Адриан Моул и оружие массового поражения - Сью Таунсенд

Я взглянул на Найджела. Тот явно матерился сквозь зубы. Публика зааплодировала и затопала, подбадривая Найджела.

Затем мисс Фоссингтон-Гор, убежденная вегетарианка, одиноко проживающая в однокомнатной квартирке, не без труда распечатала коробку, из которой извлекла гриль «Джордж Формен» семейного размера. Хорошее воспитание и многолетний опыт по части подавления эмоций спасли ситуацию. Мисс Фоссингтон-Гор тепло поблагодарила собравшихся за доброту и щедрость.

Когда Найджелу рассказали, что было подарено училке, он язвительно рассмеялся:

– А эта штуковина поместится на каминной полке?

На сцену пригласили Барри Кента, чтобы провести лотерею. Он превратил эту немудреную затею в действо, близкое к зажжению олимпийского огня. Клэр Нильсон, сгонявшая домой проведать детей, выиграла плюшевого медведя. По жестокой иронии судьбы, второй приз выиграл Найджел, а первый приз, к изрядному возмущению Пандоры, достался Умнику Хендерсону.

После лотереи Барри Кент умчался в аэропорт, крикнув на прощанье, что ему надо встретить издателя из Амстердама.

Я поражен, дорогой дневник, сколь сильную неприязнь я до сих пор питаю к Барри Кенту и сколь пылко желаю его краха.

Когда в зал, гремя ключами, вошел школьный сторож, Крейг врубил «Каждый твой вдох» и объявил, что это последний танец. Я спросил Пандору, не хочет ли она потанцевать со мной, и, к моему удивлению, она согласилась.

На высоких каблуках она чуточку выше меня, но я достиг того возраста, когда это обстоятельство уже не имеет такого значения, как раньше.

Я подпевал Стингу – «Тебе не скрыться от меня!» – пока Пандора не велела мне заткнуться. Правда, в кои-то веки она не пыталась вести в танце, и я таскал ее по залу, куда мне вздумается.

Признаю, я по-прежнему люблю ее до безумия. Я отравлен ею навсегда и обречен сравнивать всех моих девушек с Пандорой. Она – женщина «десять баллов из десяти», тогда как Маргаритка, увы, наберет не более двух с половиной, ну в лучшем случае три.

Поинтересовался, как насчет ужина в кругу близких друзей в «Императорском драконе», где Уэйн Вонг предоставит нам 10-процентную скидку.

Пандора усмехнулась:

– Все такой же скупердяй?

– Напротив, – возразил я, – только что ухнул аж десять тысяч фунтов на обстановку для моего нового лофта на Крысиной верфи.

Пандора удивила меня второй раз за вечер, согласившись поужинать с нами.

Пандора, Найджел, Парвез, Барбара, Виктория Луиза и я закатили самый настоящий императорский банкет. Мы устроились за большим круглым столом. Я сидел между Найджелом и Пандорой. Официанта Кита Вонга, брата Уэйна, я попросил принести Найджелу вилку с ложкой вместо палочек, чтобы облегчить ему жизнь, ведь он почти ослеп.

К моему изумлению, Найджел взбесился и потребовал вернуть палочки.

– Не суй нос в чужие дела, Моул! – прошипел он, повернулся ко мне спиной и завел с Парвезом разговор о своих финансах.

– У тебя положение не столь плачевное, как у Адриана, – резюмировал Парвез. – Адриан по уши в долгах.

– Парвез, – вмешался я, – разве бухгалтеры не дают обет молчания, или клятву Гиппократа, или что там еще? Мои финансы – не самая подходящая тема для разговора за столом.

Барбара Бойер попросила Пандору рассказать, какие «на самом деле» Тони и Шери.

– Про Блэров ни слова, – отказалась та. – Вы же знаете, Адриан ведет дневник.

– Не смей писать обо мне, – с угрозой в голосе вставил Найджел.

– Размечтался! – парировал я и обратился к Пандоре: – Можешь смело доверить мне свои секреты. Мой дневник не предназначен для публикации.

– Ага, то же самое говорил этот гнусный дворецкий Пол Баррелл. А теперь торгует тайнами принцессы Дианы почем зря.

– К тому же, – снова встрял Найджел, – кому интересен дневник провинциального ничтожества?

Я схватил с вращающегося подноса креветочное печенье и впился в него зубами, чтобы никто не заметил, сколь крепко обидело меня его замечание.

В 11.45 вечера зазвонил мой мобильник – Маргаритка пожелала узнать, как продвигается работа над книгой. К несчастью, именно в этот момент Кит Вонг затеял перемену блюд. Он орал во всю глотку:

– Кому фу-сунь? Кому водоросли? Тосты с креветками? Пирожки? А вот и ребрышки в пикантном соусе!

– Где ты? – заинтересовалась Маргаритка.

Я хотел солгать, мол, это телевизор надрывается, но Маргаритка в курсе, что «НТЛ» еще не подключила меня в сеть, поэтому пришлось сказать правду.

Тут Пандора расхохоталась какой-то шутке Парвеза.

– С кем ты? – насторожилась Маргаритка.

Пандора нагнулась ко мне:

– Ади, дорогой, как насчет пикантного?

– Кто это? – испугалась Маргаритка.

Я выбрался из-за стола и отошел к аквариуму. К стеклу подплыл жирный карп. Я поежился под его взглядом – так же глядит на меня Маргаритка, когда снимает очки. Набравшись храбрости, я объявил рыбине:

– Слушай, Маргаритка, что-то не клеится у нас с тобой. Наверное, нам не стоит больше встречаться.

– Ты с другой женщиной? – упавшим голосом спросила она.

Я честно ответил, что со мной три женщины и двое мужчин.

– Три пары! – всхлипнула Маргаритка.

– Ну пожалуйста, не плачь.

– Весь вечер я трудилась над кукольным лофтом. Хотела подарить тебе на Рождество.

Я лихорадочно соображал, как прекратить этот разговор. Фраза «у меня стынет еда» казалась бессердечной. Пришлось выслушать длиннющую сводку всех ее прошлых неудач с мужчинами. Карп в аквариуме не сводил с меня скорбного взгляда. В стекле я видел свое отражение – тоже скорбное.

Наконец Маргаритка повесила трубку, произнеся напоследок все тем же убитым тоном, от которого у меня мурашки побежали по спине:

– Без тебя жизнь не имеет смысла.

Рыбина опустилась на дно аквариума и замерла.

Я вернулся к столу. Кит Вонг уже принес утку с ананасами, я сунул в рот кусочек, но ощутил лишь вкус опилок.

Выпив одну за другой четыре чашечки саке, я поведал друзьям о Маргаритке. Все пришли к единому мнению: с Маргариткой нужно порвать.

– Не обижайся, Ади, – сказал Уэйн Вонг, – но ты можешь найти кого-нибудь получше. У нее всегда жутко постный вид, правда ведь?

– Похоже, она из тех плаксивых девиц, из-за которых у женщин такая дурная слава, – вынесла вердикт Пандора.

– Но с другой стороны, только полоумная способна влюбиться в Адриана, – съязвил Найджел.

– Найджел, ты забыл, что я сама когда-то была влюблена в Адриана, – напомнила Пандора. Она сжала мою руку. – Нам было четырнадцать. Мы собирались поселиться в деревне и нарожать кучу детишек. Адриан намеревался продавать мороженое, а я – доить коров, печь хлеб и каждый день ждать его с работы.