Будет больно - Юлия Еленина

Замолкаю, вспоминая эти мерзкие ощущения от прикосновений рук к моим плечам, а потом к груди. Его член, который упирался мне в живот через ткань брюк. Дыхание на своей щеке.

Передергиваю плечами и тянусь за бутылкой.

— Он тебя изнасиловал? — торопит меня Вадим.

— Боже, нет! Я бы тогда сразу на себя руки наложила. Как по мне, нет для женщины ничего хуже, чем когда в тебя пихают член без твоего согласия, — спотыкаюсь в конце фразы, поймав взгляд черных глаз напротив.

Черт! Это я сейчас вроде как призналась, что сама перед ним ноги раздвинула.

— И что дальше? — Вадим поднимается и тоже берет стакан.

— Зарубов пытался. Не то чтобы совсем силой, но близко к этому. Почти на столе разложил, когда я нащупала обычную шариковую ручку и всадила ему в шею. Жаль, что мимо сонной артерии, — усмехаюсь и снова смотрю на Вадима, но не вижу в его глазах осуждения за эти слова. — Той же ночью я и сбежала. На самом деле это не так трудно, все-таки не тюрьма. Идти мне было некуда. На окраине города увидела недостроенное здание и засела там. Не знала, что со мной будет, но готова была сдохнуть от голода и холода, лишь бы больше никогда не видеть Зарубова.

Я знаю, что остальную часть истории по смене личности Вадиму не могла рассказать Василиса. Но если он не задает вопросов о моей жизни в детдоме, значит, ждет концовку. Что ж, в ней секрета нет.

— Ты знала, что через неделю Зарубов опознал в какой-то погибшей наркоманке тебя и быстро похоронил?

Поднимаю брови и протягиваю:

— Вот оно что… Может, это и к лучшему. Это, скорее всего, настоящая сестра Фила.

Заканчиваю историю своего преображения в Лизу и жду вопросов. Но их нет. Вадим молча потягивает ром, достает из пачки две сигареты и одну протягивает мне. Мы закуриваем, и я уже надеюсь, что на этом конец.

— Расскажешь отцу? — не выдерживаю я.

— Послушай, а почему ты сама не рассказала ему? Он бы понял.

А вот теперь надо как-то выпутываться.

— Вадим, я много лет назад стала Лизой, я привыкла к этому имени. И, знаешь ли, вспоминать о тех годах я не хотела. Если бы ты не раскопал сам эту историю, то она бы умерла вместе со мной и Филом. Я уже при встрече с Зарубовым подумала, что ты все знаешь и специально меня притащил туда.

— Это была случайность.

— Да, — киваю я, — случайность, которая помогла тебе. И твоя наблюдательность, — вишенкой на торт добавляю комплимент.

Вадим задумчиво качает головой. Ну что еще?

— Лиза, — спотыкается на моем имени, — мне почему-то сразу казалось, что тебе зачем-то нужен отец.

— При чем тут он? — делаю удивленное лицо, по крайней мере надеюсь, что оно таким получилось.

— Хочешь сказать, просто чувства?

— Они самые.

Вижу, что у Вадима еще остались вопросы, но задает он тот, которого я не ожидаю:

— Так ты от больших чувств к отцу со мной трахалась?

Все красиво и складно. Но почему я ей не верю?

Сейчас Лиза немного приоткрывается, как будто перестает играть роль. И я вижу, каково ей вспоминать, даже хочу пожалеть, но ей это не надо.

А мой вопрос… Она хмурится, вертит стакан по кругу, не поднимая на меня глаз. И правда, а что тут ответить?

— Вадим, — наконец-то говорит, — ты же не расскажешь ему, — не спрашивает, а констатирует.

И Лиза права.

— Не расскажу, — киваю в ответ, — иначе я сделаю ему очень больно. Он любит тебя. Не понимаю, чем ты его так зацепила, и даже не уверен, что чувства взаимны. Но ты сама хотела меня. Так что, Лиза?

Она закрывает глаза, сжимая стакан так, что костяшки белеют. И ведь это не главное, но почему-то интересует меня больше остального.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — качает Лиза головой. — Это, наверное, просто физиология и алкоголь.

— Три бокала шампанского, которые наверняка выветрились по дороге? — усмехаюсь, не веря ни единому слову. — Ты сама себя слышишь?

— Вадим, прекрати! — Лиза поднимается и, закурив, начинает наворачивать круги по кухне. — Мне приходится с этим жить, помнить о своей ошибке…

Когда она проходит мимо меня, я хватаю Лизу за запястье и тоже поднимаюсь. Она вздрагивает, едва я ее касаюсь, но молчит и не пытается вырваться.

— Убеди меня, — говорю, не обозначая, в чем и зачем.

— Я не должна, — поднимает на меня глаза.

— Почему ты все-таки вышла замуж за отца?

— Потому что мы полюбили друг друга.

Искренность в глазах, в словах, но я не верю. Или просто не хочу верить?

Вроде бы и все тайны раскрыты, но эта женщина остается для меня загадкой. Есть что-то еще. И даже отбросив все личное, я в этом убежден.

Но это не отменяет того, что, касаясь ее, я схожу с ума. Простое прикосновение к запястью, а уже хочу завалить ее прямо на столе и трахнуть.

Это неправильно, я понимаю. Но… Но ничего не могу с собой поделать.

— Вадим, — Лиза будто читает мои мысли, — это обычная химия, которая не имеет ничего общего с чувствами.

Я притягиваю ее к себе и спрашиваю в самое ухо:

— А со своим так называемым братцем ты трахаешься?

— Ты идиот? — Лиза тушит свободной рукой окурок. — Нет, ты просто ревнивый мальчишка, который слишком много себе позволяет!

Она вырывает руку и уже обеими начинает отвешивать мне пощечины, бьет по шее, груди, но я даже не чувствую. Лиза злится и выглядит при этом… Черт, я же не за этим пролетел через Атлантический океан!

Волосы выбиваются из небрежного, как будто наспех завязанного хвоста. И в своей неконтролируемой злости Лиза как сущий дьявол. Дьявол-искуситель.

Закончив с выплеском агрессии, она сама делает то, что хотел сделать я. Ее губы на моих. И у меня срывает клеммы.

Целовать и целовать… До онемения губ снова впитывать в себя этот поцелуй с привкусом табака и алкоголя. Только помады не хватает. С каких пор я, блядь, стал фетишистом?

Это жена моего отца, но я не могу остановиться. Подхватываю ее и усаживаю на стол.

— Вадим, — шепчет она мне в губы с тяжелым вздохом, — мы должны остановиться.

Должны… Еще как должны. Но я хочу снова испытать весь спектр тех ощущений, когда я в ней. Хочу ее так, что член рвет шорты, но в голове бьется мысль, что нельзя.

Мои руки на ее ногах, ее — на моих плечах. А за окном ямайская ночь. Почти гребаная романтика.

Вот только мы с Лизой ни черта не романтики. Мы просто запутавшиеся люди, которых по какой-то причине тянет друг к другу. Я ей не верю. Она меня ненавидит — чувствую это.