Шерлок Холмс и талисман дьявола - Барри Робертс

– Мы обязались охранять не только вас, но и вашиисследования, полковник, – ответил Холмс. – Поэтому возьмите с собой толькосамое необходимое и, конечно, парней Макмурдо в придачу. А мы с Ватсономпоследуем за вами завтра, взяв с собой все ваше снаряжение.

Холмс встал, позвонил и приказал вошедшему слуге немедленноуложить саквояж для Хардена. Полковнику ничего не оставалось делать, и я сразуже после чая проводил его на станцию.

Вернувшись, я застал Холмса в великолепном и оченьюмористическом настроении.

– Холмс, – упрекнул я его, – сын Хардена болен. Вряд ли этоповод для веселья.

– Джей гораздо в лучшем состоянии, чем полагает его отец, –ответил Холмс. – А наш добрый полковник надежно застрахован от всякихнеожиданностей, пока мы выясняем наши отношения с мистером Дрю.

– Холмс! – воскликнул я. – Так это вы послали телеграмму! Ноэто непростительно!

– Дорогой мой Ватсон, вы еще не раз сможете убедиться в том,что полковник не тот человек, которого можно запугать и заставить подчинитьсягрубостью или силой. И было совершенно необходимо, чтобы сегодня поле битвы сДрю было расчищено, а единственный способ добиться этого – сыграть на отцовскихчувствах Хардена. Через несколько часов полковник узнает, что его обвели вокругпальца. И подозреваю, он очень рассердится и сразу догадается, кто с ним сыгралэту шутку, ведь он достаточно умен для этого. В свое время я принесу емуизвинения, но теперь нам надо подготовиться к встрече с Дрю.

– Что вы этим хотите сказать?

– Дрю должен уже знать, что мы закончили здесь дела, дажеесли ему неизвестно об отъезде Хардена. Так как ему не удалось помешатьполковнику, как мы и ожидали, он будет стремиться завладеть результатами егоэкспериментов. Я проведу некоторое время в комнате полковника, после чего мысможем слегка перекусить.

За обедом мой друг был красноречив, рассуждал о языкедревних халдеев и о том, как правильно употреблять обращение «эсквайр», но нисловом не обмолвился о нашем деле.

Мы рано ушли спать, и, прощаясь у двери комнаты полковника,Холмс сказал:

– Прошлая ночь была для вас очень напряженной. Предлагаю вамкак следует выспаться сегодня. Я расставил свою ловушку и прошу вас ни прикаких обстоятельствах не входить в комнату Хардена.

Только Шерлок Холмс мог предположить, что такое замечаниедаст мне безмятежно уснуть. Я сидел в своей комнате, погасив свечу; медленнонадвигалась ночь, и все звуки в гостинице постепенно затихали. При слабомотблеске света я разглядел, что каминные часы показывают больше двух ночи. Моиощущения начали постепенно притупляться, меня охватывала дремота. Но вдруг яочнулся, услышав какой-то звук в соседней комнате. Стряхнув остатки дремоты, янапряженно прислушивался, но несколько мгновений стояла полная тишина. Но вот яопять услышал звук; более отчетливый, чем в первый раз. Казалось, кто-тонаткнулся на какой-то предмет около самой двери. Помня о запрете Холмса, яудовольствовался лишь сознанием, что это сработала ловушка. Совершенноочевидно, что кто-то проник в комнату полковника. Чтобы утвердиться в этом, ятихонько выскользнул в коридор и стал прислушиваться, стоя у двери Хардена. Яявственно услышал, как кто-то шепотом выругался, и уже хотел вернуться к себе,как вдруг меня снова остановил звук. То был звук удара обо что-то мягкое,сопровождавшийся приглушенным стоном раненого.

Я мгновенно сообразил, что в той комнате был Холмс и что онв опасности. Я стал дергать старинную деревянную ручку и громко звать напомощь. Но дверь внезапно распахнулась, и я одним прыжком вскочил в комнату.

Там было совершенно темно, лишь слабым светлым пятномвыделялось единственное окно. И на фоне этого окна я разглядел темную мужскуюфигуру. Я выхватил «адамс-450» и выстрелил в этого человека. Я услышал крик, ноне такой, который свидетельствовал бы о серьезной ране, и фигура скрылась заокном. Я быстро подскочил к окну, но в наступившей ночи узкий двор внизуказался черной ямой и я не мог уловить в этой тьме ни малейшего движения. Япоспешно обернулся. Теперь я мог разглядеть, что занавеси старомодного алькованемного раздвинуты, а на полу лицом вниз лежит высокий человек.

Я поспешно зажег свечу на столике у кровати и приразгоревшемся пламени увидел, к моему полному смятению, что это полковникХарден и что на спине его шелкового халата расплывается огромное кровавоепятно.

На несколько минут меня буквально сковало по рукам и ногам,затем медицинская выучка быстро реагировать на угрожающее положение взяла верх.Я начал поднимать раненого на постель и, пока я это делал, с удовлетворениемотметил, что, несмотря на явную серьезность ранения, сердце полковника бьетсясильно и ровно.

Мои выстрелы подняли на ноги всю гостиницу, и очень скоро напороге комнаты появился возбужденный управляющий, а за ним толпились слуги. Япослал его за врачебным саквояжем в мою комнату и попросил отослать прислугу.

Положив своего пациента на живот, я с беспокойством огляделогромное кровавое пятно на халате, но в это время знакомый голос прошептал:«Внешность может быть обманчива, Ватсон, полагаю, мне требуется совсем немноговашего внимания».

– Холмс, – прошептал я в ответ, – что вы тут делали?

Он хохотнул, перевернулся на спину и начал сбрасывать с себяхалат.

– Я только добавил немного перцу в приманку для шайки Дрю.

Такое поведение сразило меня наповал, и, должен признаться,я очень рассердился.

– Вы дали мне самое недвусмысленное приказание ни за что невходить в эту комнату, – возразил я. – А между тем вы переоделись в халатполковника и ожидали здесь прихода Дрю и его банды. Вам же хорошо известно, чтовас могли убить.

Холмс сорвал накладные усы и бакенбарды, которые придавалиему сходство с полковником Харденом.

– Вы имеете все основания сердиться, Ватсон, но клянусь, чтокогда я запретил вам входить сюда, я не собирался оставаться в этой комнате, ахотел лишь подождать гостей снаружи. Но, поразмыслив, я решил, что они могутдогадаться о ловушке и поэтому стал усердно трудиться над своей внешностью.Теперь Дрю будет думать, что он не только ограбил Хардена, но и ранил, а можетбыть, и убил его.

В это время управляющий вернулся с моим саквояжем, я еговзял, а управляющего поскорее отослал.

– Позвольте мне осмотреть ваши раны.