей.

— Метров?

— Ну конечно!

Лад-но… кому щас легко?

Дальше пошёл разговор о деталях…

Кстати, нашла уникальную штуку — черновой план детинца с Вовкиными пометками. Покажу вам,