Синее пламя Юга - Екатерина Сергеевна Бакулина

просто внутренние дела Рёйгена, это серьезная угроза.

Не против короля лично, но это предательство все равно.

Нет. Как я могу верить в это? Отец был хорошим человеком. Он не был чудовищем.

– Я не верю.

Слишком много лжи, так почему бы этому не быть ложью тоже?

Последние несколько дней – сплошная ложь. И я не могу понять, за что ухватиться.

Искандер молчал, просто смотрел на меня.

– Почему я должна верить тебе?! – потребовала я.

– Можешь не верить, сейчас это не имеет значения, – сказал он. – Это ничего не изменит.

Нет.

– Ты убьешь меня? – сказала я. – Принесешь в жертву, как мой отец?

– Что за мысли у тебя? Не говори глупости.

Я уже ни в чем не уверена.

– Почему тогда ты не приехал открыто? Не сказал сразу мне все в глаза? К чему все это представление? Может быть, ты обманываешь меня до сих пор? Может, ты никакой не Искандер?

– Сандер, – он слабо улыбнулся. – Большую часть жизни я прожил в Уэйсвике, мне привычней на уэйский манер.

– Мне плевать.

– Хорошо. Можешь называть меня как захочешь. Я приехал открыто, но ты уже сбежала. За тобой могли бы отправить погоню и привезти силой, благо ты поступила очень предсказуемо, побежав на запад. Но силой решать это я не хотел. Подумал, что может быть отличная возможность узнать друг друга получше. И до сих пор считаю, что это было правильным решением, даже если все вышло так.

– Ублюдок! – тихо буркнула я.

Он усмехнулся.

В тишине я слышала шаги по коридору. Потом открылась дверь – нам принесли ужин, расставили.

Вот только есть не хочется совсем.

Искандер тоже только бросил на стол быстрый взгляд, сглотнул, потянул носом с голодным видом, но не двинулся с места. Он стоял, немного прижав левую руку к себе, обхватив ее правой.

– Если хочешь, – предложил спокойно, – послезавтра мы можем поехать в Багряную рощу, посмотреть своими глазами. Твой отец говорил, что алтарь находится там, и там же держали пленников. Я тоже еще не видел. Завтра вернемся в Ормхольм, отдохнем, а потом нужно будет начинать. Чем раньше мы поймем, что делать с этим, тем лучше.

Мы? Мы вместе. Только нет никаких «нас».

– Мой отец признался? – спросила я.

В это тоже сложно было поверить, он слишком гордый…

– Да.

Искандер смотрел мне в глаза. И было в этом что-то такое, словно «все признаются».

– Его заставили, – сказала я.

Искандер облизал губы.

– Он был герцогом Рёйгена, – сказал твердо. – В его крови все равно был огонь, пусть и немного. Таких, как мы, сложно заставить признаться в чем-то против воли. Даже под пытками. Он сказал – ты не знаешь ничего. Он всю жизнь старался тебя от этого беречь, чтобы, когда придет время, у тебя был выбор. А может, боялся, что ты можешь невольно выдать его.

Я зажмурилась. Отвернулась.

Послезавтра мы поедем смотреть…

Отошла, села в угол на кровать.

– Если хочешь побыть одна, я сейчас уйду и не буду мешать, – сказал Искандер. – Не пытайся сбежать, там метель и твари.

Хочу.

И мне некуда бежать.

Но нужно осознать это и подумать.

Он ушел. Но прежде, чем уйти, прихватил все же пирожок со стола.

* * *

Я долго сидела, поджав ноги, обхватив колени руками. Не хотелось ничего.

И ведь даже сказать, что я и подумать не могла, – нельзя.

Отчасти я знала. Без подробностей и масштабов, но понимала, что отцу приходится нелегко и он ищет альтернативные пути… Знала, что он приносил кровавые жертвы, но… я думала – ну, что там может быть? Петуха зарезать по старым традициям?

Наверно, мне было удобно закрывать на это глаза.

Когда его вызвали в Мидсворд, он… Он ведь знал, уже тогда понимал, чем это закончится для него. Он заходил ко мне попрощаться. Сказал, что я должна быть сильной и что должна верить, не забывать: все, что он делал, – только во благо Рёйгена. Все, что мог.

Но даже тогда не объяснил мне, что происходит.

Мы никогда не были особо близки, но у меня больше никого нет. Он и…

Уилл ведь тоже все знал. Он не раз уезжал с отцом, помогал ему в делах. Он не мог не знать. Его усмешки, когда я говорила, что отец ищет мне мужа. А я верила. В том, что Уилл всегда честен со мной, я не сомневалась никогда. Конечно, отец мог запретить ему, но это ничего не меняет.

И очень больно все равно, словно весь мир перевернулся.

Шмыгнула носом невольно. И снова.

Долго пыталась держаться, потом все же расплакалась.

Старалась тише, скорей успокоиться, боялась, что кто-то войдет и увидит меня такой, но никто не входил, и успокоиться не получалось. Просто не понимала, как мне теперь быть.

Старалась вытереть слезы и ровнее дышать. Что толку.

Но никого. И чуть расслабившись, я начинала рыдать снова.

Я ведь не плакала, когда узнала о смерти отца, старалась держаться. Тогда у меня вышло. Не знаю что, наверно, желание отомстить помогало мне. Желание сражаться за свою правоту, не отступать.

А сейчас я даже не знаю, как правильно.

Я так и сидела. Много времени, наверно, прошло. За окном давно темная ночь, ветер завывает. Даже внизу люди уже начали затихать, расходиться спать.

Я уже собралась было залезть под одеяло и спать тоже, когда постучали.

Не ответила сразу, побоялась, что голос подведет.

– Ингрид! – осторожно позвал он. – Можно к тебе?

– Зачем?

Я все же громко всхлипнула.

А он не стал больше ничего спрашивать и объяснять. Зашел. Закрыл дверь за собой. Подошел ближе, присел на корточки рядом со мной.

– Как ты? – спросил,