Голосуйте за Цезаря - Питер Джонс

Как мы уже увидели в конце предыдущей главы, древнеафинское Народное собрание, суверенный орган, состоявший из граждан мужского пола старше восемнадцати лет, приняло отставку одного высшего военного деятеля и заменило его на самовыдвиженца, а по сути человека из толпы, чьих военных способностей никто не знал. Причем рокировка произошла в самый критический для судеб государства момент. Собрание было совершенно независимо и полномочно в принятии любых судьбоносных решений, пусть даже и сомнительных. Это и есть настоящая демократия, о чем мистер Браун имеет весьма смутное представление.

Совсем недавно премьер запретил проведение референдума по новой Европейской Конституции. Известно, что британский народ ее не приемлет, но почему он лишен права высказать свое мнение? Вот при такой «демократии» мы и живем! Также мы знаем, какая «демократия» навязывается нам из Брюсселя.

Чтобы исключить злоупотребление оратором временем при выступлениях на народных собраниях, использовались водяные часы

В действительности слово это стараниями современных политиков стало совершенно затертым клише. Добавьте сюда политику некоторых стран, почему-то считающих себя «демократическими» — начиная Россией и Венесуэлой и кончая Зимбабве и Ираном, — уж мы-то знаем, как там «ценят» свободное волеизъявление своих граждан.

Да и наша внутренняя риторика, при помощи которой мы гордо выставляем свои ценности, также не способствует развитию истинной демократии. «Если и есть какая-то черта в английском национальном характере, которая обособляет нас от других народов, так это — наша решимость ограничивать власть тех, кто нами управляет», — заявил как-то поп-певец Билли Брэгг. Если бы вы знали, душка Брэгг, что древними эллинами даже никто не управлял. Они управляли собой сами.

Начнем с двух несправедливых, помногу повторяемых упреков в адрес афинской демократии: во-первых, в Афинах не давали права голоса женщинам и рабам; и, во-вторых, древние греки были жуткие милитаристы и националисты.

В античном мире не было нерабовладельческих обществ. Древние ценили человеческую жизнь недорого, а жизнь некоторых категорий людей, особенно пленных, не стоила вообще ничего. В них видели лишь полезный инструмент или даровую тягловую силу. Потому сама мысль дать рабам право самим определять свою или общественную жизнь казалась им абсурдной. «За что может голосовать раб? — думали они. — Конечно же, за скорейшее завершение своего рабства».

Упрекать афинян в рабовладении — все равно что упрекать некоего мистера Джонса в том, что он родился в четверг. Если бы древние греки были единственные, кто эксплуатировал труд рабов, то отношение к их обществу и институтам, с высоты наших лет, было бы совершенно иным. Рабство — вовсе не «родовая отметина» человечества, оно появилось, по историческим меркам, недавно — каких-то несколько тысячелетий назад — и исчезло на Западе лишь в XIX в. Не будем осуждать Кромвеля, Шекспира, Пейна или Бурка за этот грех или считать, что без помощи рабов эти личности не добились бы успеха.

Также нет никаких оснований утверждать, что без рабовладения древние греки не смогли бы основать, а затем развить свои демократические институты, хотя очевидно, что труд рабов «подарил» афинянам много свободного времени, которое требовалось для посещений Народного собрания (один раз в восемь дней), а также для работы в общественных органах. Но, опять-таки, я воздержусь от утверждения, что рабовладельчество было непременным условием для создания демократии.

Что касается женщин, то право голоса на национальном уровне они впервые получили в Новой Зеландии в 1893 г. (во Франции — в 1944 г., в Бельгии — в 1948 г., в Швейцарии — и вовсе в 1971 г.). Заметим, что в штате Вайоминг женщин допустили до голосования в 1869 г. В Соединенном королевстве в 1918 г. право голоса получили ВСЕ мужчины старше двадцати одного года и, впервые, женщины старше тридцати. В 1928 г. возрастной ценз для женщин снизили до двадцати одного года. Так что и Британия шла к всеобщему избирательному праву долго и мучительно. Получается, что в той ситуации, в какой наша страна находилась в 1917 году (в смысле избирательного права), Древние Афины находились уже 2500 годами ранее.

И, наконец, о воинственности афинян. Действительно, Афины стремились расширить свою подконтрольную территорию и делали все, чтобы ее удерживать, охранять и оборонять. Трудно удержаться от того, чтобы не поиронизировать по этому поводу. Борьба! Война! Драка! Какое безобразие! Нет общества, страны, цивилизации, народа, которые в обозримом прошлом, хотя бы изредка, не прибегали к выяснению отношений с соседями при помощи огня и меча. И уж тем более таковых не было в V в. до н. э. Война? У древних греков? Да что вы! Абсурд. На самом деле афинян окружали миролюбивейшие страны, как, например, Спарта, которая даже саму идею о насилии не переносила на дух. Видимо, только после серьезных провокаций и угроз войны спартанцы плелись на ненавистную им войну. Да и было этих воинов-спартанцев всего-то триста человек. Фильм помните? Правда, их учили воевать с семилетнего возраста (и это было их единственное ремесло, которым они занимались всю оставшуюся жизнь), а все потому, что они были страшно миролюбивые.

Во всем, что касалось женщин, рабов и воинственности, древние афиняне были не лучше и не хуже других окрестных народов. Однако в их жизни присутствовало совершенно уникальное явление: афинские граждане сами определяли политическое будущее своей страны.

Возникает вопрос: почему же у многих ученых, исследователей, историков демократическая система классических Афин вызывает нескрываемую усмешку? Я полагаю, что они волей-неволей примеривают к древнегреческому обществу одежку западноевропейского либерализма — концепции, созданной в XVIII веке и являющейся прямым потомком эпохи Возрождения. Иной академик-эллинист, будучи сам либералом, убежден, что каждая демократия по определению свободна и либеральна. Однако это не так. Обнаруживается, что древние греки обошли стороной многие ценности, дорогие сердцу каждого современного либерала. Афиняне «забыли», например, создать стройную систему пенсионного обеспечения по старости. Ну как же не поставить это им в вину?

Одной из особенностей реальной демократии является искусство убеждения, умение убедить людей выбирать тех или иных политических деятелей, которые придут в парламент и будут принимать те или иные решения. Участие самого избирателя в законотворческом процессе отсутствует напрочь. В действительности мнением народа интересуются лишь в день выборов, забывая о его интересах во все остальное время. Именно так устроена современная западная так называемая демократическая система. Не удивительно, что народ столь апатичен к политикам в частности и к политике вообще. Разве что некоторые группы и движения способны высечь искорку общественного интереса — такие, как «Национальное Доверие» и «RSPB» (в последнем движении нынче больше акционеров, чем в остальных партиях, вместе взятых); причем они не только говорят, но и делают.