Овен. Танец огненной саламандры - Светлана Лубенец

— Сашка! На кого ты похожа?! — рявкнула она. — Стоит тебя оставить на полдня, как ты тут же куда‑то влезаешь, как пятилетнее дитя! И что за дрянь ты к животу прижимаешь?

— Это не дрянь, бабуля… — плаксиво отозвалась Саша. — А почему ты так рано? Ребята говорили, что с этой ярмарки красиловцы только к ночи приезжают…

— Я на попутке! Вот как чувствовала, что не надо оставаться на концерт! Тебя, Сашка, били, что ли?!

— Чего это вдруг били?!

— Так ты ж вся в синяках! И физия расцарапана! И куртку старую зачем‑то нацепила на жаре… Совсем с ума сошла… Да брось ты эту гадость, говорю! Тряпка какая‑то грязная…

— Бабушка! Прошу тебя, пойдем домой! — взмолилась Саша. — Хватит голосить на всю улицу! Я тебе дома все расскажу. А тут… в этой тряпке… такое… В общем, у тебя глаза на лоб вылезут. Только все это… очень тяжелое… Мне у тебя сумки не взять…

— А то я сама не донесу! — возмутилась бабушка. — Пойдем, горе мое луковое!

* * *

Когда Саша водрузила ларец на стол в кухне и сняла с него грязную футболку Генриха, Ольга Николаевна схватилась за сердце.

— Где взяла? — не своим голосом спросила она и тяжело опустилась на табуретку.

— Где‑где… Мы тут с одним человеком подпол тебе попортили…

Бабушка испуганно посмотрела на внучку и опять спросила:

— С каким еще человеком?

— Его все Гендосом зовут, а он на самом деле — Генрих…

— Это который Венцель, что ли?

— Бабуля, он называл свою фамилию, но я ее забыла… Он говорил, что он из обрусевших немцев. Так что вполне может быть и Венцелем. Здоровый такой… А отчество — Оттович! Почему‑то запомнилось…

— Погоди, Сашка… — отмахнулась бабушка. — Про Генриха потом… Я тебя спрашиваю, где ты эту… штуку взяла?

— Так я же про это и рассказываю. Мы с Генрихом нашли в твоем подполе дверь в подземный ход… — И Саша принялась рассказывать бабушке про все, благоразумно исключив явление огненной саламандры и собственное падение в яму. Про саламандру все равно не поверит, а ямой лучше пожилого человека не пугать.

— Не может быть… — пробормотала Ольга Николаевна. — Я была уверена, что это все легенды…

— Кстати, о легендах! Ты мне так и не рассказала ту, которую начала утром.

— Видишь ли, Саша… судя по этому ларцу, это вовсе и не легенда… Быль, похоже…

— Вот что за привычка — тянуть! — нетерпеливо проговорила Саша. — Расскажи, бабуль!

— Подожди, — опять отмахнулась Ольга Николаевна и попыталась открыть ларец.

— Не получится, и не трудись, — сказала Саша. — Видишь, тут замочек висит. Ключ надо. Ну… или мастеру какому‑нибудь отдать…

— Не может быть… — прошептала бабушка и опять схватилась за сердце.

— Баб, может, тебе корвалола накапать? Хотя я не понимаю, чего ты так нервничаешь. Со мной все в порядке. Ларец я не украла. А стену в подполе мы покрасим — будет как новая!

Вместо ответа бабушка ушла в комнату и через несколько минут вернулась. Когда она разжала кулак, на ее ладони сверкнул такими же стальными бриллиантиками маленький ключик и несколько бусинок, подобных той, что нашла Саша. Теперь уже девочка вздрогнула и схватилась за сердце, которое заколотилось с небывалой скоростью.

— Откуда это у тебя? — еле ворочая языком, пролепетала она.

— У себя в подполе нашла. За неделю до твоего приезда. Хотела вкопать бутыль с соком, потому что она оказалась неустойчивой, все грозила перевернуться, и нашла в земле… этот ключик и бусины… Хотела с этой находкой в Тулу съездить, в музей, но ты приехала — и я отложила на потом…

— Удивительный ты человек, баб… Почему мне ключик не показала?

— Я как раз собиралась, когда сегодня утром про тульских оружейников заговорили, но ты ушла с Алей, а меня Мария Дмитриевна уговорила на рынок поехать.

Саша взяла из бабушкиных рук ключик и с замирающим сердцем подошла к ларцу. Руки подрагивали. Девочка усилием воли заставила их перестать дрожать, быстро вставила ключик в замочек ларца и повернула. Она была уверена, что у нее ничего не получится, поскольку в скважину наверняка набился мусор, но послышался клацающий звук, и дужка замочка вышла из своего паза. Саша вытащила замочек и откинула крышку. Припорошенные пылью и песком внутри него лежали фигурки, похожие на статуэтки. Саша взяла в руки одну и стерла пыль пальцами. Фигурка оказалась конем с коронкой на голове и рыбьим хвостом. Коронка и чешуя хвоста были усыпаны мелкими гранеными шариками, испускающими сверкающие искры. Ольга Николаевна взяла в руки другую фигурку, которая представляла собой граненый столбик, который венчало что‑то, похожее на кораблик. Следом Саша вытащила из ларца несколько одинаковых фигурок гораздо меньшего размера, чем конь и столбик с корабликом. Они были похожи на маленьких солдатиков.

— Сашка! Да это же шахматы! — воскликнула Ольга Николаевна.

— Думаешь?

— Тут и думать нечего! У вас, в Петербурге, в Эрмитаже, находится стальная шкатулка, которую сделал тульский мастер Андриан Суханов. Неужели ты ее не видела?

— Не‑а… — покачала головой Саша. — Мумию видела, золотого павлина видела… Еще рыцарский зал мне нравится в Эрмитаже… Но вот шахматы как‑то не попадались…

— Ну ничего! Теперь‑то уж обязательно сходишь на них посмотреть! — «успокоила» ее бабушка. — А посмотреть там есть на что. Я в журнале видела фотографии. В общем, шкатулка эта очень богато украшена, отдельные элементы даже позолочены. На крышке и стенках изображены корпуса Тульского оружейного завода. Вроде бы их так и не построили… Что‑то забыла, как там точно дело было. Но это сейчас неважно. Представь, Сашка: белые фигуры сделаны из полированной стали. А черные — из вороненой.

— Вороненой — это как? — спросила Саша.

— Каким‑то особым способом сталь нагревали вместе с химикатами, она и делалась почти черной, то есть вороненой… ну… как вороново крыло, значит… — ответила Ольга Николаевна. — А фигурок в том ларце аж восемьдесят штук!

— Да ну! Зачем так много?

— Я как раз в том журнале прочитала, что в восемнадцатом веке в России играли в так называемые четвертные шахматы. Одновременно в игре участвовали восемь человек: по четыре с каждой стороны доски.

— Это как же? — удивилась Саша.

— Честно говоря, не знаю, как они там управлялись, — пожав плечами, ответила бабушка.

— Так что, это и есть легенда?

— Саш! Думай, что говоришь! Если шахматы в Эрмитаже хранятся, какая ж это легенда? Это, как говорится, присказка, сказка будет впереди. Эта шахматная шкатулка, о которой я говорю, была подарена тульскими оружейниками Екатерине II, и повторять ее было нельзя. Но другой мастер изготовил еще одно партикулярное изделие…