Странный приятель. Сокровища Империи - Егор Чекрыгин

— Вообще-то, — физиономия оу Готора внезапно опять расплылась в довольной улыбке, — во-первых, у меня есть весьма веские основания предполагать, что возраст этих табличек колеблется в диапазоне между временем первого путешествия Манаун'дака на Южные Земли и двумя-тремя столетиями спустя. Во-вторых, я уже сделал копии и расположил таблицы по порядку. В-третьих…

— Но как вы смогли расположить их по порядку? — обличающее выставив палец, возопил почтеннейший Йоорг, как не вопил со времен студенческих диспутов.

— Значок в правом верхнем углу, — спокойно, как будто говоря само собой разумеющиеся вещи, ответил красномордый громила. — Я, может быть, и не слишком-то хорошо помню эти письмена, но уж числительные точно не забыл и правила перебора мотков — тоже. Мотки вязались справа налево и сверху вниз. Самый первый узелок означал место в общей «записи». Потом порядок перебора мотков стал использоваться и в таблицах.

— Вы сказали: помню? Но где вы могли? Валкалавский университет? Профессор Водуй? Кредон? Неужто этот задавака Лиивоор смог проникнуть так далеко? Фесткийские мудрецы? Или…

— Ни то, ни другое, ни третье. Даже не пытайтесь угадать, — усмехнулся оу Готор. — Возможно, когда-нибудь я вам расскажу, но это будет точно не сегодня. А пока — вот мои записи. Тут на каждом листе текст таблицы, а под ним — перевод тех символов, значение которых мне известно. Надеюсь, если вы добавите сюда и свои знания, то дальнейшая расшифровка станет достаточно простым делом. Я бы и сам взялся за эту работу, но, к сожалению, у меня много иных дел. Удачи вам, почтеннейший Йоорг.

Загадочный оу Готор сделал жест, повинуясь которому, профессор покинул залу, едва ли не кланяясь на каждом шагу.

Последовавшие за этим разговором дни, недели и месяцы могли бы, пожалуй, стать одними из счастливейших в жизни каждого достойного ученого, к числу коих почтеннейший Йоорг, несомненно, относил и себя.

Что могло быть чудеснее? В его руки попали уникальнейшие материалы, да к тому же — еще и удивительный ключ к их расшифровке.

Спустя какое-то время после того, как вышел из гостиной этих странных военных вождей, Йоорг усомнился в правдивости сказанного оу Готором. В конце концов, это ведь немыслимо, чтобы ключ к одной из величайших загадок валялся в кармане какого-то головореза подобно истершейся монетке, в то время как серьезнейшие ученые мужи всего цивилизованного мира столетиями бились в эту дверь, сумев приоткрыть ее лишь на крохотную щелку.

Поэтому когда наваждение, навеянное странной комнатой и не менее странными людьми, спало, почтеннейший Йоорг поспешил проверить выданный ему ключ, в том числе и на других «дверцах». И с некоторым почти мистическим ужасом убедился, что расшифрованные оу Готором примерно чуть больше сотни сочетаний значков не только встречаются в иных известных Йооргу текстах, но и позволяют существенно продвинуться вперед в их чтении.

Казалось бы — живи и радуйся! Пусть раскрывать кому-либо тайны загадочных таблиц ему и запрещено, но перевода других текстов этот запрет не касается. Немного работы, захватывающей и интересной, — и ему гарантирована слава человека, решившего величайшую загадку!

Но пытливому уму почтеннейшего Йоорга просто воспользоваться полученным ключом было мало. Им словно овладела какая-то привязчивая болезнь или сумасшествие — профессора вдруг обуяло желание узнать, каким образом этот ключ появился в его мире и попал в руки оу Готора.

И, как обычно это и бывает, стоило углубиться в одну загадку — и из-за нее выглянула вторая, потом третья, пока не созрела целая гроздь загадочного и необъяснимого.

И тут жизнь профессора впервые за десятки лет стала невероятно суетливой и хлопотной. Кажется, военный вождь берега никогда не сидел на месте и не слишком-то охотно шел на сотрудничество.

— Едва ли я смогу вам сказать больше, — пожал он плечами, когда на следующее утро почтеннейший Йоорг после бессонной ночи, проведенной над текстами, попытался навести его на разговор, а то и затеять научную дискуссию.

— Но даже самая ничтожная мелочь, — объяснял ученый, — может послужить ключом к неразгаданному. Вот, например, этот знак… Он встречается в тексте целых пятьдесят три раза, но я так и не смог разгадать его значение. Кажется, тут есть связь с чем-то сакральным, судя по значку «обратного неба» в правом углу… И что-то относящееся к власти… Но…

— Это не имеет значения, — хитро улыбнувшись, прервал профессора оу Готор, кажется прекрасно осведомленный о смысле этого значка (похоже, он знал еще очень многое, но не счел нужным поделиться). — Речь идет о некоем религиозном символе. Назовите его как хотите, это никак не повлияет на остальной текст.

— Но… — просто опешил от такого поворота профессор. — Это имеет просто огромное значение! Вот, например, как понять такое сочетание знаков: этот ваш религиозный символ, знак «пустота» и, если верить вашему переводу, «птица»?

— Хм… Думаю, что-то вроде «украсть», «взять незаметно», — немного подумав, ответил оу Готор. — «Птица» и «отобрать» по-аиотеекски звучали очень похоже, вот в значках и пользовались этой «птицей» в сочетании с «пустотой», что означало «утащить», «украсть», «стырить». Отобрать среди этих ребят было делом почетным и достойным. А вот украсть считалось для воина позором, поэтому своего слова для этого дела не существовало, а была целая куча иносказательных выражений. Помнится, что-то такое и с птицами было связано… Ну понимаете…

— Но позвольте, птица по-аиотеекски… — Профессор словно пропел некое слово, состоящее, кажется, сплошь из гласных звуков.

— Да нет, это вы сейчас про хищную птицу, вроде орла или ястреба, говорите. А тут имеется ввиду малая такая птичка, вроде воробья. — Готор пропел несколько другое слово.

— Впервые о таком слышу! — возмущенно заявил почтеннейший Йоорг, резко переходя на язык древнего народа.

— Даже не сомневайтесь! — улыбнувшись, ответил оу Готор на том же языке.

— Откуда вы можете это знать?

— Да уж знаю, — опять ответил по-аиотеекски оу Готор, в отличие от самого профессора не делавший пауз и не подбиравший правильные слова, словно бы имел немалую практику общения на этом давным-давно утраченном языке.

— А что еще вы тогда знаете? — из упрямства продолжил разговор на древнеаиотеекском возмущенный профессор, хотя уже и убедился в знаниях своего собеседника. — И почему скрываете это от меня?

— Да, собственно… Я просто забыл об этом, а тут вдруг вспомнилось…

— В таком случае что еще вы можете вспомнить? — продолжал настаивать почтеннейший Йоорг.

— Вспомню — обязательно сообщу вам, — словно отмахиваясь от назойливого насекомого, ответил этот дикарь. — Располагайтесь тут и работайте. Полученные результаты запечатывайте в конверт и из рук в руки передавайте либо управляющему имением, либо трактирщику Дооду.

— Нет! — отрезал почтеннейший Йоорг, как обычно в запале забывший о почтительности к титулам и должностям. — Я поеду с вами на случай, если вы мне понадобитесь!